Илья Саган - Смертельными тропами

Оказавшись на расстоянии, я уставился на чудищ. Их было двое. Грушевидные головы, серебристая шерсть, длиннющие когти — мне хватило секунды, чтобы понять: Горные великаны. Они сидели на корточках у входа в грот и с интересом разглядывали невиданных букашек. То есть нас.

Один из великанов явно был взрослой особью, такой же широкоплечий и мощный, как Гаррах. А вот нескладная фигура и меньший рост второго выдавали в нем подростка.

— Зенолы болеют — кожа не белая, — вдруг негромко проговорил младший и занес надо мной когтистую ладонь. — Болезнь — плохо. Баррок убьет зенолов.

Похоже, пора защищаться. Я вскочил на ноги, но старший великан перехватил лапу второго.

— Нет. Баррок юн. Баррок мало знает. Это человеки. Здоровые человеки.

Молодой великан в недоумении почесал когтями подбородок, умудрившись при этом не пораниться.

— Баррок убьет человеков? — спросил он с надеждой.

Старший на секунду задумался, а потом протянул ко мне лапу. Я еле успел отпрыгнуть, но он продолжал крутить огромным когтем рядом со мной, заставляя вертеться и уворачиваться. Великан улыбался, и я понял, что он не пытается меня грохнуть — просто забавляется, как кошка с мышкой.

— Баррок не убьет человеков, — произнес он, прервав свою жуткую забаву. — Человеки ловкие. Человеки будут играть — воины будут веселиться, дети и женщины будут веселиться.

В глазах Баррока мелькнуло понимание.

— Учитель Коррис — великий воин. Большая голова. Человеки играют — все радуются. Вождь Диррон радуется. Хвалит Корриса, хвалит Баррока, — подхватил юный великан и занес свой коготь над спящим гномом, видимо, желая повторить эксперимент наставника.

— Верли–и–им! — завопил я. — Сверху!

Такой крик разбудил бы даже мертвого. Диоген выбрался из–под тряпки, заполошно метнулся вверх и ударился о свод пещеры. Леха подпрыгнул и вжался в стену. А Верлим, увидев опускающуюся на него громадину, успел прикрыться щитом. Коготь скользнул по металлической поверхности и вонзился рядом, выбив фонтан острых камней из твердого пола.

— Неслабая зарядочка, — тараща сонные глаза, прошептал Лешка. — Как говорил Робеспьер, глядя на летящее лезвие гильотины: «Хреновато утро начинается!»

Случившийся переполох, похоже, совсем не впечатлил великанов. Баррок сгреб своими лапищами Лекса и Верлима, не обращая внимания на их крики, а Коррис схватил меня, обдав смрадным запахом из пасти. Благо, Диогена они не заметили, филин таких объятий мог бы и не пережить.

Следующие полчаса показались мне вечностью. Коррис нес меня зажатым в кулаке, а я старался не шевелиться, чтобы ненароком не задеть за когти–клинки. Лишь поводил глазами в разные стороны, пытаясь запомнить дорогу. Судя по отдаленному хлопанью крыльев, Диоген следовал за нами на почтительном расстоянии.

Великаны уверенно топали в гору, и земля слегка сотрясалась под их ногами. По мере подъема местность менялась: кое–где появился снег, тонким слоем припорошивший камни, и без того чахлая растительность практически исчезла.

Исполины дошли до вершины небольшой горы и остановились. Я вывернул шею, пытаясь рассмотреть, что находится внизу. И понял, что они стоят на краю кратера, очевидно, жерла давно потухшего вулкана. Баррок издал радостный рев, и оба стали спускаться внутрь по почти отвесному, черному, словно уголь, склону.

Перепрыгивая с одного уступа на другой, великаны быстро достигли дна кратера. Судя по ловкости, с которой они это проделали, практиковаться им приходилось нередко. Для меня же путешествие стало весьма неприятным. Тряска при каждом прыжке отдавалась в голове, и вскоре мне стало казаться, что мозги превратились в желе.

Немного придя в себя после бешеной скачки, я огляделся, насколько позволяли когти Корриса. Мы, несомненно, оказались в поселении Горных великанов. Склон кратера был изрыт огромными норами, похожими на гроты. Они напоминали жилища гномов в Хорнгальде, но по качеству и изяществу не шли ни в какое сравнение и скорее походили на заброшенные горные выработки.

Вход в некоторые норы был завешен шкурами, остальные оставались открытыми. Время от времени в глубине то одной, то другой пещеры мелькала серебристая шерсть великанов. Возле двух–трех резвились мохнатые дети, кидаясь друг в друга чем–то, подозрительно напоминающим кости. Они обгладывают своих врагов, а потом играют их скелетами?! Надеюсь, нас они таким способом не превратят в игрушки.

В черную, припорошенную снегом вулканическую землю были воткнуты шесты, на которых красовались выскобленные черепа неизвестных мне животных или монстров. В двух–трех местах виднелись огромные пугала из пожухшей синеватой соломы, рядом с ними я заметил здоровенные, обтянутые кожей барабаны.

Знание мира: +1, текущее значение: 31

Казалось, от бешеной тряски голова продолжает гудеть, но через несколько минут я сообразил, что странный монотонный гул доносится откуда–то со стороны. И извернувшись в потном кулаке Корриса, попытался рассмотреть, что же его издает.

Посреди вытоптанной площадки возвышалось огромное дерево, сплетенное по меньшей мере из десятка стволов. Крона его разметалась метров на тридцать, блестящие зеленые листья смотрелись неуместно на фоне окружающего снега. Кое–где виднелись плоды, похожие на длинные искрящиеся стручки перца ярко–золотого цвета, и большие белые цветы. Странно, но дерево показалось мне разумным. Возможно, оттого, что под ним на спине лежал великан, а длинные ветки гладили его по груди, по плечам, по голове. Еще несколько исполинов сидели вокруг и заунывно гудели, создавая тот самый монотонный шум.

Коррис остановился, и я увидел что–то типа заснеженной арены, огороженной деревянными балками с наброшенными на них шкурами. Вокруг толпились дети, они без особого интереса наблюдали за прыгавшими по сугробам непонятными коричневыми зверьками размером с кошку.

— Баррок и Коррис поймали человеков! — крикнул «мой» великан, поднял кулак и потряс мной так, что я едва не отключился. — Человеки будут играть, великаны смотреть и веселиться!

— Играть! Играть! — запрыгали вокруг него дети.

Один из гигантов зычно свистнул, и вся живность с арены бросилась в стоявшую рядом клетку. Вместо зверей на ристалище небрежно опустили меня, Верлима и Леху. Не удержавшись на ногах, Лешка плюхнулся в сугроб и огрызнулся:

— Полегче, валенок безрукий!

Кто–то принялся бить в барабаны, и его возмущение потонуло в грохоте ударов. Десятка три исполинов неспешно расселись вокруг арены.

Коррис выпятил вперед тяжелую челюсть, ткнул в мою сторону когтистой лапой и приказал:

— Человеки дерутся. Великаны смотрят.

Ага, щас! Тоже мне, нашел гладиаторов. Я демонстративно сложил руки на груди и повернулся спиной к товарищам, показывая, что биться с ними не собираюсь. Но не тут–то было: один из малышей пихнул меня палкой так, что я едва удержался на ногах.