Юрий Соколов - Солнца трех миров

Эпштейн неожиданно нашел внимательного слушателя в лице Машки: при помощи какой-то невероятной интуиции она единственная понимала любые его рассуждения до конца. Остальные быстро ломались – вроде, и понятно он говорил, и простыми словами, однако вскоре собеседник начинал чувствовать себя как первоклассник, попавший на университетскую лекцию. Но только не Машка Ситуация. Эпштейн уважительно величал ее Марией Федоровной и скорбно говорил нам, что в ней пропал гениальный ученый.

Мы плыли меж бесконечных островов, стараясь выбирать протоки пошире и старательно избегая участков затопленного леса, где можно было застрять. Нередко выбранную протоку перегораживало упавшее дерево или она кончалась тупиком, забитым мелким плавучим валежником, травой и лианами. Мы возвращались, направляли плоты по другому курсу, шли вперед, иногда легко, иногда нудно цепляясь за коряги, снова возвращались, шли вперед… И на пятый день попали в главное русло, которое было шириной в полкилометра.

Река текла неспешно, неся по течению целые островки водорослей и поваленные деревья, на которых сидели похожие на цапель и пеликанов птицы, – и другие, ни на кого не похожие. Мы выбрались на стрежень, и скорость плотов даже без использования весел сразу заметно увеличилась. Дул попутный ветер, и мы подняли паруса. Справа были джунгли и слева стояли они же; прямо над головой висели два солнца – большое красное и маленькое голубое. Нас несла река, бурая от ила. Полдень, жарко, другая планета; обжившись в лесу у болота, мы часто забывали, что не на Земле, а теперь снова остро ощутили себя чужаками.

– Красиво здесь, – сказала Даша.

– Только красота какая-то мрачноватая, – добавила Таня.

– Просто непривычная, – сказал я.

– Ночью же не поплывем? – спросил Лысый. – Вдруг эта река задумает повернуть и упасть с обрыва водопадом.

– Ну да, если и услышим шум, в темноте берегов не найдем, – согласился Валера. – Луны-то здесь нет.

– Инга, ты сможешь почувствовать водопад? – спросил я.

– Это так не делается, Сереж, – ответила она. – То есть – захотела я, и почувствовала что хочешь, и сразу определила, что там впереди. Вспомни, сколько раз мы возвращались назад в протоках, а ведь я старалась. Представь, что ты почти слеп и глух, видишь только тени, слышишь только неясные звуки, а надо идти по незнакомым местам и находить дорогу… Понял, каково тебе придется? Нам лучше плыть только днем.

Вечером мы высадились на берег – вернее, наши плоты завязли в двадцати метрах от него, и пришлось брести по колено в грязи до относительно сухого места.

– Ночевать на плотах будем? – спросила Машка, когда мы развели костер.

– Лучше на плотах, – ответил Витя. – Там сухо, и ни одна дрянь по такой грязи к нам тихо не подберется.

– А если из воды вынырнет? – спросила Таня.

– Из воды – да, вынырнуть может. Поэтому на каждом из плотов должен стоять часовой, и крутиться он будет во все стороны как флюгер.

– А если плоты вместе свести?

– И так сведем. Но дежурить все равно лучше по двое.

Я взял Витин карабин и пошел побродить по окрестностям. У Вити был нарезной «Тигр» с хорошей оптикой – я планировал купить себе такой, когда жил на Земле, но так и не собрался. Теперь представился случай опробовать эту машинку. Однако я никого не подстрелил, не нашел ничего интересного, только измазался в грязи, уткнулся в протоку и повернул назад.

– Что-то тут колючки в лесу не видно, – сказал я возвратившись.

– По берегам последних проток ее уже почти не было, – отозвалась Даша. – Вить, вы когда впервые увидели колючку?

– Эти кусты без листьев? Из которых у вас изгородь была?

– Ну да.

– Вот как раз на подходе к обрыву, за неделю перед тем, как вас нашли.

– Наверно, она действительно нездешняя, – сказала Даша. – Боря, мог быть раньше хоул с другой планеты на том самом месте, где потом появился наш?

– Это не исключено, – ответил Эпштейн. – Но вы учтите, что механизм формирования хоулов мне пока не вполне ясен. Блуждающие хоулы, согласно моим расчетам, могут существовать от долей секунды до нескольких месяцев и даже лет. И чаще всего должны встречаться хоулы первой категории, то есть короткоживущие. Стабильные хоулы способны существовать подолгу, но появляются они только на пике очередной интеграции миров.

– И как далеко мы от пика?

– На этот вопрос ответа у меня тоже пока нет, – вздохнул Эпштейн. – Если судить по косвенным признакам, например, по участившимся исчезновениям людей, пик уже близко. Но тут легко ошибиться. Статистика – вещь обманчивая, резкий рост каких-то показателей может быть связан просто с улучшением методов сбора данных в той или иной области.

Ночь прошла спокойно, как и несколько следующих дней и ночей. Однако мы постоянно держались настороже, ожидая появления предсказанных Ингой местных жителей, против которых потребуются щиты. Похожих на крокодилов животных в реке не было, но Витя сказал, что в ней водятся гигантские сомы и водоплавающие ящеры длиной до десяти метров. Этих, последних, мы вскоре увидели: смахивающие на варанов звери с трудом выползали из воды на слабых коротких лапах, грелись на илистых отмелях, иногда дрались друг с другом и сползали обратно в воду.

Рыба ловилась плохо, и мы охотились на птиц, отдыхавших на плывущих деревьях и носившихся над водой. Речные птицы оказались пугливее лесных. Многие из них явно знали, что такое луки со стрелами и существа на двух ногах, не подпускали плоты близко и не летали над ними. Однако кое-что мы все же добывали, и заготовленные припасы расходовались умеренно. Инга на привалах разыскивала съедобные травы и учила это делать нас; Мартышка скакала по деревьям, обеспечивая пропитание себе, а заодно давала нам наводку на поспевшие и пригодные в пищу фрукты.

С первым поселением местных нам повезло. Когда мы подплывали к нему, как раз смеркалось, и Витя заметил далеко впереди слабое зарево: сквозь листву береговых зарослей просвечивали костры. Мы поспешно направили плоты к тому же берегу, потому что он оказался ближе, хоть это и было не самым лучшим вариантом.

– Давайте подождем, пока совсем стемнеет, а потом переправимся на ту сторону, – предложил Валера.

– Раз уж мы здесь, лучше сперва сходить на разведку и узнать, кто это такие, – возразил Лысый. – В темноте можно подобраться к ним незаметно.

– А если они видят ночью? – спросил я. – Вот будет невезуха.

– Подождите, – сказал Витя. – Сперва послушаем, что Инга посоветует.

Инга сидела на носу одного из сведенных вместе плотов, обхватив руками колени, и смотрела в лес. Торопиться с советами она не собиралась. Я попытался представить, каково это: вглядываться в информационные потоки и выуживать из них знания. Или я все не так понимаю? Зациклился на образах, связанных с рыбалкой? Скорее, Инга как-то через себя пропускает эти потоки. Должно быть, она не рыбак, а сеть…