Сергей Пузырев - Luminoforce [litres самиздат]

Парень, испугавшись, что опоздал, взглянул на экран телефона.

Нет, времени еще полно, он сам вышел пораньше, боясь заблудиться. Артем выдохнул. Марина повернула голову в его сторону, и они встретились глазами. Узнав его, Марина обрадовалась и, широко улыбнувшись, помахала ему рукой.

– Привет. Давно тут стоишь? – нерешительно спросил Артем, подойдя к девушке. Пусть он и не опоздал, но все же она пришла раньше. И ждала его. Это вызывало неловкость.

– Да, – девушка немного покраснела, но тут же осеклась, – то есть, нет. – Выдохнув, она смущенно улыбнулась: – Я немного перепутала время и вышла на час раньше. Но это не страшно, – резко произнесла она, – потому что я все равно опоздала на полчаса, и уже думала, что ты ушел, не дождавшись меня, – уже тише добавила Марина, украдкой посмотрев на Артема, – Я слишком много болтаю? И по большей части ерунду, – виновато закончила она свой монолог.

Артем все это время просто, молча, смотрел на нее и улыбался. Сегодня она была куда более энергичной, чем вчера. И суетливой. Что, несомненно, было ей к лицу.

– Нет, – махнул он головой, – все хорошо.

– Точно? Потому что это ждет тебя весь вечер. Моя болтовня, – деловито пояснила она. – Сможешь ли выдержать?

– Наверняка, – рассмеявшись, ответил парень. – Ты не представляешь, как сильно я люблю слушать.

– Ну, это я успела заметить, – Марина улыбнулась, поправив волосы. – Кстати, отлично выглядишь.

Артем смутился. Этот комплимент принадлежал ей. И сказать его должен был он, а не она. Вот дурак.

– Правда? Достаточно прилично? – Артем склонил голову, прищурившись, стараясь отшутиться.

– Вполне.

Марина выглядела взволнованно, постукивая пальцами руки по сумочке. На секунду между ними повисла пауза. Тёма решился нарушить ее первым:

– Еще не поздно сказать: «Спасибо. Ты тоже»?

– Ох, да брось, – шутливо отмахнулась от него спутница. – К чему эти взаимные комплименты.

– Но ты действительно прекрасна, – не задумываясь, ответил Тёма.

Щеки девушки вспыхнули румянцем, и Артем понял, что сказал это вслух.

Между ним вновь повисла немая пауза.

– Может, уже пойдем? – тихо произнес парень.

– Конечно! – Марина оживилась, будто вспомнила что-то важное. – Точно! Разумеется! Нам нельзя опаздывать, – закончив, она взяла Артема под руку, чем несколько смутила его, и провела под аркой туда, где начинался Итальянский квартал.

– Нельзя опаздывать куда? – спросил Артем, но его голос утонул в звучащей какофонии голосов и музыки.

Ежегодный благотворительный вечер Совета Общин Новаграда был самым значимым светским мероприятием не только города, но и всего западного побережья Конфедерации. Быть приглашенными на него считали за честь самые высокопоставленные лица страны: от глав национальных парламентов до членов Консулата. И пусть благотворительность всё еще присутствовал в его названии, сам вечер уже давно превратился в нечто иное, нечто большее, чем просто вечер по сбору денег. По уровню подковёрных интриг это мероприятие вполне могло соперничать с очередной сессией заседание Консулата.

По традиции распорядителем вечера выступал Глава Совета, а сам вечер проходил в его формальной резиденции. Вот уже несколько лет эту нелегкую, но, безусловно, ответственную ношу нес на своих хрупких, по его собственным суждениям, плечах Марко Тромболли. Перешагнувший шестой десяток, поседевший и обрюзгший, он видел в этом вечере свой единственный рычаг влияния в политической плоскости Конфедерации, в которой уже давно не воспринимался всерьез.

Эти мысли занимали голову Тромболли, когда он, облаченный в серую, расшитую золотыми нитями тунику стоял у окна своего кабинета и угрюмо наблюдал за прибывающими гостями.

Колосс пал. Наверняка именно об этом они думают, переступая порог его дома. Эпоха сменяет эпоху, но люди остаются прежними: жадными до чужих неудач и падений. Но пал ли он? Достиг ли он тех высот, с которых падают? Или сбрасывают. В зависимости от политического коленкора.

Марко думал об этом. Много лет назад назначение в бурно развивающийся Новаград было воспринято им, как щедрый жест судьбы, улыбка Фортуны, главная удача его жизни, способная вознести его к пантеону столичных небожителей. И в этом отношении к назначению крылась ошибка. Прошли годы, а с того момента ничего не изменилось. Это назначение в Новаград так и осталось главным достижением его жизни. Пока консулы мирно сменяли друг друга в столице, Марко постепенно все больше увязал в этом болоте. Конечно, это были не худшие годы в его жизни. Все же он обладал властью, а к его мнению прислушивались в кантонах. До поры до времени.

Да, власть эфемерна. Но понял это он слишком поздно. Лишь тогда, когда жизнь преподнесла ему неплохой урок в лице Мартина Гебрé. И теперь Марко был вынужден приклонить перед ним колено. Перед этим выскочкой из трущоб!

Тромболли выдохнул, сцепив руки в замок перед собой.

Он устал, а потому был готов уйти на покой. Был готов сдаться. Но только на своих условиях.

Что-то за окном привлекло его внимание. Марко прильнул к стеклу, стараясь не выдать себя.

– Наконец-то пришла, – Тромболли расплылся в улыбке Чеширского кота и, развернувшись, направился прочь из кабинета.

Елена стояла в тени буковой аллеи, погруженная в свои мысли. Прошлое не давало ей покоя, не отпускало ее, терзая и изматывая душу. Когда-то давно она уже была тут. Стояла на этом самом месте и волновалась в предвкушении праздника. Тогда ей посчастливилось посетить благотворительный вечер в числе лучших сотрудников кружка Макарова, теперь же она пробирается тайком. Оставалось лишь надеяться, что кончится все иначе, чем тогда.

Ее знобило. Елена постаралась отогнать панические мысли. К сожалению, последнее время она все чаще пребывала в плену тумана, сотканного из мельчайших воспоминаний. Это тяжело: жить, желая изменить прошлое.

Поправив свое черное мешковатое платье и белую маску, женщина подалась вперед и вышла из тени, позволив ярким фонарям осветить себя холодным светом. Как же давно она выходила в люди… Жаль, что не смогла послать сюда свою цифровую копию. Та годилась лишь для встреч с Макаровым во Втором, сюда бы проникнуть ей не удалось. Лена невзначай, как будто ища кого-то, окинула взглядом двор перед палаццо Тромболли и насчитала с дюжину разного рода камер, сканеров, и глушилок. Вмешиваться в их работу Макаров не осмелился. Это бы привлекло ненужное внимание. Скорее всего, весь Итальянский квартал и так ходит под колпаком у Мартина, зная о его любви к Главе Совета. А сегодня при его маниакальном страхе перед слежкой, можно предполагать, что любые сбои в работе сети заставят его стянуть сюда все полицейские батальоны даже в обход разрешения Совета. «Нет, – в очередной раз подумала женщина, – лишнее внимание ни к чему. Только не сегодня».