Илья Саган - Смертельными тропами

Я не стал его торопить, не хотелось выдавать своего нетерпения. Как там… Если взял паузу — тяни ее, пока можешь?

— Пожалуй, я смогу это сделать, — наконец проговорил Кархум. — Но, чтобы я мог защититься от темного влияния, ты должен добыть кровь жреца света.

— Жреца? А призыватель подойдет?

На этот раз Кархум не смог скрыть удивления. Его брови поползли вверх, и он недоверчиво воскликнул:

— Ты можешь достать кровь люмена?

Нет ничего проще, делов–то.

— Попробую. Если повезет, то…

— Что ж, коли найдешь, я излечу твою подругу.

— Прекрасно, — воодушевился я. — Во–вторых, ты поможешь мне найти великана Синеуса.

Окутавшись облаком дыма, он степенно кивнул.

— Я подумаю, как это можно сделать. Хорошо, согласен. Что–то еще?

— И, в-третьих, один из нашей группы — оборотень. Его тоже надо вылечить.

— Зачем? — не понял Кархум.

Я растерялся. По его мнению, для человека нормально каждый месяц превращаться в волка? Заметив мое недоумение, шаман рассмеялся — пожалуй, впервые с момента нашей встречи.

— Быть оборотнем — большая сила. Но, если хочешь, помогу. Этот ритуал так же темен, как и избавление от вампиризма. Понадобится еще больше крови светлого жреца.

— Договорились, — обрадовался я. — Это все, других просьб не будет.

Кархум посидел молча, потом внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Теперь слушай мои условия.

Чего-о? Кто кому тут условия ставит?!

— А ты как думал? — шаман скривил черные губы. — Мне нужны гарантии. Итак, сначала ты приносишь нимфусы, твоя подруга отдает кровь, а я делаю зелье. И только после этого буду лечить вампиршу.

— Шутишь? Я принесу тебе цветы, а потом ты просто прикажешь всех нас убить?

Шаман на несколько секунд задумался, а затем уставился на меня прищуренными глазами и произнес:

— Посмотри на меня, странник. Посмотри, как я смотрю на тебя. И попробуй прочесть в моем сердце, как я читаю в твоем.

Он сделал пасс рукой, и мой бипер пискнул.

Получено умение: В и дение 1 ур.

Я напряженно глядел на Кархума, стараясь хоть что–то прочесть на непроницаемом лице. И чем больше смотрел, тем явственнее понимал — он не врет. Конечно, умения первого уровня недостаточно, чтобы проникнуть в душу опытного шамана, но я вдруг осознал — он отчаянно нуждается в помощи. Настолько, что готов пойти на любые условия и выполнить обещанное. Сердце болезненно сжалось, и, словно в каком–то трансе, я услышал свой голос:

— Что с тобой случилось, шаман?

Кархум тяжело вздохнул, точно смиряясь с необходимостью раскрыть мне душу, и начал:

— Что ж, слушай, странник. Дабы ты понимал чистоту моих помыслов, я расскажу свою историю. Много–много лет назад, во времена юности, жизнь казалась мне бесконечной сказкой. Мой отец был вождем племени, а я — наследником трона. Наш народ жил богато и счастливо. Вокруг зеленела трава, цвели цветы, поля и деревья давали богатый урожай. Я много думал о том, как сделать существование зенолов еще лучше, и потому прослыл мечтателем, даже философом. И все бы хорошо, если б не предательство моего брата Мерхема. Любимого младшего брата. Его разум затмили жажда власти, зависть и злоба.

Шаман печально усмехнулся и выпустил изо рта облако дыма. Глаза его подернулись пеленой и, казалось, смотрели прямиком в прошлое.

