Иар Эльтеррус - Мы вернемся домой

– Капитан транспорта Л-160 «Трудяга», Аристарх Бернардович Федосеев, – представился командир корабля. – Корабельный код передаю. Прошу сообщить, что с вами случилось.

– Старший инженер пространственных буровых установок, Александр Владимирович Безземельный, колонизационный корабль Ф-673 «Нептун». Коды передаю. В результате аварии гипердвигателя мы досрочно вышли из гиперпространства и обнаружили, что находимся неподалеку от 55-й Рака. Однако на вызовы система не отвечала! Мы с трудом, за два года добрались до нее на гравитационниках и были поражены тем, что людей там нет. Ни следа колонии! А в системе Коперника ведь две луны было населено, плюс, насколько мне известно, имелось больше трехсот пустотных шахтерских станций. Не говоря уже о диспетчерских и производственных – шесть огромных заводов космического базирования, по восемь километров каждый. Ничего из этого мы не обнаружили! После собрания экипажа было принято решение высаживаться на Ирине, на ней куда лучший климат, чем на Александре, где две трети года зима. За прошедшие после этого сто двадцать семь лет мы обжились, построили двенадцать городов, наша численность выросла больше, чем в сто раз – судя по последней переписи, сейчас нас шестьсот пятьдесят девять тысяч. К сожалению, слетать в другие известные системы не вышло, восстановить гипердвигатель мы так и не смогли, физиков среди первой волны колонистов не было, как и нужных учебников в памяти искинов – по нашим следам должны были отправиться еще семь кораблей, вот там имелось и то, и другое. Все эти годы мы надеялись, что нас найдут, но никто не прилетал, разве что иногда ловили странные радиопередачи с Земли, говорящие, что там идет двадцатый век, что совершенно невозможно. Дежурим по инерции в бывшей корабельной рубке связи, хотя многие давно потеряли надежду. Но чудо все же случилось! – он радостно улыбнулся. – Вы прилетели…

– Колонизационный корабль Ф-673 «Нептун» бесследно пропал сто двадцать семь лет назад, – сообщил Олег, искин «Трудяги». – Его поиски продлились почти десять лет, прежде чем были свернуты.

– Дело в том, что мы – такие же оказавшиеся неизвестно где странники, как и вы, – тяжело вздохнул Зураб Леонидович.

И поведал ошарашенному Александру Владимировичу о случившемся со «Снегирем». Тот от таких известий только челюсть отвесил. Приходил в себя инженер минут десять, после чего подобрался.

– Значит, снова Великая война? – хмуро спросил он.

– К сожалению, – подтвердил Иван Логвинович. – Ничего, справимся.

– Куда же мы денемся, – вздохнул Александр. – Вы за трансуранидами сюда летели?

– Да, – кивнул старпом. – Но теперь шахтерскую колонию, насколько я понимаю, строить надобности нет?

– Нет, конечно. Шахт у нас хватает. И запасы трансуранидов скопились немалые, на первое время точно хватит. Только на вашем корабле долго их возить придется…

Люди в рубке «Трудяги» с улыбками переглянулись. Ну да, во времена старта «Нептуна» о телепортации еще слыхом не слыхивали.

– У нас с собой малые телепортационные врата, – пояснил старый шахтер. – Смонтируем, получим мгновенный доступ на Лейту, а потом и на Землю.

– Телепортацию изобрели?! – пораженно выдохнул Александр Владимирович, его глаза загорелись восторгом. – Вот здорово! А с домом не пробовали связываться через врата?

– Пробовали, конечно, – вздохнул Иван Логвинович. – Увы, они, похоже, работают только в пределах одной вселенной. Но ничего, мы все равно вернемся домой!

– Вернемся, – сжал кулаки инженер. – А не получится, так построим новый дом здесь!

Перед людьми, собравшимися в ближайшей к ходовой рубке «Снегиря» большой кают-компании, текли на голоэкране кадры жизни колонии в системе 55-й Рака. Сюда пришли все свободные на данный момент члены экипажа и разбуженные недавно, еще не распределенные колонисты. Так что сейчас на экран смотрело больше пяти сотен человек разного возраста, хотя все они выглядели молодыми – как уже не раз говорилось, о болезни под названием старость в империи забыли еще в двадцать первом веке, вскоре после Великой войны.

То, чего достигли за каких-то сто с небольшим лет попавшие в девственный мир шесть с половиной тысяч колонистов, казалось невозможным и невероятным. Такого могли добиться только коммунары, больше никто не способен работать с такой самоотдачей. Они мало того, что освоили Ирину, шестую луну Ариадны, газового гиганта, выстроив на ней города и поселки, но и увеличили свою численность в сто раз! Чисто природным способом, без использования маточных репликаторов, которых на борту колонизатора просто не было. Они организовали три десятка поселений по всей системе, они добыли десятки тысяч тонн трансуранидов, словно чувствовали, что те понадобятся. Они также начали осваивать Александру, восьмую луну, тоже вполне пригодную для жизни, разве что слегка холодноватую – климат в ее экваториальном поясе был примерно, как на территориях между Москвой и Питером. В общем, жители системы Коперника постепенно создавали подобие империи, и еще лет через двести заново открыли бы гипердвигатель – научных институтов и университетов ими было основано немало.

– Какие молодцы! – с чувством констатировал второй пилот. – У меня слов не хватает, чтобы свое восхищение выразить!

– Не у одного тебя, Олег Арумович, – покивал связист. – Они бы и без нас вскоре до Земли добрались и навели там должный порядок.

– Может добрались бы, может – нет, – строго посмотрел на них капитан. – Некогда нам фантазировать. Ты, Джоныч, давай-ка иди готовить отчет по накопанной на здешней Земле информации. Она ведь поступает?

– Потоком идет, – подтвердил связист. – Там же все наши фрегаты и корветы сейчас под маскирующими полями гуляют. Люди, там ужас кромешный! Там кошмар! Вы простите, но в чем-то ситуация даже хуже, чем было у нас, невзирая на войну. Вы представляете, там в каждую фирму обязывают набирать в обязательном порядке… э-э-э… как бы это сказать?..

– Говори, как есть! – отрезал Николай Александрович.

– Гомосексуалистов, пидоров и лесбиянок!

– А это еще кто такие? – с недоумением переглянулись представители младшего поколения, не прошедшие Великую войну.

Капитан со старпомом криво и зло, совершенно одинаково усмехнулись и коротко объяснили, причем не выбирая выражений, что делали очень редко – мат из лексикона имперцев практически ушел еще лет двести назад, его использовали только если хотели подчеркнуть свое крайне отрицательное отношение к чему-либо.

– Гадость какая! – экпрессивно выдохнула Оксанка Чередниченко, великолепный астрофизик, невзирая на свою внешность глупой голубоглазой куклы с пышными формами.