Виктор Бурый - Антропогенез [litres самиздат]

Чувствуя, как сердце начинает биться быстрее, он услышал шаги и в подвал зашли трое в защитных масках и, стащив их на подбородок, один сказал:

– Позволь мне этого болтливого попортить, а то мне обидно до сих пор.

– Успеешь, сын!

Обратив внимание Шрама, самый старый с уродливым наростом на голове, прикрытым капюшоном, подошел ближе. Начал разглядывать Шрама, касаясь его лица грязными руками в перчатках с длинными черными ногтями.

Шрам молча также разглядывал уродливые выросты на голове, обратив внимание на ножной протез. Тот, разглядев что-то свое, воздел руки в воздух и радостно воскликнул, обдавая неприятным запахом Шрама.

– Возможно ли это, наш новый друг пришел в себя! Какой удивительный экземпляр!

Шрам смотрел с осторожностью, пока не было плана, глупо было проявлять геройство, как это сделал Баклан и поплатился. Глаза искали, но ответа как оттуда выбраться, он не видел.

Мутант же с протезом что-то почувствовал, насторожившись, возвел руки вверх:

– Господь, ты благословил нас на самом деле. В нашей семье будет пополнение, у меня скоро родится сын!

Злой ухмылкой оскалился Баклан и, облизав высохшие губы, произнес:

– Поздравляем, но кажется у вас дочка! Кхе, кхэ, можно что-то попить?

– Молчать, пока говорит Отец! – проревел здоровяк и кулаком ударил Баклана в грудь, так сильно, что тот с полминуты не мог вздохнуть, а когда вздохнул, прокричал: – Эй ты, падаль, что можешь только связанного бить? Отпусти меня, и ты узнаешь, как бьют настоящие мужики!

Стоявший поодаль, худой и длинный, в хоккейной маске расчехлил мачете, убрал за спину винтовку Симонова с голографическим прицелом, спокойно подошел к Баклану и, уже замахнувшись, был остановлен рукой Отца.

– Позволь новому гостю представить мою семью! Старший сын Сэт, младший- молчаливый, но не менее опасный Анубис.

Баклана разорвало от смеха, он смеялся так сильно, что пропустил молниеносное движение мачете, лишь перестал смеяться, когда увидел лежащие на полу пальцы левой руки.

Шрам же прикусил губу до крови, но сдержал улыбку.

Старший скрипящим голосом сквозь зубы прорычал:

– Можно я убью его, папа, но сначала отрежу уши и выбью все зубы!

Побледневший Баклан обмочился и упал в обморок, а Шрам продолжал кусать губу, бегая глазами то на одного, то на другого, а потом, когда почувствовала запах свежей крови, произнес:

– Если не думаете нас убивать, остановите ему кровь. И мы поговорим.

– Пусть так будет, можешь меня просто называть, Отец.

Младший наложил повязку на руку Баклана, и он от боли вздрогнул и пришел в себя, стиснув зубы, хотел прокричать что-то обидное, но Шрам его опередил.

– Много болтаешь, Баклан. Заткните ему рот, чтобы он не мешал приличным людям говорить.

Отец улыбнулся и оголил кривые, но белые зубы. Он быстро засунул какую-то тряпку Баклану в рот, тот лишь успел зло зыкнуть на Шрама.

– Не смотри на нас так зло сынок, ты не представишься братьям?

– Шрам меня зовут.

Все мы тут немного телепаты, сынок, знаю твою боль и гнев, и кажется, тот человек, который оставил тебе эти следы, был здесь, но ушел. Он очень силен, но странный, я прав?

– Да, прав.

– Как приятен и интересен этот новый мир, и самое приятное, ты его ненавидишь больше, чем нас, думаю- это хорошее начало для сотрудничества, не находишь?

– Не думаю, что это тут уместно. Что с нами будет?

Сэт улыбнулся и тыкнул в бок Баклана здоровым кулаком.

– Съедим или сделаем приманку. Да, папа?

