Алексей Гришин - Вторая дорога: Выбор офицера. Путь офицера. Решение офицера [сборник litres]

И, самое странное, скупает все книги по магии, которые на глаза попадаются, даже из Парижа журнал выписывает, можно подумать, что-нибудь в этом понимает.

Зато по вечерам проводит время как и положено – в веселом доме «Козочки», что расположился неподалеку от таверны «Прекрасная Марта», стал завсегдатаем. Говорят, ему даже скидку сделали, как любимому клиенту. С другой стороны, мужик молодой, здоровый, на девок заглядывается, как и все. Конечно, с такой рожей их только пугать можно, ну так на то и веселый дом, чтобы барышни не привередничали.

Но это все вне службы, а на работе – сухарь сухарем, ходячий параграф. Не таким его поначалу увидел капрал, совсем не таким. Впрочем, жизнь кого только не обламывала. Вида тоже поначалу горел, мечтал мир изменить. Сейчас успокоился – жив, здоров, зарплату платят, ну и слава богу, есть на что семью содержать. Вон сына скоро учиться отдавать, так что готовь, папаша, денежку.

С этими невеселыми мыслями после очередного утреннего развода Вида со своим патрулем направлялся в Зеленый квартал, когда его окликнул Ажан.

– Капрал, помнишь наш разговор о человеке с рапирой в трости?

– Я еще помню, как меня в церкви венчали десять лет назад, – грубовато ответил Вида. Еще бы, месяц не вспоминал, а сейчас сподобился, господин начальник.

Но сержант грубости вроде как и не заметил:

– Кажется, нашел я его!

Оказалось, этот месяц Ажан работал втайне ото всех. Как он умудрился не привлечь к себе ничьего внимания – загадка, но смог же! По вечерам, когда добрые граждане считали, что сержант полиции развлекается с козочками, тот выходил от них с черного входа и отправлялся в неприметный дом, что расположился прямо напротив жилища адвоката Вержа, поднимался на чердак и в веселом обществе мышей бегающих и летающих через окно рассматривал гостей господина адвоката.

И однажды повезло. Пришел к Вержа полноватый мужчина с тростью, поднялся в кабинет, в котором свечи горели, а окна остались незашторенными. О чем хозяин с посетителем говорил, Жан, конечно, не слышал, но было видно, что в какой-то момент они стали ругаться. И тут мужчина выхватил из трости клинок и приставил к горлу адвоката. Убийства не случилось, собеседники успокоились, и вскоре гость ушел.

А следующим вечером, уже затемно, появился вновь. И этим подарком судьбы сержант смог воспользоваться – проследил до дома, в котором объект, очевидно, заночевал. Жан назвал адрес, от которого у Вида кольнуло в сердце. Это был тот самый адрес, мамаши Шантерель [48]. Ее и девчонок, которых к взрослой работе приобщили.

– Ну так пойдем, схватим его! – азартно воскликнул капрал, крепко схватив собеседника за руку.

– А домишко по кирпичику разнесем? В назидание потомкам? – легко освободившись, с издевкой спросил Ажан. – А что мы ему предъявим? В чем он виноват?

– Да ерунда, палачу сам расскажет, в чем виноват, никуда не денется!

– Правда, никуда? Ты знаешь, капрал, ты сейчас не в Зеленый квартал ступай, а на кладбище, навести могилы Маршанда и Почки, а потом возвращайся, поговорим о том, кто куда деться может.

Вида расстроенно почесал затылок.

– Так что делать?

– Если светлые мысли хватать всех подряд из головы выкинул, то слушай…

Девочки проснулись далеко за полдень. И верно, дети должны высыпаться и хорошо есть. Сладости, вкусности, веселые игры – что может быть лучше счастливого детского смеха, словно звоном серебряных колокольчиков оглашающего уютный двухэтажный дом на окраине Амьена.

Мамаша Шантерель была счастлива! Все девочки здоровы, веселы. Конечно, деньги важны, но куда важнее чувствовать искреннюю, святую любовь этих детей, которых удалось выдернуть из жестоких, страшных трущоб, где прошло и их, и ее детство.

Тогда сиротку Коко встретил приличный, богатый господин и пригласил в свой дом, где переодел, накормил, а вечером начал учить всяким интересным вещам. Конечно, от шлюх Зеленого квартала девочка знала много, но такого… Что-то далось сразу, на что-то потребовалось время, но при должном старании можно осилить любую науку.

Пять лет жила она в довольстве и не зная проблем, лишь только отрабатывай то, чему тебя научили. А потом господин дал ей сколько-то монет и выставил из дома, заявив, что старухи его не интересуют. Снова идти в грязь и мерзость, нищету безнадежности? Ну уж нет, не хочу! Не желаю!

Только что может сделать тринадцатилетняя девочка? Одна – ничего, но если найти помощников? И не беда, что денег мало – есть молодость, веселый нрав и редкие умения! А еще есть ум, недетская, железная воля и четко поставленная цель – разбогатеть и отомстить.

И люди нашлись, те, кто вначале заставил господина заплатить за все мерзости под угрозой ославить на весь город, и заплатить много. А потом господин исчез, а что – времена темные, пропадает народ и познатнее, в общем, бывает. Чего только не бывает, когда нужным людям обещают незабываемую ночь за, да неприятную, но, в общем, привычную работу.

Умирал господин долго и страшно, а маленькая рыжая девочка смотрела, слушала дикие вопли и удивлялась себе – не было ни радости, ни даже волнения, только спокойные мысли о том, как можно заработать большие деньги и, как приятное дополнение, получить власть над гнусными, но такими слабыми мужчинами. Главное – не повторить ошибки учителя.

Теперь слежка была организована за заведением мамаши Шантерель. Сержант и капрал с чердака соседнего дома наблюдали, когда вместе, когда по очереди. За полтора месяца они узнали всех слуг, их, да и самой хозяйки, расписание – кто когда обычно уходит, приходит, знали, когда привозят продукты, готовят еду, увозят мусор. Только девочек рассмотреть не удалось – они гуляли на заднем дворе, громкими криками и смехом разгоняя угрюмую тишину квартала.

А по вечерам все было тихо. К дому подъезжали солидные экипажи, из которых выходили хорошо одетые мужчины, а иногда и женщины, и быстрым шагом проходили к тяжелым дверям. Из забранных решетками плотно зашторенных окон выбивались искорки света, и полицейские в бессильной злобе лишь скрипели зубами, понимая, что сейчас происходило в тех комнатах, но не имея возможности ничего сделать. Пока войдешь в этот дом, больше похожий на крепость, все следы будут убраны, и ты увидишь благородных господ, мирно обсуждающих свои дела, и воспитанниц приюта, не менее мирно посапывающих в своих кроватках.

Преступления? Какие, господин полицейский? Лучше сами ответьте, по какому праву в мирный дом ввалились? И вообще, не надоела ли вам ваша работа?

У капрала в какой-то момент кончилось терпение.

– Какого дьявола мы здесь делаем? Что ты тут еще высматриваешь? Надоело! Завтра же пойду к командиру, все расскажу, потребую прикрыть этот гадюшник. Не поможет – к графу пойду! Мы все уже знаем, всех знаем, что ты еще раскопать надеешься?