Константин Соловьев - Раубриттер. Animo

Коротким мысленным приказом Гримберт погасил баллистический вычислитель и взял управление орудиями на себя. Сто туазов, сто двадцать туазов, сто сорок туазов… Олень удалялся слишком быстро, еще несколько секунд — и выйдет из сектора действенного огня. В запасе лишь несколько секунд.

Гримберт замер, как стрелок из аркебузы перед сильнейшим ударом в плечо, даром что приводы «Убийцы» полностью брали на себя отдачу, прикрыл без всякой необходимости левый глаз и…

Выстрел был поспешным, лишенным той особенной элегантности, что составляет гордость охотника, однако прицел был выверен верно. Даже не выстрел, а короткая очередь — врезавшийся в гашетку палец Гримберта окаменел на четверть секунды, а отключенная автоматика бессильна была самостоятельно произвести отсечку.

Но это было уже неважно. Он попал и отчетливо видел это.

Выстрел настиг оленя на самом гребне и кинетической энергии, заложенной в снарядах, было достаточно, чтобы коренастая фигура на мгновенье замерла в воздухе. Так, словно сам Господь подхватил ее невидимыми ладонями, пытаясь вознести в небесное царство наперекор закону притяжения. Может, с другим оленем это и прошло бы, но этот, кажется, слишком много грешил в своей не очень длинной жизни. Груз грехов оказался слишком тяжел, отчего он, кувыркнувшись, рухнул, уже невидимый, на обратной стороне балки.

Гримберт издал торжествующий клич, в этот раз не забыв включить рацию.

— Вальдо! Эй, Вальдо, ты видел? Как тебе такое?

Аривальд отозвался спустя секунду. И хоть говорил он небрежно, точно человек, только что вынырнувший из глубокой дремы, Гримберт не сомневался, что его старший паж пристально наблюдал за происходящим, еще с того момента, когда сканеры «Убийцы» различили между деревьев олений силуэт.

— Если ты ожидаешь похвалы, лучше придумай повод получше, чем пустая трата снарядов.

Гримберт едва не задохнулся от негодования. Допустим, выстрел был не из идеальных, однако же заслуживал по крайней мере сдержанного уважения.

— Пустая трата? Черт! Разуй свои чертовы глаза! Я свалил его! Свалил! Я добыл нам оленя!

Душа его ликовала. Не просто меткий выстрел. Не просто охотничья удача.

Он утер нос Вальдо. И не только это.

Разглядывая пустое заснеженное пространство, где прежде был олень, он уверился в том, что это не было случайностью. Знак. Явленный Господом знак того, что задуманное им свершится, причем самым благоприятным образом. Он вдруг ощутил такую легкость, будто ковылявший в снегу «Убийца» сбросил с себя всю бортовую броню.

— Пошли добудем этого красавца, — произнес он, подражая небрежному тону отцовского распорядителя охоты, — Готов поспорить, там добрых пять-шесть квинталов мяса, не говоря уже о рогах.

«Беззаветный Страж», бредущий по снежной колее вслед за «Предрассветным Убийцей», на миг согнул свой неуклюжий бронированный корпус в оскорбительной пародии на поклон.

— Не терпится повесить эти рога в своих покоях? Глупая затея. На фоне тех трофеев, что добыл твой отец, они будут выглядеть по меньшей мере бледно.

— Что ж мне их, выбросить, что ли?

— Зачем? — возразил старший паж, — Лучше укрась ими своего «Убийцу». Рога — это древний символ мужской силы, Грим. Только вообрази себе, какой фурор ты со своим доспехом произведешь в Турине! Бьюсь об заклад, все дамочки города сбегутся, чтобы посмотреть на вас двоих. Пожалуй, после этого ты даже сможешь дать ему новое имя. Например, «Рогатый Болван» или «Рогоносец» или…

Гримберт вздохнул. Чуть более горестно и серьезно, чем требовала ситуация.

— Я и забыл, какой занозой в заднице ты умеешь быть, Вальдо.

Несмотря на то, что «Страж» был гораздо более устаревшей машиной, чем его «Убийца», к тому же с несовершенной ходовой частью и нерационально разнесенной броней, ухудшавшей его и без того неважные маневровые качества, Гримберт не мог не отметить, до чего запросто Аривальд им управляет. Легко и естественно, как собственным телом. Послушный его воле, «Страж» легко шел за «Убийцей», почти не отрываясь от него, без натуги взбираясь вверх и вминая в снег небольшие деревца.

— На твоем месте я бы не переживал из-за заноз, Грим, — голос Аривальда в радио-эфире казался спокойным, даже отстраненным, но Гримберт знал своего старшего пажа достаточно долго, чтобы различать, когда тот улыбается. Должно быть, за годы знакомства, которое давно переросло в дружбу, образовались где-то под кожей специальные сенсоры, более чуткие, чем радары «Предрассветного Убийцы».

— Вот как?

— Помни, каждая заноза в твоей заднице — часть того кола, которому не суждено пробить ее насквозь.

— Поверить не могу, что до сих пор держу тебя в старших пажах. Тебе место на конюшнях, мерзавец! Будешь орудовать скребком до конца своих дней!

— Воля ваша, господин маркграф, — Вальдо не посчитал нужным скрыть смешок, — Но на вашем месте я бы этого не делал.

— Почему?

— Потому что тогда вы будете единственным на свете маркграфом, который проигрывает в шахматы своему конюху.

[1] Туаз — средневековая мера длины, примерно 2 м. Здесь — примерно 200 м.

[2] Миннезанг (нем. Minnesang) — «любовная песня», средневековый жанр лирики.

[3] Лига — средневековая европейская мера длины, равная 2,3 км.

[4] Здесь: примерно 4 м.

[5] Здесь: примерно 700 км.

[6] Квинтал — средневековая мера веса, равная 48,95 кг. Здесь: примерно 294 тонны.

[7] Гидроморфон — опиоид, производное морфина.

[8] Арпан — средневековая мера длины и площади, равная 58,5 м. Здесь: примерно 10 270 кв. м.

[9] Барбют, салад — типы рыцарских шлемов.

[10] Здесь: примерно 40 м.

[11] venari anima dulcoratur (лат.) — радушная охота

[12] Квинтал — одна из средневековых мер веса, равная 48,95 кг; сто квинталов — приблизительно 5 тонн.

«Убийце» были неизвестны ни отдышка, ни повышенное сердцебиение, ни прочие слабости человеческого тела. Он был создан из куда более прочной материи, чем глина. Однако сейчас Гримберт отчетливо ощущал напряженный гул, доносящийся из его силовой установки, тревожные отзвуки проистекающих глубоко в недрах экранированного реактора реакций атомного расщепления. И если «Убийца» не пыхтел от натуги, то только лишь потому, что не имел для этого необходимых устройств.

Гримберт гнал доспех напрямик, по присыпанному снегом склону, забыв про осторожность и почти отказавшись от маневров. Быстрее! Быстрее! Быстрее! Он уже не пытался обходить преграды, наоборот, сминал их многотонной массой доспеха, почти не замечая.

Всего в нескольких туазах позади тяжело ворчал «Страж», подминая под себя деревца и впечатывая ноги в мерзлую землю с такой силой, что во все стороны летела вперемешку со снегом земляная крошка. Если раньше он довольствовался ролью ведомого, то в последние минуты явно увеличил обороты и едва не дышал в затылок «Убийце».