Тринадцатый - Плоская земля

– Не волнуйся, мне всё пойдёт, я не привередливы, но, правда, не стоило. Ты и так много сегодня для меня сделала. – Стол украшал большой грибной пирог из древолазов и целый кувшин грибного сока. Вроде бы и не так много, но я точно уверен, что мама потратила на это всё ни один час своего времени.

Я взял книгу и взглянул на большие заглавные буквы. На тёмно-коричневом переплёте слегка витиеватым шрифтом было выведено «Хроника и остальные похождения рыцаря сэра Ромула (2105 – 2114 гг.)», а снизу печатными буквами: «Под издательством Р. И Г. Ряземских».

– Глупости какие. О ком мне ещё заботиться, кроме, как о вас с Колином. По крайней мере теперь.

Последние слова она произнесла уже совсем тихо, напоследок печально всхлипнув от накативших воспоминаний. Я тут же её обнял, начав утешающе гладить по спине. Никогда не мог видеть, как из её больших красных глаз сбегают болотно-зелёные ручейки слёз. Это выглядело, как минимум слегка неестественно.

– Ну всё-всё, я успокоилась. Спасибо. – Поблагодарила она, утираясь тканьевым платочком. – Давай ешь пока не остыло, а завтра будем собираться в дорогу, тебя, как никак, будет ждать настоящее путешествие.

«Да, думаю, мама права – это действительно можно будет назвать путешествием.»

Никогда не думал, что собираться в дорогу может быть так трудно. И пусть вещей у меня было немного, но всё взять точно не получится, а как выбрать что-то одно, из, казалось бы, разных по сути вещей. Особенно, если всю жизнь ты об этом не задумывался.

Промучавшись весь день, я кое как смог уместить всю свою жизнь в заплечную котомку, сохранившуюся ещё от деда. Вся потрёпанная с кучей заплаток, она была не шибко вместительной, но зато очень практичной. Дед всю войну прошёл с ней за спиной. Наверно, это что-то да значит.

Помимо запасного комплекта одежды: ещё одной рубахи, пары монет общим номиналом в 11 кровилей, фляжки с водой и старого задрипанного ножичка для чистки грибов, я выбирал какую из книг моей коллекции взять с собой.

Хотя «коллекция» – это громко сказано. Так, восемь экземпляров зачитанных до дыр книжонок, которые я с трудом смог насобирать за восемнадцать лет своей жизни. По нашим меркам они могли бы стоить целое состояние, но я знал, что все они сильно уценённые, списанные из какой-либо библиотеки или же просто украденные. Да и не то, чтобы они хранили в себе сколь-либо важную информацию, так что я вполне мог их изредка приобретать у заезжего торговца – единственного, посещающего нашу деревушку на границе.

Тем не менее, все они были мне очень дороги, причём в обоих смыслах, так что вопрос – что же взять, встал передо мной во всей своей неразрешённости. К счастью, я вспомнил о мамином подарке, сделанном мне накануне, так что, не мудрствуя, я принял решение взять именно его. Всё ровно все остальные книги я помнил чуть ли не наизусть. Да и что с ними здесь может случиться, в самом деле? Пусть пока полежат дома.

Собравшись в дорогу, я решил напоследок навестить своего начальника и посмотреть, как тот поживает после схватки с волком. Благо его дом был недалеко. Только, к сожалению, встретиться с ним мне не дали, так как оказалось, что он получил сотрясение мозга. Умереть – не умрёт, но на работу выйти не сможет ещё недели две – минимум, а значит, что все лесорубы из нашей бригады побегут проситься в другие, всё-таки никто не хочет остаться без заработка на столь долгий срок.

В этот момент я порадовался, что у меня появилась хоть какая-то возможность альтернативного заработка, ведь очень навряд ли я смог бы куда-нибудь пристроиться. Ладно бы, какой-нибудь крепкий мужик в возрасте, а тут, только-только вступивший во взрослую жизнь, я.

Вот, свет! Надеюсь, они не будут задерживать зарплату, а то таким ходом в доме денег совсем не останется. Мать уже рассчитывает расходы на ближайшее время. Я даже пытался вернуть ей те деньги, что взял в дорогу, но она наотрез отказалась. Всё же не думаю, что за границей можно прожить без гроша в кармане, мои деньги, конечно, тоже не дадут разгуляться, но поесть себе купить смогу.

Денежный вопрос уже давно начал волновать меня. Когда отца не стало, деньги вдруг начали стремительно заканчиваться. Мама не могла сама обеспечить нас с братом и мне пришлось искать работу. Кем я только не был: и мойщиком посуды в таверне, и заточником топоров, и даже рубашки зашивал. В общем, с первого на второе, со второго на третье. Как мог – так и зарабатывал.

С другой же стороны, я приобрёл несколько весьма полезных навыков, которые до этого не знал, куда и применить, а сейчас вполне может подвернуться такой случай. И даже, если меня сразу попрут с этой работы, думаю, я смогу найти, где подзаработать немного деньжат, чтобы отправить домой.

Если честно, то мне было страшно куда-то уезжать из места, в котором я провёл всю свою жизнь, но в тоже время моя душа наполнялась томительно-сладостным чувством предвкушения. Я заметил, что стал каким-то более возбуждённым, чем обычно и не могу усидеть на месте и десяти минут.

Тем не менее это не отменяло того факта, что я совершенно не был уверен в завтрашнем дне. В каких местах я окажусь и каких людей встречу? Увижу ли я что-то принципиально новое или это только наши предрассудки, что где-то лучше, чем здесь?

Из-за всех этих размышлений и переживаний, я долго не мог уснуть, а когда проснулся, то понял, что готов отрубиться прямо на полу. Конечно, после того как умылся, чувство сонливости отступило, но всё же осталось висеть где-то на краю сознания. В любом случае, я надеялся, что мне удастся поспать в дороге.

Когда, я встретил внизу маму, она смотрела на стену с задумчивым видом, словно решаясь на что-то. Подойдя, я посмотрел по направлению её взгляда и увидел старый дедушкин топор, наша семейная «реликвия».

Он не был предназначен для рубки дров, являясь полноценным двуручным боевым топором. Когда дед откинулся, он перешёл к его сыну – моему отцу. Как мама рассказывала, когда только они сюда переехали, отец брал его с собой в лес на работу, но потом перестал, так как купил себе простой рабочий, а этим было неудобно орудовать. Слишком большой и громоздкий. Если поставить нас вместе, то он спокойно своим лезвием доходил мне до макушки.

Старая рассохшаяся рукоять по-прежнему крепко держала однолезвийную голову монолитного оружия. На грубо выкованном лезвии не было ни каких-либо отличительных знаков, ни гравировки, даже клеймо мастера-оружейника отсутствовало.

На сколько помню, ещё в самом начале великой войны дед отобрал его у одного из огров на плато великанов, после чего не расставался с ним всю компанию, даже имя ему придумал – «Морлак», что в переводе с какого-то языка означает «Великанья рука».