Алексей Тырышкин - Тейлитэ [litres самиздат]

– Аграи куп пеле работают во благо своего рода, им некогда тратить время на обретение развлекательных умений! – с гордостью, впрочем, как и всегда, когда речь заходила о ее народе, сообщила Эгирэ. – Петь и танцевать будут представители другого человеческого племени – аграи куп саинги. Они специализированы на подобном.

– Фига се, новости антропологии, – буркнул Вахтер.

Эгирэ поняла его слова по-своему и снисходительно улыбнулась:

– Да, возможно, в семье вашего достойного рода аграи куп пеле про это неизвестно, однако в Космосе, кроме нашего великого народа, имеются и прочие человеческие цивилизации.

– Ух тыыы, – лениво отозвался Крош, лукаво оглядываясь на Вахтера.

– Какие-нибудь безродные мартышки, без чести и умений, – холодно отозвался Вахтер. – Ходячее унижение великого вида аграи. Увидел, плюнул, прибил из жалости.

Эгирэ бросила на них удивленный взгляд, но, решив, что в их роду, безусловно достойном, хоть и неизвестном, прочие расы не особо жалуют, деликатно промолчала.

Эгирэ и Хкайли Лето очень надеялись, что на полудиких собратьев аграи куп пеле малоизвестного, но, видимо, достойного рода, произведут впечатления песни и танцы приезжих исполнителей. Хотя земляне прилетели на концерт уже впечатленными – поскольку отправили их туда прямо на больничных лежаках.

Для других больных путешествие до амфитеатра на высоте в сотню метров выглядело чем-то обычным, земляне же до самого пункта посадки сидели, слегка зеленые, крепко держась за поручни.

Эгирэ следовала рядом, сидя на своем лежаке, словно на ковре-самолете и торопливо прихорашивалась. Начала она эту процедуру за пару часов до полета, но, видимо, опыта в укладке волос и подборе нарядов у патрульной рода Ци не имелось. В итоге получилось, что получилось. Вахтер с Крошем шепотом обсуждали, что же напоминает ее прическа: рога-антенны баллотов или двойное торнадо в Теннесси. Крош авторитетно добавил, что именно так он себе и представляет художественную самодеятельность в полном смысле этого слова.

Сестра Тейлитэ арк Ци Бар сменила и цвета одежды. Теперь она была в фиолетово-черной тоге, издали указывавшей на ее принадлежность роду Ци. Раньше, когда Ци еще существовали, она стремилась, приземлившись после патрулирования, пощеголять в родном городе в своей гражданской бело-серебряной тоге. Та ее сразу выделяла средь фиолетово-черной родни. Но сейчас требовалось поступить наоборот, чтобы выделиться в однородной бело-серебряной толпе, чего она подспудно всегда желала – да и какая девица сего не хочет?

Синоптик, выслушав краткое обсуждение новой прически Эгирэ, сообщил, что девушка просто попробовала соорудить на голове то, что делали самые авторитетные дамы рода Ци. Раньше бы ей за подобное уши надрали и оставили стоять до вечернего дождя в уголке Раскаяния. Простой патрульной приходилось лишь менять полоски на голове – с красно-черной на черно-красную. Вот и вся смена имиджа. Сейчас, когда она по факту являлась старшей в роду Ци, никто ей уши не надерет. Вот девонька и отрывалась, как могла. Поскольку единственная в своем роде – в прямом смысле.

– А как же Тейлитэ? – напомнил Вахтер о второй из Ци.

– В корень глядишь! Хвалю. Действительно, хотя Эгирэ и старшая сестра по возрасту, но у Тейлитэ имеются исследовательские умения, она будет считаться главнее в роде Ци. Однако есть нюанс, очень важный для аграи куп пеле: Тейлитэ сейчас Тетет. Официально она считается душевнобольной, – пояснил Синоптик. – Иначе пришлось бы брать моральную ответственность за ее поступки.

– Ага, значит, как с ментами-оборотнями, которых увольняют задним числом, как спалятся, – перевел на понятный пример Вахтер. Синоптик не стал отрицать.

– А что ты хотел узнать нового о своем гнусном виде? Аграи – они везде аграи!

Раздался мелодичный гонг, возвещая о начале концерта. Вышла женщина с бледно-голубой кожей и редкими сиреневыми волосами. Разговоры в ложах – коими стали на время медицинские лежаки – сразу затихли. Публика попалась весьма дисциплинированная и почтительная.

Без всякого вступления и пояснения женщина чуть прикрыла глаза и начала петь.

Ни микрофонов, ни оркестров в яме амфитеатр не предусматривал. Но ясный чистый сильный голос исполнительницы легко долетал до самых верхних рядов. С первой же руладой по переполненным трибунам пролетел вздох восхищения. И даже землян проняло.

Понимание технично перевело, что в песне рассказывается о тоске молодой жены по мужу, который ушел в дальний космический поход за черепами ррамов и пропал, и от него нет вестей. И она растит сына – если жив муж, для поиска, если убит муж – для мести. Вот подрастет и тоже отправится добывать черепа ррамов. Чтоб им пусто было. Смысл дополнялся мощной эмотивной составляющей, благодаря чему просто не могло не вериться, что исполнительница действительно ждет мужа из Космоса, а не поет сочиненный кем-то текст.

– Боже мой, вот это дааа! – восхищенно прошептал Крош, утирая предательскую слезу. Заприметив удивленный взгляд Вахтера, добавил, оправдываясь:

– А что?! Надо понимать, я из поколения, замученного Бузовой!

Эгирэ в свою очередь дополнила, что песня относится к древнему периоду истории аграи куп пеле, когда их ватаги отправлялись за трофеями и просто повеселиться – пожечь планеты Большой связи в дальних походах. Правда, иногда подлые ррамы смели сопротивляться и не все атаки завершались удачно. Отсюда и такая печальная песенка.

– Я даже ее название предполагаю, – сказал Вахтер. – «А нас за шо?»

Уходила певица под восторженные восклицания и стук ладоней о каменные перила лежаков. Когда по ним било несколько сотен человек, возникало ощущение, будто град проверяет на прочность жестяную крышу.

К публике вышли три танцовщицы в мини юбках и небольших тряпочках на груди, закружились в затейливом танце с кульбитами и прочими элементами акробатики. Пластика и грациозность впечатлила зрителей, опять прошелся одобрительный гул – в первую очередь среди мужской части публики. Эгирэ, слегка нахмурившись, сообщила шепотом землянам, что при всех прелестях женщин аграи куп саинги ни один мужчина аграи куп пеле ни за что не станет их домогаться. Ибо куп саинги не ведают ни умений, ни чести.

– Мартышки! – радостно закивал Вахтер, слегка косясь в сторону, будто адресовал свои реплики еще и кому-то невидимому, рядом сидящему.

И вновь по завершению выступления очаровашек в мини юбках грянул стук о камни со всех сторон. Теперь вышел какой-то невысокий мужичок с лицом, испещренным многочисленными морщинами. Для аграи куп пеле вид его был необычен. У них уровень медицины позволял не оставлять морщин на теле, только шрамы. Но какой дурак будет выводить шрамы, если они есть истинное украшение любого воителя? Их, наоборот, еще и дополнительно подкрашивали.