Юрий Соколов - Солнца трех миров

Мы могли не гостей у себя пытаться оставить, а пойти с ними. У болота, если разобраться, нас ничего не держало, кроме кучи металлолома, которая все равно когда-нибудь кончится. А вблизи другого хоула, даже если он односторонний и ведет сюда, можно было найти еще людей. Валера и девчонки после смерти Васи заметно затосковали. Надежда вернуться на Землю, какой бы слабой она ни была, могла бы их взбодрить. Но самое главное – после появления Инги мы особенно хорошо прочувствовали, насколько нам не хватает знаний о планете, где мы оказались, и насколько легче было бы с такими знаниями жить. В дороге мы могли научиться у Инги лечить себя местными средствами, ну хоть на уровне шаманов и знахарей. Да и много еще чему.

Инга мне вовсю подыгрывала.

– Хочу, чтобы вы пошли с нами, – сказала она, поймав меня в стороне от остальных. – Нас слишком мало. Борю можно не считать. Он как бы здесь, но его как бы и нет. Делает все, что скажешь, но вообще толку с него в джунглях как от фермера на диспуте по теоретической физике. Случись что со мной и Витей, он в лесу неделю не протянет, а на Землю точно не вернется.

– А тебе важно, чтобы он вернулся?

– Да. Ты что, не понимаешь? Другие миры – это свобода. Неужели сам не почувствовал, когда оказался здесь? Не верю.

Конечно, я почувствовал.

– О проблеме перенаселения Земли можно будет забыть, – продолжала Инга. – Об истощении ресурсов – забыть навсегда. Воевать друг с другом люди, наверно, не прекратят, но у них хоть появиться шанс попробовать сделать это. Земля для современного человечества – как тюрьма. И это не чьей-то злой волей обусловлено, а просто ограниченностью жизненного пространства. Хочешь не хочешь – живи по тюремным правилам, под присмотром надзирателей. Потому что анархия еще хуже.

– Интересно, – сказал я. – Тебя что, судьбы человечества заботят?

– По идее не должны бы, – рассмеялась Инга. – Но на практике выходит наоборот.

Прошло несколько дней – мы думали. Я, Валера, девчонки, даже Машка. Я это видел по их глазам. А потом Лысый сказал за ужином:

– Ну и сколько можно репу чесать? Останемся – прокиснем возле этого болота. Здесь совсем не курорт. А пойдем с ребятами – может, хоть найдем место получше. Или вправду доберемся до Земли – чем черт не шутит. Поселок, что ли, жалко бросить? Мы его так и так бросим, сами собирались. Хижины давно пора переделывать, а иначе как-нибудь утром проснемся в развалинах.

– Короче, плот можете не строить, – сказал я Вите. – У нас целых два.

Все засмеялись и сразу повеселели. И не нужно было никому ничего объяснять или о чем-то детально договариваться. Мы и так понимали друг друга.

На следующее утро мы развили кипучую деятельность. Лысый раскочегарил печку и перековывал весь пригодный металл на остроги, наконечники для стрел и другие необходимые вещи. Валера ему помогал, а когда оказывался не нужен, резал из покрышек сандалии в запас. Машка взялась показать Вите лучшие охотничьи места и заодно накопать побольше клубней колючки. Инга с Дашей занялись заготовкой фруктов и съедобных трав на первое время, а нам с Эпштейном досталось усовершенствование плотов. Витя сказал, что река широкая и там можно ходить под парусом.

Боря обмерил наши плоты, быстро сделал подсчеты, карябая на земле прутиком, и сказал, какой высоты должны быть мачты и какие нужны по форме и площади паруса. Мачты мы сделали быстро, с креплениями для них возились гораздо дольше. Таня взялась за плетение больших тонких циновок для парусов, а позже к ней присоединились Даша с Ингой.

Десять дней мы заготавливали припасы и вообще все, что могло потребоваться в дороге. Сплели канаты для якорей и выбрали на островке со скалой камни для них. А Инга еще посоветовала вырубить щиты из крыш и капотов машин.

– Я могу ошибаться, – сказала она, – но мне кажется, на планете есть разумные. Не люди – местные жители. И если мы их встретим, лучше держаться настороже.

Перетащив на плоты припасы, вещи и оружие, мы установили на носовые треножники арбалеты и без всяких церемоний тронулись в путь, бросая поселок, в котором прожили целый год.

Шли то на шестах, то на веслах, и вскоре выбрались в незнакомые протоки, по которым плыли четыре дня. Витя сразу сказал: на реке часто невозможно сориентироваться, где главное русло, а где боковые рукава. Девчонки на ходу доплетали паруса. Мы то гребли, то бросали это дело и готовили древки для стрел, рыбачили, осматривались. Штурманом нашей флотилии единодушно назначили Ингу. Только она знала, куда вообще плывем, и могла ориентироваться на реке без карт и компаса. Который, кстати, у Вити был, но он его даже из рюкзака не вытаскивал. А вот на команды мы как-то не разбились и постоянно переходили с плота на плот, не в силах наговориться с новенькими и друг с другом. Витя старался держаться на том плоту, где не было Инги с Эпштейном.

– Устал я от них, – признался он мне. – Оба помешаны на своем и больше ничего знать не хотят.

Ну это кто бы говорил. Сам Витя был помешан на летающих тарелках так, что по сравнению с его увлеченностью интерес Эпштейна к хоулам казался невинным хобби. Потом я догадался, что Витя отчаянно влюблен в Ингу, но надежду на взаимность давно потерял и находиться рядом с ней ему нелегко. В то же время я заметил, что Даша всеми силами пытается отжать меня подальше от Инги, когда мы втроем оказываемся на одном плоту. И все время мы с Дашей были рядом, как бы я ни прыгал туда-сюда с одного плавсредства на другое. Вот те на! Сколько раз ведь пытался к ней подъехать, пока жили в поселке, но Даша отвечала на мои поползновения более чем прохладно, принимая хуже только ухаживания Лысого. А теперь, значит, когда конкурентка объявилась, она меня вдруг заревновала. Ну ладно, чертовка рыжая, курносая, конопатая, покажу я тебе… Однако что предпринять, как-то не придумывалось. Я только злился без толку, не зная, как теперь себя вести, и завидовал Валере с Таней, у которых с самого начала все было легко и просто.

Когда появилась Инга, я совсем уже было собрался поухаживать за ней, махнув рукой на Дашу; но теперь, если Инга меня отошьет, Даша ведь мне припомнит эту попытку. Или не припомнит?.. А если я сделаю вид, что Инга мне без разницы? Тогда зловредная рыжая стервочка моментом успокоится, и все у нас с нею пойдет по-старому.

Или не успокоится, а будет у нас наконец хорошо?

Э, нет, брат, тут торопиться не надо. Долго ты ждал – еще подождешь. Неспроста ведь Дашка тебя сторонится – что-то ей мешает, а сказать она не хочет. Вот и догадайся – что.

Инга поглядывала на меня нежно, почти страстно, когда это видела Даша, и лукаво – когда та этого не видела: опять решила мне подыграть. Даша принимала все за чистую монету, злилась и сжимала губы, однако их отношения с Ингой чудесным образом не портились. Витя во время подобных уроков актерского мастерства начинал сопеть так, что было слышно с соседнего плота, но в итоге его природное добродушие всегда побеждало раздражение, и наши с ним отношения не портились тоже.