Иар Эльтеррус - Черный кузнец

— А теперь признавайтесь, кто чего натворил.

— Хм-м-м… — Серхио стеснительно поковырял носком сапога пол. — Ну… Это… Инквизиция…

— Что там с инквизицией?

— Нет ее больше в Испании… — поежился итальянец. — Вообще нет… Я сильно обозлился. Узнав, что они моего друга схватили и хотели сжечь… Едва успел спасти, из костра беднягу вытащил… А потом… Ну, это…

— Передавил сволочей? — хохотнул Черный Кузнец.

— Так им и надо! — решительно вмешалась Жующая Кости. — Мы с Лаской вон тоже недавно целый монастырь и отряд паладинов сничтожили!

— А я разве спорю? — пожал плечами Мастер Душ. — Вот уж кого не жалко, так это тварей, заживо людей на кострах жгущих. Это все, или еще кто чего сделал?

— Я… — смущенно выступил вперед Козьма. — Нашел банду Старого Кудеяра. И… И казнил всех разбойников. Только…

— Что?

— Легче не стало. Отомстил за мать, вроде, а легче не стало…

— А месть не облегчает, — задумчиво посмотрел на него Черный Кузнец. — Зато теперь они еще чью-то мать не убьют. Так что ты правильно поступил, ученик. Очень правильно. Как и ты, Серхио. Запомните все. Живущих чужой болью и чужим горем надо наказывать всегда. Они должны знать, что наказание — неотвратимо. Тогда, может, кто-то и задумается перед тем, как зло другим делать, и остановится. Пусть из страха, но остановится. Все меньше зла в мире будет, а то уж очень его много.

Он прошелся туда-сюда, щелчком пальцем зажег горн и опустился в свое стальное, поросшее шипами кресло. Затем снова оглядел последователей и хмуро произнес:

— Садитесь все. Сейчас передам вам инфопакет обо всем случившемся за последнее время. Надо подумать, что нам делать дальше и кто чем займется.

Три фигуры в черных балахонах почти неслышно скользили по темному коридору, освещая путь слегка мерцающим крохотным фонарем, в общем-то, почти не дающим света. Однако этим странным людям его вполне хватало, чтобы не натыкаться на стены. Они двигались быстро, даже слишком быстро и легко, что говорило об их хорошей тренированности. То и дело расходясь в стороны, неизвестные не оставляли без внимания ни одного ответвления древнего подземного хода. А он действительно был древним, о чем говорили странные, полустершиеся узоры на стенах и потолке. Да и кладка стен, потрескавшаяся, а в некоторых местах даже полурассыпавшаяся.

В найденные лет двести назад несколько в стороне от Багдада старые катакомбы, неизвестно кем и когда построенные, мало кто рисковал соваться — не возвращались оттуда люди, что-то страшное там, по слухам, водилось. Протяженность этих катакомб удивляла тех немногих, у кого хватило духу забраться под землю и хватило везения выжить там. Похоже, жутковатые подземелья тянулись миль на триста, если не больше. Никто не знал их размеров, да и никого это, в общем-то, не интересовало. Особенно после того, как искатели сокровищ поняли, что ничего, кроме пустых коридоров, там нет.

Однако нынешние «гости» сильно отличались от всех предыдущих, они явно собирались исследовать подземелья по всей их протяженности, что-то или кого-то ища. Они внимательно осматривали каждый закуток, ничего не оставляя без внимания. Иногда рисовали на стенах мелом какие-то знаки. Видимо, для тех, кто шел следом. Но они не видели незаметную тень, их знаки неслышно стирающую. Эта тень двигалась позади незваных гостей шагах в двухстах без всяких фонарей, словно видела в полной темноте. А может, и видела, кто ее знает. Но для идущих впереди она оставалась неслышимой и невидимой, они даже не подозревали о ее присутствии.

Час шел за часом, незнакомцы в черных одеяниях в полном молчании все так же продолжали планомерно обыскивать катакомбы. Но безуспешно, никаких следов чьего-либо присутствия они так и не обнаружили.

— Полагаешь, он все-таки здесь, Малик? — наконец нарушил молчание один из них.

— Да, Абдалла, — ответил второй. — Наш дорогой «друг» всегда отличался любовью к подземельям.

— И нелюбовью к подлецам, — вмешался третий. — Да и лизоблюдствовать, как ты, терпеть не мог.

— Смотри, слишком длинный язык и укоротить могут, Наиль, — зло прошипел Малик.

— Кто, ты? — насмешливо фыркнул тот. — Чтобы со мной справиться, тренироваться лучше надо было, а не разные услуги старшим оказывать. Интересно, если ты на Али напорешься, за сколько мгновений он тебя погасит?

— Да пары хватит, — хохотнул Абдалла. — Лучший мастер из наших, как-никак.

— Он не наш уже! — чуть не затрясло от гнева Малика. — Он нас предал! Он приказ Учителя не выполнил!

— Тут ты прав, — тяжело вздохнул Наиль. — И что это на него нашло?

— Мнил о себе много!

— Это ты о себе много мнишь, а на деле — никто. Так что запомни, коли в бою попробуешь струсить или нам за спины спрятаться, обо всем доложу. Я тебя считал и считаю сволочью, и ни не доверяю ни в чем. Потому заткнись и ищи дальше.

Малик только зубами от бессильной злобы заскрипел — его действительно не любил никто из простых ассасинов, зато обожало начальство за доносительство и лизоблюдство. Но если командир тройки доложит, что он струсил, то хорошее отношение старших не поможет — позорной смертью умрет, да и то не сразу, долго мучиться придется. И на бой никого из этих сволочей не вызвать, как воины и Наиль, и Абдалла намного лучше него. Придется стерпеть и промолчать, чтобы исподтишка отомстить позже, когда выдастся возможность.

Покосившись на него, Наиль незаметно усмехнулся — Малика откровенно презирало большинство ассасинов, слишком он был даже не подл, а гнусен. Обожал резать беззащитных, а тех, кто способен был дать отпор, откровенно побаивался. Впрочем, долго думать об этом слизняке Наиль не стал, следовало продолжать поиски — приказ отдан самим Учителем, его нужно любой ценой выполнить и найти предателя. Одного он никак не мог понять. Почему Али предал? Не захотел детей убивать? Это, конечно, можно понять, так Учитель на его памяти никогда и не требовал ничего подобного. Странно, что потребовал сейчас и не пожелал никому ничего объяснять. Так что, судя по всему, его старый друг Али узнал что-то настолько нехорошее, что это сильно поразило его и заставило отказаться от всего, чем жил раньше. Жаль, Наиль не один, не получится переговорить с Али наедине, даже если найдет его. Абдалла — фанатик, но при этом очень хороший воин. Придется драться с другом, хоть не очень хотелось. Почему-то Наиль был почти уверен, что именно их тройке суждено столкнуться с отступником.

Услышав почти неслышный шорох где-то за спиной, ассасин опять незаметно усмехнулся. Ну вот, он оказался прав, это, скорее всего, Али. И следует старый друг за ними довольно давно. Для него это не проблема — с детства видел в темноте почти как днем. Али скрывал эту способность, из всех других ассасинов о ней знал только Наиль.