Геннадий Иевлев - Квантовая запутанность [litres самиздат]

Реаниматоры тут же опустили руки и сделав шаг от него, замерли. Антонов резко провел руками по тем частям своего тела, которого касались руки реаниматоров, будто отряхивая грязь, оставшуюся от их рук.

– Что здесь произошло? Где колонисты? – Поинтересовался он, поворачивая голову в сторону десантников.

– Они ушли. – Негромко произнёс один из десантников.

– Сами? – Антонов выгнул брови высокими дугами.

– Мы… Мы… Мы, газ… – Ещё тише произнёс второй десантник.

– Вы, что, совсем одурели. – Голос Антонова зазвучал, будто набат. – Кто приказал?

– Вы… Вы упали, командир. – Продолжил тихо говорить второй десантник. – Мы попытались поднять вас, но колонисты смяли нас. Мы были вынуждены. Мы рассеяли их по коридорам. Вы не дышали, пульса не было.

– Проклятье! – Состроив мину досады, Антонов махнул рукой. – Мы стали самым большим злом колонии, сопоставимым с овалами, если не большим. Это конец. – С досадой махнув рукой, он обвёл десантников недобрым взглядом. – Оставайтесь здесь и охраняйте вход в зал портации, но если колонисты придут вновь, уйдите, не мешайте им. – Повернувшись, он направился прочь от двери в зал портации.

– Григорий, я должен тебя осмотреть. – Раздавшийся за спиной Антонова громкий голос, заставил его остановиться и оглянуться – за ним стоял главный реаниматор колонии Смолянинов, которого он узнал лишь сейчас.

– Не нуждаюсь! – Антонов поднял руку, чтобы отмахнуться от реаниматора, как от назойливой мухи, но передумав, опустил руку. – Позже. Не до того сейчас.

– Но ведь ты был мёртв. Я не верю, что десантники ошиблись в оценке твоего состояния. – Аргументировал своё предложение Смолянинов.

– Они ошиблись! – Отвернувшись, Антонов продолжил свой путь.

На удивление, дверь офиса начальника колонии была закрыта. Скорее механически, нежели осознанно, Антонов, взявшись за круглую ручку двери, дёрнул её в сторону – дверь тихо скользнула в стену. Состроив гримасу недоумения, он шагнул в образовавшийся проём – Маркова офисе не было, но офис не был пуст, за столом начальника колонии сидела председатель Управляющего Института колонии Вероника Шатова.

– Извините! – Буркнул Антонов и развернулся, намереваясь уйти.

– Что произошло, господин Антонов? Я готова выслушать вас. – Раздался достаточно громкий, с оттенками власти, голос Шатовой.

Антонов замер. Его лицо исказилось гримасой досады. Он не испытывал симпатий к Шатовой, по причине, которую он навряд ли бы смог назвать, скорее всего – за всё и потому старался избегать встреч с ней, но сейчас, скорее всего, от разговора с ней ему было не уйти. Он резко развернулся лицом к председателю Управляющего Института.

– Извините, госпожа Шатова, но мне нужен господин Марков. Но как я вижу, его здесь нет.

– Он, в какой-то степени, под домашним арестом. Вся полнота власти в колонии перешла к Управляющему Институту. – Достаточно громким и всё тем же властным голосом заговорила Шатова. – И потому, всё, о чём вы хотели доложить ему, обязаны доложить мне, как председателю Управляющего Института и на данный момент высшему должностному лицу колонии.

– В колонии произошёл переворот? – Брови Антонова выгнулись высокими дугами. – Это незаконно с вашей стороны, госпожа Шатова. Я требую восстановить господина Маркова в должности.

– Никто его должности не лишал. – По лицу Шатовой скользнула гримаса, похожая на снисходительную усмешку. – Ему стало плохо, когда он узнал о вашей смерти. Я посчитала, что в таком состоянии он не способен выполнять свои обязанности, так же как и вы, господин Антонов. Я уже назначила нового командира десантной группы, офицера Сартанова. Но я рада, что вы живы и если Смолянинов предоставит мне заключение, что вы здоровы и в состоянии исполнять свои обязанности, то я отменю назначение Сартанова. Мы переходим к решительным действиям в борьбе за своё существование на Кентауре и нам нужны решительные и бескомпромиссные сторонники.

Лицо Антонова невольно вытянулось – он не был готов к такому быстрому развитию событий.

– Извините, госпожа Шатова… – Заговорил он после нескольких мгновений замешательства. – В чём будут заключаться решительные действия?

– Мы начинаем полномасштабное истребление овалов, до их полного уничтожения и начнём проводить зачистку близлежащей к посёлку территории, чтобы выдавить из неё опасных для нас хищников, а если они не уйдут, то будет произведён их массовый отстрел.

– Круто! – Антонов покрутил головой. – Вы уверены, что у колонии хватит сил для столь масштабных мероприятий? И согласятся ли с вами те стороны, которым вы решили объявить войну – особенно овалы? Вы хорошо подумали о последствиях?

– Ты не согласен с решением Управляющего Института? – Едва ли не выкрикнула Шатова.

– Я не готов ответить немедленно. – Антонов покрутил головой.

– В таком случае, я вас больше не задерживаю.

– Я хочу сделать обращение к колонистам, госпожа Шатова. – Заговорил Антонов своим командным голосом, которым он отдавал приказы десантникам. – Предоставьте мне громкую связь, чтобы я мог извиниться перед колонистами за использование против них газовой атаки. Это недопустимо и не должно повториться, ни при каких обстоятельствах.

– Это я отдала такой приказ десантникам. И не считаю нужным ни перед кем извиняться. Вы, свободны! – Шатова повела подбородком в сторону выхода. – Да, и сдайте личное оружие!

Ничего не ответив, Антонов отстегнул от пояса свой короткоствольный шотган, достал из чехла нож, шагнул к столу и положил оружие на его край.

– Не мне! – Шатова мотнула головой. – Своему новому командиру.

Ничего не сказав и не взяв оружие, Антонов повернулся и вышел в коридор. Он оказался, совершенно, не готов, к начавшим разворачиваться в колонии, никак не ожидаемым, тревожным событиям.

Ветров открыл глаза и сразу же понял, что лежит в какой-то неестественной позе, на чём-то твёрдом, лицом вниз. Было сумеречно, но несомненно, место, где он лежал, было сухим, а значит это был не лес. Он попробовал пошевелиться и тут же невольно простонал от тысячи игл, мгновенно впившихся в его тело. Он закрыл глаза и замер. Прошло какое-то время, боль ушла и он опять попробовал пошевелиться. Боль появилась вновь, но теперь она была не столь острой. Ветров раздвинул веки и ещё раз пошевелился, пытаясь придать своему положению какую-то естественность. Наконец, определившись, где у него руки и ноги, упираясь руками в твёрдую поверхность, он попытался приподняться – это удалось. Он попытался осмотреться.

Пространство, в котором он находился, напоминало собой большой тоннель диаметром не менее полутора десятков метров, с обрезанным сегментом пола, на котором он сейчас и лежал. Создавалось впечатление, что неяркий свет исходил из самих стенок тоннеля. Позади него тоннель круто шёл вверх, впереди – терялся вдали, сужаясь в точку.