Геннадий Иевлев - Квантовая запутанность [litres самиздат]

Идти было достаточно легко, даже несмотря на то, что скальный грунт изобиловал большим количеством неровностей и Анту, порой, приходилось их обходить до одной из стен ущелья, а иногда и взбираться на торчащие из дна ущелья надолбы. Воздух был свеж и даже слишком прохладен и несмотря на активное движение, Анту пришлось застегнуть все застёжки на курточке, благо, она очень хорошо сохраняла тепло тела и через какое-то время, согревшись, он уже перестал передёргиваться от проникающего под курточку холода. Жёлтая полоса оказалась гораздо дальше, нежели виделась в начале пути и приближалась медленнее, чем Анту хотелось бы.

Ни о чём не думалось. Был безмолвен и разум адмирала, будто уснул, что полностью устраивало Анта, так как ему сейчас не хотелось вести никакого обмена мыслями ни с кем.

Вместе с расширением приближающейся жёлтой полосы, расступались и стены ущелья, одновременно становясь выше и Анту уже приходилось порой делать достаточно длинные петли, чтобы обойти возникшее на пути препятствие. Никакой растительности на стенах ущелья не было, даже мох на них не рос и они были абсолютно голыми, какого-то серо-коричневого цвета в сумеречном свете дня. Не встречалось и никакой живности, видимо голые каменные стены ущелья были не совсем удобным местом для их жизни.

Перемены в ландшафте произошли так внезапно, что Ант едва не поплатился своей беспечностью: дно ущелья, вдруг, резко пошло вниз и Ант едва не свалился, уже занеся ногу над пустотой и лишь в последний момент успев схватиться за торчащий из дна ущелья высокий выступ, который больно резанул его по пальцам.

– Проклятье! – Механически вырвалось у него, привязавшееся к нему, непонятное выражение и приложив достаточное усилие, он вернул висящую над пустотой ногу на твёрдую поверхность ущелья.

Сделав шаг назад, он отпустил выступ – ладонь неприятно горела. Он посмотрел на неё: два пальца были порезаны и из ран сочилась кровь. Состроив гримасу досады, Ант прижал ладонь к курточке и закрутил головой осматривая открывшийся перед ним новый ландшафт.

Стены ущелья резко ушли в стороны, а дно резко уходило вниз и там внизу, метрах в тридцати разливалось яркое жёлтое море. Настолько яркое, что казалось над этой местностью взошло солнце и день уже был не сумеречный, а вполне нормальный, каким день и должен был быть.

Песчаный океан был тих и спокоен. Никаких признаков песчаной бури не наблюдалось и даже уходящие во все стороны барханы были совершенно спокойны и безмолвны. Не наблюдалось никаких признаков и промышленного комплекса траков и в какой он мог быть стороне, можно было лишь гадать. И как показалось Анту: его путешествию пришёл конец, дальше идти было некуда.

И как тебе зрелище? Наконец нарушил своё мысленное молчание Ант, думая в адрес разума адмирала, незаметно для себя перейдя в обращении к нему, на ты.

Пустыня. Не вижу ничего особенного. Тут же возникла в голове Анта чужая колючая мысль.

Где промышленный комплекс? В какой стороне? Подумал в адрес чужого разума Ант, окрашивая мысли чувством досады.

Не имею представления. Тут же возникла у него в голове чужая обескураживающая мысль.

– Ну и ну! – Невольно вырвалось у Анта словесное выражение.

И что дальше? В возникшей в адрес разума адмирала мысли Анта, к досаде добавилось явное раздражение.

– Какой же ты адмирал, если не знаешь пространства своей планетной системы! – Распаляясь от возможной безысходности, уже выкрикнул Ант.

Я бы не был столь категоричен. Всплывшая в голове Анта чужая мысль очень больно кольнула его мозг. Я хорошо знаю пространство Дайранской планетной системы, но на Туэте не был ни разу, но карту его поверхности видел. Адмиралом я стал всего лишь около двух лет назад, а до этого был капитаном трея и моей прерогативой была защита Уроканы. Одним из основных критериев моего назначения, было не только наличие у меня достаточно сильного психотронного поля, такое поле есть, практически, у всех траков, но и моя способность, в достаточной мере, управлять им, что могут, далеко, не все траки. В этом ты имел возможность убедиться, хотя тебе это знать и не зачем. Чужие мысли больно кололи мозг Анта, заставив его схватиться за голову руками, будто таким образом её можно было удержать от раскола.

– Убедился. В полной мере. Если ты не прекратишь пырять в мой мозг свои иглы, то совсем скоро некому будет убеждаться в твоих способностях. – Заговорил Ант. – Такое впечатление, что мой череп сейчас треснет и мозг взорвётся.

Ты вынуждаешь меня забывать о твоём дрянном носителе. Если научишься хотя бы стандартно выстраивать свои мыслительные токи, я буду более сдержан. Возникли в голове Анта вполне терпимые чужие мысли. А сейчас вернись назад. Где-то в середине пути, справа, а теперь слева, я видел зацепившийся за одни из уступов тёмный предмет. Уверен, это парус, который мы потеряли при посадке. И если даже он повреждён, надеюсь, у тебя достаточно разума, чтобы с его помощью подняться над горами и сориентироваться с направлением для поиска промышленного комплекса. И поторопись, если не хочешь ещё одну холодную ночь провести в этом ущелье.

Мысли разума адмирала вновь больно кольнули мозг Анта, но лишь состроив гримасу досады, он решил не посылать в адрес чужого разума мыслей своего недовольства.

– Да, гард адмирал. – Негромко произнёс Ант и развернувшись, направился в обратный путь, внимательно осматривая скалы с левой стороны своего пути.

Парашют, почему-то называемый разумом адмирала парусом, Ант увидел, как тот и предполагал, примерно посередине пути по ущелью. Парус, большим тёмным прямоугольным пятном лежал, достаточно, высоко на скале. Ветра сейчас в ущелье, почти не было и парус лишь едва заметно трепетал. К нему вела, практически, вертикальная стена, взобраться по которой Анту можно было даже и не мечтать.

Остановившись напротив паруса, Ант покрутил головой, осматривая скалы по обе стороны от паруса: все они были высоки, с такими же вертикальными стенами, взобраться вверх по которым без специального снаряжения было, совершенно, невозможно.

Болван! Мог бы и сам заметить.

Отправил Ант нелестный эпитет в свой адрес, медленно идя вдоль скалы, пытаясь понять, каким образом можно на неё взобраться, но пройдя некоторое расстояние и развернувшись, он, вдруг, осознал, что поторопился с нелестным эпитетом для себя – с той стороны, с которой он шёл от кресла, парус был едва заметен, так как этот участок скалы несколько выступал из скальной гряды и парус лежал на его внутренней стороне, делаясь едва заметным. Но всё же признал, что разум адмирала оказался более внимателен.

Не увидев никакого способа, чтобы добраться до паруса по отвесной стене, Ант вплотную подошёл к скале и задрав голову принялся всматриваться в парус, в надежде увидеть, как он умудрился зацепиться, за казалось, гладкую стену. И… Сердце Анта вздрогнуло – между лёгкими трепетаниями паруса, он, вдруг, увидел торчащий из стены достаточно длинный тонкий выступ, своего рода палец, за который и зацепилась парусная конструкция.