Айя Сафина - Падальщики. Книга 2. Восстание [litres самиздат]

Я следила. Куки имела в виду, какую мыслительную способность продемонстрировали зараженные в тот день: способность к прогнозированию, видя, как мы рассаживаем жителей по машинам, или же способность дифференцировать людей по одежде? И то и другое доказывало сложную мыслительную систему, которая примитивным животным недоступна. Вирус и вправду не просто отключил их мозги, он их украл и перезаписал.

Меня вдруг охватил страх перед вирусом, потому что я вообще ничего не знала про него! На что он еще способен? Да и как в столь мелкой частице может быть заложена столь грандиозная программа? Может, миллионы лет назад подобный вирус заразил определенный вид приматов и создал совершенно новый разумный вид – нынешнего человека, который истребил прежнюю менее сообразительную версию?

Мне кажется, у меня скоро мозги закипят от такого количества информации, которую я пытаюсь переварить. Но за последние два дня я поняла о вирусе столько, сколько не узнала за всю жизнь на базе. Мы закрылись от вируса, заперли сами себя в клетке, напуганные даже мыслью изучать его. С другой стороны, Кейну удалось узнать о вирусе так много, благодаря его мутации, из-за которой он может спокойно бродить среди зараженных без страха превратится в их обед.

– Тебе надо зайти к нашим компьютерщикам. Они покажут тебе на картах наращивание сил зараженных перед нападением.

Их двое: Йонас и Арси. Йонаса я еще не видела, а в сегодняшний поход отправилась лишь его коллега. Девчонка боевая, сразу показала мне, что плевать хотела на мои погоны. Она обожала дерматиновые куртки, их у нее было около двадцати штук. Вместо волос у нее были длинные дреды с вплетенными в них синими лентами до пояса, которые она собирала в толстый хвост на затылке. Своей любовью к пирсингу она напомнила мне Фунчозу. На нижней губе с двух сторон и в ноздре висят кольца, одно ухо увешано разными цепями, гвоздиками, кольцами, а на второй раковине висел кафф в виде улыбающегося ленивца. Арси – талантливый хакер, целыми днями напролет путешествует по невидимым цифровым мирам, выискивая все подряд. Арси обычно из отеля никогда не выходит, но рассказы об Аяксе даже ее заинтриговали настолько, что она решилась на четырехчасовой поход в лес.

– Рация! – раздался истошный крик откуда-то с западной стороны деревни.

Ребята были правы. Тут хорошее эхо.

– Кто орет в час утра? – Куки заговорила в рацию.

– Скажи Тесс, что мы нашли одного солдата.

Кажется, это был голос Божены.

– Отлично. Аккуратно снимите с него костюм. Ничего не нажимайте, будьте осторожны с поясом для гранат… – начала я объяснять.

– Что значит «снять костюм»? Я думала, мы только ружье у него заберем!

Почему я не удивлена словам Божены?

– Потому что в сам костюм тоже вшиты провода и электросхемы. Он цельный. Он нужен весь.

– К черту! Сама раздевай труп!

Я тяжело вздохнула. Миллионный раз за день.

Куки посмотрела на меня сочувствующим взглядом. Миллионный раз за день.

– Ждите на месте. Мы идем, – проговорила я устало в рацию.

Боже дай мне сил!

Мы нашли Божену с Маликом на соседней улице. Они стояли возле умершего солдата с белой повязкой на шлеме. Бодхи. Ребята очистили труп от снега, и на том спасибо. Синее лицо было покрыто коричневым слоем застывшей крови, хлеставшей четыре дня назад из основания шеи. Ему почти откусили голову, были видны сломанные шейные позвонки.

Я опустилась перед ним на колено. Пусть он не из моего отряда, но смерть каждого члена спецотрядов я воспринимала очень болезненно. Потому что я знаю, какие эти ребята бесстрашные профессионалы, как долго и упорно они тренируются, насколько они талантливы и самоотверженны. Такие люди не должны умирать, чтобы там ни говорил Буддист о том, что бог всегда забирает самых лучших. Не таким образом! Такой смерти он не заслужил!

