Макс Нежин - Орк-Сити

А следом за рукой появляется лицо. Знакомое.

Это Дарий.

Димка Дарий.

Дарий — это ник в игре. Друзей у меня нет, но если и называть кого-то другом — то это он. Один универ, один курс, одна гильдия. И голосовал он точно за меня. Приехал поздравить с избранием лично? Из Балашихи? Это в его стиле, вот только что он делает на крыше и почему… почему лицо такое испуганное? Впрочем, это уже не так важно. Важнее что вот прямо сейчас он лежит на парапете и тянет мне свою руку.

Вовремя.

Как же он вовремя.

— Хватайся крепче, — его пальцы больно сжимают мои, страхуя. — Фигня какая-то творится, Лёха.

Лёха это я. Как и Салех.

Очень сильно испуганное у него лицо. Значит…

— Ты тоже видел его? — спрашиваю прежде чем подтянуться и перевалиться через парапет крыши.

— Его? — кажется, он не понимает о ком я.

— Да. Психа. С топором.

Он собирается что-то ответить, я точно это вижу, но замолкает. Почему-то замолкает и лишь смотрит мне в глаза.

А потом я вижу лезвие широкого ножа которое вылезает из горла Димки и кровь которая начинает заливать моё лицо.

— Дим…, — у меня перехватывает дыхание.

Он хрипит, давится кровью, несколько раз вздрагивает и затихает. И тут же, повинуясь невидимой для меня силе, поднимается в воздух. Теперь я вижу кто его держит. Тот самый… псих. Огромный псих-аниматор в костюме орка.

Держит недолго, с громким хрустом ломает Димкино тело о своё огромное колено и сбрасывает вниз.

Раньше чем слышу глухой удар об асфальт, этот отбитый хватает меня, вытаскивает вверх, как пушинку — будто не вешу я восемьдесят килограммов — и ставит перед собой. Ставит, засовывает свой огромный нож за пояс и снимает со спины топор.

— Нет, — говорю я. — За что?

Вопрос так себе — у маньяков всегда есть причина за что убивать.

— Рррр…, — говорит он прицеливаясь к моей шее. Самое страшное — это то, что я не могу бежать. Крыша большая, плоская, залитая мягким под полуденным солнцем гудроном… беги и останешься жить, вот только тело будто не моё. Будто каменное.

Я вдруг вижу позади этой огромной зеленоватой туши Ингу. Прямо у него за спиной. Бесстрашная. Вцепляется двумя руками в рукоять огромного ножа, вытаскивает и тут же, размахнувшись запихивает в бочину этому сбрендившему клоуну.

Вот теперь он ревёт по настоящему. Ревёт, разворачивается к ней, затем вдруг оседает на одно колено, выпускает топор и пытается огромными ручищами заткнуть рану в боку.

— Толкай его! — кричит Инга.

Она отбегает от нас, оставляя вдвоём, затем вдруг останавливается, разворачивается и снова несётся к нам. В последнюю секунду, прямо перед этим огромным клыкастым уродом выставляет руки вперёд и врезается в него. Врезается и заставляет покачнуться.

— Ну толкай же! — орёт она с ненавистью глядя на меня.

Зелёная туша мгновение качается на самом краю, пытается удержать равновесие, а потом сдаётся и обрушивается вниз.

— Я просила помочь, — Инга разводит руками.

— Прости, — прихожу у себя я. — Ты убила его?

— Надеюсь, что да — если эта мразь не превратится в птицу.

Она подходит к краю и смотрит вниз.

— Да. Он всё, — вытирает окровавленные руки о своё платье. Красивое короткое платье в цветочек.

— Ты умница. Опасность позади… вот только Димка…

Я содрогаюсь вспомнив нож в его горле, его хрип и звук падения на асфальт.

— Опасность позади?! Ты кажется не понял…

Она берёт меня за руку и подводит к самому краю парапета.

— Смотри.

И я смотрю. Смотрю на разбросанные разорванные тела людей, на разбитые стёкла и витрины, на раскуроченные авто… и на тысячи огромных зеленых тварей — как огромное зловещее море заливающее город.

— Этого не может быть никогда, — я стучу себя по щеке. Стучу так сильно что она начинает гореть.

Если это сон — я проснусь. Нужно просто посильнее лупить себя.

— Не может, но есть, — то ли спорит, то ли соглашается Инга. Говорит, потом подхватывает из под ног ржавый кусок старой антенны и засовывает в ручку двери.

— Думаешь выдержит? — вопросительно смотрит на меня.

— Удар орка? Вряд ли.

Что-то непонятное происходит. Или я забыл выйти из игры или она забыла выйти из меня.

— Мы в игре? — спрашиваю.

— В игре? — она задирает платье и показывает резаную рану на бедре. — Если это игра, то я хочу из неё выйти.

— Мы в игре, — на этот раз я уже не спрашиваю. Я утверждаю.

— Если я скажу что последний раз играла в детстве — ты обидишься? — подмигивает Инга, слюнит себе ладонь и начинает осторожно, постанывая, протирать рану.

— Ого, — говорю я. — Даже не представляю куда ты деваешь свободное время.

— Учусь, представь себе. И для меня виртуальность — это совсем не игры.

— А что?! — очень сильно удивляюсь я.

— Много чего другого. Тебе не понять, — она отмахивается забрызгав меня своей кровью.

Снова подхожу к парапету. Орков, как и людей уже почти нет. С людьми всё понятно — мертвы или попрятались, а с зелеными тварями что? Разбрелись по гостям?

Вдруг громко бьётся витрина в магазине в доме напротив и оттуда высовывается огромная зелёная морда. Высовывается и начинает разглядывать улицу.

— Чудо не произошло? — спрашивает Инга. — Они по-прежнему там?

— Угу, — я пытаюсь удержать вскипающий мозг от взрыва.

Бред это всё. Просто бред. Глюк. Нет смысла бояться.

— Это всё ненастоящее, — говорю я.

— Что не настоящее?

— Орки.

— Тебе дать потрогать мою рану?

— Может ты просто за угол зацепилась, — не готов расстаться с привычным миром я.

— Кстати, — топор тоже не настоящий? — она кивает на оружие оставленное орком свалившимся вниз.

Подхожу, пробую поднять. Нет. Ни в какую. Как пару мешков с цементом.

— Ну так что? Настоящий?

— Да, — вынужден признать я. — Тяжелый как сука.

— Возьмём с собой? Нам же отбиваться.

Если бы у меня было столько сил чтобы поднять эту махину… мне не потребовался бы вообще топор. Я бы всех душил голыми руками.

— Он красивый, да? — Инга наклоняет голову разглядывая оружие.

Не то слово красивый — два лезвия, гравировка, костяная рукоять длинной больше чем моя рука.

— Ну бери же. И пойдём.

Кажется она переоценивает мои физические возможности.

— Возьми лучше ты, — выхожу из щекотливой ситуация я. — Тебе нужнее. А я голыми руками, так привычнее.

— Ладно, — она не спорит, бодро подходит, наклоняется, хватает за рукоять… неужели поднимет?!

Стонет и садится прямо на топор.

— И правда тяжелый как сука, — признаёт она. — Тогда что будем делать?

— Сидеть здесь.

— Сколько?

Задумываюсь.

— До утра. Переночуем на крыше, а утром всё станет нормальным.

— Откуда знаешь? — прищуривает глаза она.

— От верблюда. Это глюк и его поправят. Может и через час поправят, но уж к утру точно.