Дмитрий Абрамов - Я вернулся

Позиционный тупик. Моих бойцов, укрывшихся за МАЗом басмачам не достать, а мы по ним только из моталыжного пулемёта можем работать. Из зенитного крупняка стрелять рисково – снайпер у духом работает – вон заряжающий шипит-матерится бинтуя себе прострелянную левую руку. Ближе к нам подобраться духам не даёт угроза огня из танковой пушки. Тупик?

Накаркал. Ор снаружи и стук по корпусу танка. Бойцы привлекают моё внимание. Высовываюсь из люка. Ох, ты ж …! Там откуда мы приехали по дороге пылит пикап. Открытый кузов. В кузове тренога. Не разглядеть – крупняк там или БЗО? Башню развернуть не успеваю, автотачанка скрывается за склоном горы. Метров восемьсот ей проехать, скрываясь за склоном-поворотом, и она выскочит в двухстах метрах от нас. Разворачиваю башню в сторону неожиданной автоугрозы. Снаружи резко усиливается перестрелка. Духи вниз полезли. Твою ж …! Мне что – разорваться? Решаю ждать появления бэзэошки. А, она всё не появляется. Сука. Уже собрался разворачивать башню, но вовремя тормознул. Вот она красавица! Получи басмач гранату! Ну, снаряд, конечно! Пикап исчезает во взрыве прямого попадания. Есть! Башню вправо. Матерящийся заряжающий закидывает очередной снаряд в ствол. Пошла потеха. Два выстрела успеваю сделать из пушки по атакующим духам и послать добавочку из нескольких пулемётных очередей. Залегли басмачи и начали спешно отползать опять к вершине холма-горы. Всё, опять мне их не достать. Опять вялая перестрелка.

Очередной взрыв миномётной мины. Снаружи матюки. Кого-то из бойцов зацепило. Слышен голос водилы МАЗа. Ругается. Осколком посекло одно из колёс прицепа. Геморрой ещё тот – эти здоровенные колёса менять! Колёса! Дебил! Тормоз! Кричу бойцам, чтобы спустили все колёса прицепа с противоположной от противника стороны. Через минуту танк начинает крениться. Есть. В поле зрения прицела вползает почти вся гора на которой засели басмачи. Получите, суки! Минута-две. Семь выстрелов из пушки. Две коробки с лентами для пулемёта опустошены прицельными очередями. Нормуль. Не вижу больше духов. И миномёт их замолчал – видать не подсказывает больше ему корректировщик.

– Ура! Наши! – кричать бойцы снаружи.

Отбились что ли? Выглядываю из люка. Сзади к нам подходит колонна из двух БМПшек и одного танка. Мотострелки спешиваются и лезут в гору. Их боевые машины, осторожно выбирая путь среди камней, тоже карабкаются по склону. Танк сопровождаемый орущими «Ура!» моими бойцами-ремонтниками и моталыгой уходит вперёд, за поворот дороги. Пару раз бухает его пушка. Несколько пулемётных очередей раздаются с вершины горы – мотострелки провожают огнём удирающие остатки банды.

Пришедшая нам на помощь пехота занимает позиции на вершинах вокруг нашей вынужденной стоянки. Можно подводить итоги. Трое раненных среди моих ремонтников. Слава богу, тяжёлых нет. Убитых тоже – нет. МАЗ – покалечен капитально, не знаю спасёт ли его теперь даже капитальный ремонт. Моталыга – жива. Легко отделались. Иду смотреть на духов. Ох, ты ж …! Их тут почти полсотни на склоне валяется. А, нас-то всего одиннадцать было. Всё, закрыл я свой счёт? Вроде – закрыл. Но … Танк-пушка – это коллективное оружие, и соответственно убитые разрывами снарядов и пулемётными очередями духи – труд-заслуга всего экипажа. Так что считать буду только тех кого из карабина в начале боя завалил. Прошёлся, рассмотрел, посчитал, и однозначно засчитал на личный счёт четверых. 14 : 18. Ну, тоже неплохо.