– Тише, сынок, наш новый гость, еще не осознал свою роль в этом мире! Не думай о нас как о каннибалах, мы уже другой вид, сильные поедают слабых, это закон эволюции, сынок!

Шрам стиснул зубы до хруста в челюсти, проверил еще раз веревки, почувствовал, что закипает, дернулся на встречу.

– Меня, как главное блюдо, съедите, зачем столько почестей, твари, я сам съем вас?

И тут получил по и так болевшей голове кулаком Сэта. В голове поплыло, появились красные пятна и звездочки, на какое-то время пропал слух. Когда сознание смогло расшифровать буквы и превратить в слова, до него дошло, что лучше больше не ругаться в присутствии Отца или ему что-то отрежут, но что он не понял, так как звон в ушах, то усиливался, то угасал. Пока ему не всунули в горло флягу, пройдясь зло по зубам и, лишь напившись, он вроде смог сфокусироваться на всех одновременно. Младший что-то еще говорил, но Шрам не стал его слушать, а лишь закрыл глаза, стараясь унять головную боль, которая пульсировала в глазах красными кругами.

Очнулся он уже глубокой ночью, было холодно и сыро, желудок ныл, требуя хоть что-то положить в рот. Баклан бледный, но живой был там же. Тени отбрасывали причудливые силуэты, делая помещение еще более зловещим. Наверное, от еды он бы не отказался и даже согласился бы есть тут. Тут до него донесся аромат жареного мяса, вкусный и сочный, заставивший рот наполниться слюной. Он представил, как он жарит стейки на барбекю, но тут же испугавшись увидел перед собой хоккейную маску, и все внутри заскреблось.

Анубис, не снимая маски, все это время стоял в темноте, наблюдая за ним, только когда он приблизился, Шрам понял, что он сидел в дальнем углу. Анубис, связав ноги, перекинул Шрама, как пушинку на плечо, сняв с крюка, и спокойным шагом пошел к выходу. Со спины донесся нервный смех Баклана и слова:

– Не дай себя съесть просто так!

Шрам попытался дернуться, но Анубис его резко приложил об угол дверного косяка, так что Шрам сразу понял, что ему не выстоять против такой силы и тем более в таком состоянии. Подняв из подвала, Шрама бросили на стул, потом его развернули, усаживая ровно.

В помещении, походившем на фитнес-зал, горело несколько свечек, раскиданных тут и там. Они бросали тени на зараженных, прибитых и связанных по всему залу, даже парочка были подвешены и дергались больше, чем остальные. У всех были выколоты глаза и из ушных раковин была видна запекшаяся кровь. В углу над вертелом висели два шмата мяса, за которыми следил сам Отец. Зеркала отбрасывали свет, а пустующие тренажеры были нагромождены друг на друга, лишь только штанга, навешанная блинами до предела, сиротливо стояла на своем упоре в углу. Окон не было, два стола с нагроможденным оружием расположились в правом углу, коробки с соками, кашами, консервы занимали прилично места в углу и заполняли квадратов сорок по полу до потолка. Имелась пара непонятных станков и хлам, вроде бытой техники, в новых коробках. Даже ароматный запах мяса не мог перебить запаха крови и оружейной смазки, витавших в воздухе.

Младший привязал к стулу ноги Шрама, развязал руки и пододвинул тарелку с куском мяса и консервированным зеленым горошком. Рядом был графин с яблочным соком. Шрам мысленно боролся с голодом, понимая, что испытывает сильное желание съесть все предложенное. Голод и усталость мешали ему сосредоточиться и понять главное, как сбежать и что от него хотят. Мысль, что его будут есть, отпустила, а это сейчас главное. Отец, дожарив мясо, переместил часть на поднос, часть оставил висеть рядом с огнем. Запах стоял обалденный, ни одна шашлычка у кавказцев или даже приготовленные мясные блюда в ресторане не были аппетитны, как эти сочные и зажаристые куски с красиво запеченными прожилками жира. Работала внутренняя вентиляция с угольным фильтром, наскоро прибитая над импровизированным камином, генератор стоял рядом и тарахтел монотонно.