Александр Воропаев - На дорогах четырех королевств

– Так что теперь, ― спросил Симус, отправляя в рот пищу и передавая прибор гному, ― они заполонят наши земли? От них же житья не будет людям. Этот вчерашний был просто огромен. Такая ужасная тварь!

– Это был совсем юный дракон. Малыш.

– Малыш!?

– Ну не малыш ― подросток. По их драконьим меркам. Если бы взрослый дракон решил сесть на человеческий корабль, он бы раздавил его в один момент. Но ему не пришлось бы, сок моих носок… Вчерашнего ударила молния…

– Дважды… ― заметил Матиуш.

– Дважды… Поэтому он свалился на «Быстрый кулак», но если бы молния угодила во взрослого, матёрого дракона ― он бы только почесался и продолжил свой путь. А этому ещё расти и расти… Пройдёт не одна сотня лет, пока он войдёт в свою пору. Потом он начнёт искать себе пару.

– Ну, утешил… ― пробормотал Матиуш. ― Я-то думал, что нам нужно от уруктаев отбиться, а тут ещё и драконы. Как же с ними бороться. Там, на палубе, мне показалось, что он заглянул мне в самую душу…

– Драконы древние существа, никто не знает, что у них в голове, и никто не понимает их: они слишком чужды любой расе разумных. Может, они бесконечно мудры, а, может, они ― лишь хитрые и кровожадные чудовища. Они поселяются высоко в горах, заняты своими драконьими делами, мыслями и редко спускаются вниз. Беда конечно если такой красавец ― молодой и нетерпеливый, облюбует себе гнездо по соседству с человеческим или гномьим городом… Мой народ хранит много таких печальных историй. Но с разрушительной волей Адуи ничто не сравнится…

Гном смотрел вдаль. Жёлтая полоса пляжа дугой уходила к далёкой синей скале. Кругом было пустынно, только чайки летали над холмами и пеной прибоя.

Ночевать на этом месте не хотелось. Волны избрали этот берег, чтобы отдавать часть добычи, похищенной у суши в штормах. Кроме груд плавника, найденной Йиржи рыбацкой шаланды, на песке виднелись полузасыпанные остовы других лодок, разбитых бочек. Кое-где были раскиданы выбеленные солнцем кости.

В любом случае хотелось оставить за спиной эту бухту, как и все вчерашнее происшествие. Они поднялись по песчаному склону на высокий берег. Вышли на широкий простор. Весь он до синего горизонта порос степными травами, которые мягкими волнами колыхались под вольными ветрами. Впереди виднелись горы. Может быть, дракон полетел именно к их вершинам, но это было направление в сторону королевской марки. Правда, до нее было очень далеко. Они находились в Каллендии, впереди еще лежали обширные земли Синезубов.

В полулиге от моря они вышли на дорогу, она шла, повторяя линию берега, с юга на север.

– Наш путь лежит дальше на восток, ― проскрипел гном, указывая рукой в глубину бескрайней степи. Там небосвод возле линии горизонта уже начал сгущаться сизой предвечерней полосой. ― Ведь нам в одну сторону. Ты называешь своим Благодатным краем долины между Драконьим хребтом и Старым Кертом. Это и твоя и моя родина.

– Если бы… Мой путь лежит на север.

Наугрим в удивлении уставился на Ардо.

– Убейте меня об стену… Разве тебя не везли к королю носорогов насильно, под замком?

Симус остановился и скинул с плеча приличного размера котомку. Из того, что выкинуло на берег море, он не преминул собрать в бухте все, что могло на его взгляд пригодиться в дороге. А вот в какую сторону двигаться, ему, похоже, было совершенно не важно.

– Увы, мои дороги за меня выбирает мой король и отец, ― ответил Ардо. ― Теперь ему вздумалось отправить меня к королю баронов. Для него я ― та фигура на шахматной доске, которую не жалко разменять в любой игре и посмотреть, не выйдет ли для него из этого какой-нибудь пользы.

Гном опустил мощные плечи и сцепил руки, лицо его нахмурилось.

Любопытные это создания ― дети Аулы. Матиуш никак не мог привыкнуть к облику своего спутника. Смешанные чувства вызывал Оин сын Диса. Лишенный теперь своего последнего атрибута воина ― фамильной кольчуги, в светлой рубахе и шароварах, он напоминал ребенка, старательно изображающего взрослого. И его заковыристые ругательства только усиливали это впечатление.

– Жаль расставаться с тобой так скоро, дорогой Оин, ― сказал Матиуш. ― Мне в этом дальнем путешествии по Восточному Пределу пригодился бы такой товарищ, но ты идёшь своей дорогой. И я уважаю твой путь. Тебя зовёт твоя исконная земля и твой король. Вы ждали этого слишком долго. Я не могу просить тебя быть моим спутником, мы попрощаемся здесь.

Оин крякнул и опустил глаза.

– Гномов часто считают суровым народом, скрытным, угрюмым. Люди говорят, что наугримы долго помнят обиды. Молот мне на ногу, это правда. Но и добро мы помним долго. Ты спас меня на корабле. Не дал мне погибнуть в бездонной пучине, хотя в этом для тебя не было никакой выгоды, а я был неучтив с тобой. Я пойду с тобой, Матиуш сын Стевариуса. Иначе и быть не может.

Прошедшая ночь была совершенно сумасшедшей. А ведь была надежда, что потеряв свою артиллерию, орки хоть на время угомонятся, и у городского гарнизона наконец будет передышка. По крайней мере, Франц сильно на это надеялся…

Минувшим вечером за стеной со стороны Любцерштрассе дозорные заметили передвижение осадных орудий. Было очевидно, что узкоухие тащат свои катапульты на господствующую высоту: тот косогор, который сам собой выскочил в окрестностях Пархима, пока Франц с Анной Нойманн партизанили в лехордских лесах. На этом же холме, который отчего-то горожане прозвали «гора Кози», в битве с единорогами находилась ставка Стевариуса Сонетра. Так что место оказалось хорошо пристреленным. Врагу дали время подтянуть свои механизмы к вершине холма. Орков и гоблинов там собралась целая стая: были видны освещенные вечерним солнцем натянутые канаты, слышны крики, рёв каких-то животных. Затем, пока ещё было светло, пархимцы открыли южные ворота и выпустили оба «тигра». Переделанные из бульдозеров танки сделали только по несколько выстрелов. Этого оказалось достаточно. Взрывы смешали с землёй хитроумные механизмы орков. Хорошо им досталось: бревна, обрывки тросов, какие-то непонятные ошметки летели в воздух. Разбегались орки оттуда во все стороны. Кто мог, конечно. Звери их, ящеры, носились в панике по округе. Один ― с дохлым всадником в седле, подбежал совсем близко к крепостной стене. Его уложили точным выстрелом.

Поэтому-то и была надежда, что узкоухие снизят обороты. Будут зализывать раны. Но они не успокоились, прошедшей ночью орки атаковали там, где их не ждали: с озера Воккер. На его берегу стену возводить не стали. Ведь раньше думали, что вода для них надёжная преграда. Через Эльде они, по крайней мере, не лезли. И вот ведь черти, выходит, они умеют делать лодки, мастерить плоты; поняли, что в ночи для них главная опасность ― прожекторы, которые горожане перенесли с северного берега. Не такие уж они и тупые обезьяны оказались.