— Однажды пришла беда — отец тяжело заболел. Тело высохло, будто из него высосали все жизненные соки, белая кожа посерела и потрескалась, как земля, долгие годы лишенная небесной влаги. Это была не простая болезнь, а колдовство, чей–то злой сглаз. Он метался в бреду на своем ложе и никакие зелья ему не помогали. Я наведался к пещерным шаманам и получил ответ: чтобы излечиться, ему нужно три дня и три ночи пролежать в гробу из запретного серебра, освященного Духом Гор.

Я слегка содрогнулся, но Кархум, не обращая внимания, продолжал:

— В нашем племени каждый ребенок знал легенду о том, что где–то на Стылом хребте есть древняя серебряная шахта. Но Дух Гор тщательно прячет ее от постороннего взгляда, охраняет. Много столетий эти сокровища никто не мог обнаружить, а от смельчаков, что отправлялись на поиски, оставались лишь изуродованные тела с раскрошенными в пыль костями. И тогда я обратился за помощью к гномам, жившим в Нижних горах. Их король, Фимрун Третий, владел артефактом, способным находить подземные залежи — Киркой Удачи. Этот волшебный инструмент, без сомнения, помог бы найти серебряную шахту. Однако гномий король, боясь гнева Духа Гор, отказал мне. Если честно, я его понимал. Божество могло обрушить на гномов любое несчастье. Но мой брат решил добыть артефакт силой.

Вцепившись в каменные подлокотники, я напряженно слушал историю чужой жизни. Да, похоже, он искренен. Все совпадает с рассказом Верлима.

— И вот в дело вступил мой брат Мерхем. С отрядом воинов под покровом ночи он спустился в Хорнгальд и похитил жену и маленького сына короля. А потом послал ему тайный ультиматум, смысл которого заключался в нескольких словах: приходи один, или мы их убьем. Фимрун, гном с преданным, горячим сердцем, пришел. На требование отдать артефакт или показать залежи серебра он объявил, что шахту охраняют огромные големы. Попробуй он потревожить их — и ему несдобровать. Каменные великаны просто уничтожат гномов. Я присутствовал при этом разговоре и был согласен — открывать шахту нельзя. Спасать одного, пусть и вождя, пожертвовав целым народом — немыслимо. Да и отец не захотел бы сохранить жизнь столь страшной ценой. Так я и заявил Мерхему на совете старейшин. А он ответил: если ты не в состоянии спасти собственного отца, как ты сможешь заботиться о целом племени, когда станешь вождем?

Шаман закашлялся и замолчал. Я не торопил его.

— Ужасно, — наконец продолжил он, — но старейшины его поддержали. А Фимрун Третий все упорствовал. И тогда брат приказал убить жену гнома, причем на его глазах. Видел бы ты, странник, что с ним стало! До сих пор передо мной стоит это лицо. Воплощение горечи и боли. И он… он согласился, чтобы спасти хотя бы своего ребенка. Король показал нам древнюю шахту. Серебра, что там хранилось, хватило бы и на тысячу гробов. Народ зенолов возликовал, восхваляя имя Мерхема: теперь можно было не только исцелить вождя, но и стать стократ богаче. Я надеялся, что после такой удачи брат отпустит пленников, но Мерхем приказал схватить короля с ребенком и доставить на край ущелья. «Ты слаб, Кархум. Глупая жалость затмила твой разум сильнее крепкого горэля, а сердце сделала мягким, как сгнивший плод Эншибы», — сказал он мне с усмешкой. В его глазах не было ни капли раскаяния, он уже мнил себя будущим вождем. И приказал убить обоих. Иначе, объяснил он, нам не избежать мести гномов. А так снега навсегда сокроют тайну исчезновения короля. Сказав это, Мерхем поднял копье и вонзил его прямо в сердце малыша. Отчаянный крик умирающего сына заставил Фимруна пасть на колени. Он застонал, как раненый зверь, простер руки к небу и воскликнул: «О Дух, пусть сами горы возненавидят белокожих! И да лишится каждый из племени убийц своего чада! Я проклинаю вас, зенолы!»