Через полтора часа из бригады пришла колонна из двух взводов. Инженерно-сапёрного и мотострелкового. Сапёры за час растолкали-разгребли завалы на дороге, после чего стащили БТСами 22 22 БТС-4м – бронированный тягач на базе танка Т-55. с транспортёра мой танк и на жёсткой сцепке потащили его в бригаду. А, МАЗ подцепили к БАТу 23 23 БАТ-м – (бульдозер на артиллерийском тягаче модернизированный) – гусеничный путепрокладчик. и поволокли туда же.

Комбриг стребовал с меня представления на награды на всех бойцов и обещал и меня представить к чему-нибудь весомому. Ну, не буду загадывать.

Положительные изменения в карьере. В бригаде опять вспомнили про мою везучесть, и я опять стал взводным в мотострелковой роте занимающейся сопровождением колонн. Два месяца пруха-везуха мне-нам сопутствовала. Обстрелы случались, но без фатальных последствий. Я ещё трёх духов завалил из карабина. Ещё немного – ещё чуть-чуть.

Ротный уехал в отпуск в Союз. Я исполняю его обязанности и жду приказа командарма о присвоении мне старшего лейтенанта. Второй выход на сопровождение колонн в качестве почти ротного. Четыре десятка наливняков и грузовиков и вполне себе спокойненький маршрут. Хрена. Спокойных-безопасных дорог-маршрутов здесь нет. И везение моё не бесконечно. Засада. Хорошо подготовленная. Колонна взрывами фугасов и созданием завалов разрезана на четыре части. Бой. Пылают-чадят цистерны с топливом. Дымятся бортовые ЗИЛы-КАМАЗы. Огрызаются огнём БТРы-БМПшки. Спешившихся бойцов духи накрывают плотным миномётным огнём.

Через полчаса боя от колонны и её конвоя мало что остаётся. Очень удачную позицию басмачи выбрали. Почти отвесные склоны гор вплотную подступают к дороге. И с этих склонов нас засыпает смертоносным металлом. Рулить боем уже не получается. Бой, судя по звукам стрельбы, распался на три изолированных очага. Рядом со мной – семеро бойцов ещё могущих стрелять. Сколько наших целых в других местах – не знаю, так как вся несущая радиостанции броня уже подбита и переносные ротные Р-159 выведены из строя. Очередная серия разрывов от басмаческих миномётов. Удар и темнота.

Очнулся. Лежу на камнях. Чувствую их всей спиной. Открываю глаза. Трое моих солдат разной степени пораненности сидят вокруг меня. За их спинами ходят вооружённые духи. …лять! Плен! Чертовски болит голова. И стреляющая боль под правой ключицей. С ногами вроде бы всё пока в порядке. За попытку перекинуться парой фраз с бойцами получаю душевный пинок с ноги по печени от ближайшего душмана. Сука!

Второй день тащимся по горным тропам. Есть-пить нам не дают. Обещают в Пакистане накормить. Ага, второй год в Афгане – научился уже разбирать местные языки-диалекты. Сознание плывёт. Еле передвигаю ноги. Контузило меня основательно. Когда наш пеше-ишачный караван накрывает несколько пулемётных очередей – торможу, стою не соображая. Один из моих бойцов сбивает меня на каменистый склон горы. Мимо нас бегают духи, пытаются занять непростреливаемые позиции. Изворачиваюсь подставляя ногу очередному джихадисту. Тот с разгона вписывается лбом в щебёнку тропы. Наваливаюсь на него и пытаюсь душить. Боец оказавшийся рядом хреначить прижатого мной духа камнем по голове. Хруст расколовшегося черепа. Трофеи? Они огромны по меркам нынешней ситуации. Китайский калаш и карабин. Мой карабин! Мы вооружены и включаемся в бой. Сколько этот бой длился – не знаю. По крайней мере, все найденные на прибитом душмане двадцать патронов к СКСу успеваю выпустить.