Игорь Саюнов - Лазурь. Параллель

Прислушавшись, Павел различил голоса. Чужие, незнакомые и какие-то чересчур резкие, будто люди были чем-то напуганы.

– Сюда не сунутся, – гудел один. – Они аномалии на дух не переносят. Заночуем и дальше. Не догонят!

– Не переносят, да, – ответили ему гораздо медленнее и тише, – но и не боятся!

К этим двум голосам присоединилось еще несколько. Человек шесть или семь… отряд! Крупный. Скрываются от кого-то, судя по разговору.

Голова болела и упорно не хотела соображать, единственное, о чем молился Павел в эти минуты, – чтобы никто не прошел по двери, не услышал, что внизу есть полость, и не попытался ее открыть. Да, конечно, это могут быть и хорошие люди… но, с другой стороны, хорошие не скрываются по лесам! Обычно не скрываются.

Впрочем, незваным гостям явно было не до него. Гомон снаружи то затихал, то усиливался, судя по звукам, группа устраивалась на постой и оборудовала походный лагерь, видимо, именно в том здании, которое Павел приметил для бара. Постепенно боль в голове утихла, и он стал на слух различать происходящее гораздо острее. Тем временем шум улегся, остался только треск костра и тихие разговоры, перемежающиеся звуками трапезы.

– Сколько патронов с собой? – негромко пробасил уже слышанный ранее голос. – У всех есть хотя бы по два рожка?

В ответ донеслось нестройное «да». Голос, по-видимому, главного продолжил:

– В Корогод придем, поднимем нычку, а дальше решим, куда…

Он замолчал, притихли и все остальные. Павел испугался, что как-то себя выдал или кто-то сообразил, что дверь тут лежит не просто так. Несколько секунд прошло в напряженной тишине, а потом беглая группа засуетилась, забряцало оружие, защелкали курки, и всю эту суету, будто песок накатившей волной, враз снесло автоматной очередью, раздавшейся совсем рядом. Затем все смешалось в одну нескончаемую какофонию: топот, выстрелы, крики, снова топот – совсем близко, в том же ангаре. А потом по бетонному полу что-то залязгало, и раздался оглушительный хлопок, многократно отразившийся от стен пустого ангара.

«Граната!» – подумал Павел и в ту же секунду понял, что, если следующая взорвется непосредственно над ним, шансы выжить стремительно упадут к нулю. Он собрал в кулак всю волю, привстал, хотя каждая мышца в теле ныла, будто после долгой изнурительной работы, кое-как сдвинул в сторону тяжелую дверную створку и выглянул.

«Братство»! Несколько громил в черном с белыми нашивками взяли в кольцо здание, где Павел собирался основать бар. Вот уж популярное место, что ни говори! Спустя пару мгновений из бокового окна, выходящего прямо под аномальные столбы, вывалились двое оборванцев в разномастной экипировке. Сейчас столбы выглядели совсем не так, как до Перезагрузки: они будто налились светом и энергией, Павлу даже показалось, что, глядя на них, он ощущает легкое пощипывание по всему лицу, такое же, какое можно почувствовать, приложив к языку контакты большой советской батарейки. Беглецы дернули было к лесу, но один из паладинов заметил это и пальнул вслед, те открыли ответный огонь, а далее все произошло мгновенно: между столбами блеснули тоненькие ниточки молний, сошлись в треугольник, в центре которого находились эти двое, столбы засветились еще ярче, послышался треск, и тонкие линии будто сомкнулись к центру, как струна, перерезая и испепеляя все на своем пути. Миг – и беглецы просто-напросто исчезли, оставив после себя только два оплавленных автомата да какую-то металлическую мелочь, раскаленную добела. Павел испуганно подскочил, зацепился за дверь, лязгнул кусок обшивки, и паладины, не сговариваясь, обернулись в его сторону.

– Стоять, не рыпаться!

Ближайший из них вскинул ствол.

Павел поднял руки и застыл. Пока первый держал его на прицеле, двое других подбежали, подняли дверь и выдернули Павла из его убежища.

– Ты не из них! – сказал один из паладинов, подтянутый крепкий мужик с аккуратно подстриженной бородкой. Он внимательно разглядывал лицо пленника.

– Кажется, я тебя видел… Погоди-ка.

Паладин пощелкал по экрану смартфона и показал Павлу его же фотографию.

– Полынь всю Зону на уши поднял после твоего побега. Что в тебе такого?

Павел поморгал и не нашел ничего лучшего, кроме как пожать плечами. Молчал он не из крутизны, а от банального страха, не дающего разомкнуть плотно сжатые челюсти даже под дулом автомата, однако сейчас этот страх сыграл ему на руку.

– Что ж, – ухмыльнулся паладин, – раз Полынь ищет, значит не так-то и прост, да? Берем его, парни.

Павел не успел даже дернуться: ему на голову надели какой-то мешок, и вновь наступила душная темнота.

– Нет, не просто так, Горелый! Не просто! – Терапевт всплеснул руками. – Мы его под Ребутом одного оставили, понимаешь?

– Да не ссы, – спокойно ответил сталкер. – Сам захотел, сам остался, мы-то здесь при чем?

Приятели сидели в комнате Терапевта, наполовину переоборудованной во что-то среднее между перевязочной и операционной. После того как Полынь переполошил всех исчезновением Павла и назначил немалую награду за его поимку, Горелый явно вознамерился эту награду получить, мотивируя свое желание «просто так, небольшим заработком». Терапевт в ответ возмущался, требуя найти парня без всякой корыстной подоплеки и помочь ему скрыться от жадного хозяина бара.

– Тебя Полынь утром звал? – с усмешкой спросил Горелый, видя, как Терапевт суетится и ходит туда-сюда, нервно размышляя.

– Звал, – буркнул врач. – Он всех, наверное, звал. Тебя же тоже?

– Да. Что сказал ему?

– Что я не при делах, мало ли кто куда утром ушел. Может, он вообще не с кем-то, а один удрал, все заранее спланировав. А ты?

– Примерно то же.

– А вояка-то твой не сдаст? Который пропускал его в Зону?

– Не-е-е! – осклабился Горелый. – Повезло, он со мной в ладах, а Полынь на дух не переносит, у него уже пытались вынюхать. Сказал, мол, не знаю ничего, не обязан отчитываться о государственных делах. И все, поди подкопайся. Да и тут не за вояку бояться надо, а за самого Павлуху, вот кто сдать может, когда его вернут! У Полыни теперь ползоны в ищейках, пацана к обеду из-под земли выудят, за такие-то бабки! А ты переживаешь!

– Если будет что выуживать, – угрюмо протянул Терапевт.

Он очень хотел помочь Павлу, к которому за год проникся своеобразной симпатией, однако сам, в одиночку против Зоны, мало что мог. Он был врачом, а не воином, хоть и умел держать в руках оружие. А его приятель, самый что ни на есть опытный сталкер, ни в какую не хотел ему помогать, руководствуясь своим собственным упрямством.

– Не хочу я больше с его характером связываться, если честно. Упрямый, с какими-то своими тараканами: бар ему захотелось, ты смотри, бизнесмен мамкин. Таких в вылазку не возьмешь – того и гляди чего отчебучит! Да и платить он не станет, папенька-то его снабжать не будет, тот Полыни, наоборот, платил за то, чтоб сынок не втик. А он взял и втик, и гемор, по твоему мнению, это теперь наш? – ворчал Горелый.