Я почувствовала руку на плече. Куки смотрела на меня очередным сочувствующим взглядом. Но в этот раз он был особенным. Он взывал к глубинам ее собственной души, где она тоже хранила печаль утраты дорогих ей людей. Мы живем в безумном мире, где нет ни одного человека, которого бы не тронула скорбь утраты.

– Мне нужна помощь. Переворачивайте его, а я буду снимать, – наконец сказала я. И впервые прозвучала не по-командирски.

Куки и Малик молча опустились перед трупом.

– Божена, вон в том кирпичном здании справа у входа стоят инструменты. Принеси оттуда лопату, – сказала я, не смотря на нее.

– Мы его еще и хоронить собрались?! Ну уж нет! Я на это не подписывалась!

Тут на меня напал припадок гнева. Я вскочила на ноги и в один прыжок оказалась перед ее наглым лицом. Эх, хотелось бы мне ей вмазать хорошенько!

– Ты пойдешь туда и принесешь чертову лопату! И не потому, что я могу врезать тебе так, что сломаю твой прекрасный нос! А потому что ты проявишь уважение к человеку, который жизнь отдал, спасая людей! Он погиб здесь, не потому что его обязали! Это был его собственный выбор! Он мог наплевать на безоружных жителей, мог бросить своих товарищей и побежать к Аяксам! Но он этого не сделал! Он оборонял!

Ярость накатила на меня впервые за долгое время, потому что эти изнеженные своей избранностью эгоцентрики понятия не имеют, каково живется там под землей! Они забыли, как в страхе прятались за спинами сильных, молили господа, чтобы зараженные выбрали другого, а не их. Они разнежились в безопасности прямо посреди апокалипсиса, когда люди вымирали со скоростью свиста.

Их мутация – дар вселенной, которая по счастливой случайности выбрала их, а не других, чтобы наградить этим камуфляжем. И все эти годы они попусту тратят свой дар! Вот, что меня бесило больше всего в этих изнеженных жильцах отеля «Умбертус»: они прикладывали недостаточно усилий для того, чтобы исправить ситуацию, они не были преисполнены стремлением помочь нуждающимся, они не желали жертвовать ради остатков человечества. Вместо этого они удобно существовали посередине, абсолютно ничего не делая, чтобы заплатить миру за избранность, которая спасла их жизни!

Я сорвала с руки бойца планшет, вывела его из спящего режима, в котором планшет находился с момента смерти солдата, и ткнула экран прямо в нос Божене.

– Читай, что здесь написано! – заорала я.

Божена взглянула на экран, а потом снова впила в меня свой уничтожающий взгляд.

– Вслух! – крикнула я.

Она нехотя разомкнула губы и облизнула их, растягивая время.

– Оборона, – прошептала она.

Это были последние слова Фелин, которые она послала Падальщику из Бодхи. В следующую секунду он стал героем.

– Он оборонял! До конца! До самой смерти!

Я смотрела в глаза Божены, пытаясь найти в ней хотя бы каплю сожаления. Я уверена, оно было там, просто спрятано очень глубоко. В условиях вымирания ты обязан ставить свое благополучие на первое место, иначе кончишь, как этот боец с перекушенной шеей. Я понимала ее. Холодное каменное лицо равнодушного человека появилось в ответ на суровость и беспощадность мира, в котором ее заставили жить. В нем нет места самопожертвованию, потому что жертвой тебя делают насильно. Божена тоже теряла близких, ей знакома эта боль. И она может сколь угодно прятать ее от других, делая вид, что ей наплевать на убитых, но печать скорби – это долбанный фестрал из Гарри Поттера – ты всегда ее увидишь, если познала смерть.