Виталий Касперович - Дингир

– Коля, можешь идти, – сказал Пак.

В холодном поту и тряся от страха головой, Коля посмотрел на него…

– Вперёд, смелее…

Пластинка закончила играть, перейдя на шум…

– Да не трону я тебя! И Коля… возьмись, наконец, за пианино.

Словно продетый крюками он пошёл вперёд; взгляд так же направлен только вперёд. Этот шаг был не торопливым, как если бы он плыл на лодке и старался не смотреть на воду внизу, что была переполнена распотрошёнными трупами.

Судно Архонт. Где-то очень глубоко под палубой была камера, которую наполнял зелёно-голубой приглушённый свет…

– Вилен?.. – сказал Пак в свой сотовый. – Мне нужна та посылка.

– Эта, которая: “Мамашка?”

– Да, она самая.

– Пять минут, босс!

– Отлично, мы никуда не спешим…

– Выпусти меня тварь! – прокричал узник. Тот самый предводитель банды.

– Не спеши. Сперва скажи мне, где Раш?

– Да пошёл ты пи*р!

– Нет, меня Пак звать, а тебя?

– Где мои люди, козёл?

– Неправильный вопрос, лучше спроси: где находишься ты сам? – Пак откинул ладонь вправо. – Добро пожаловать на Архонт, – пояснил он. Там был очень длинный, и казалось бесконечный коридор. Пустые камеры уходили далеко-далеко и сливались там, пока их голубой цвет не становился синим, а ещё дальше он обращался в чёрный.

– Выпусти меня, я тебе пасть порву! Тебе уже конец!

– И зачем мне тебя отпускать скажи?.. “Пасть порву… Тебе конец…” На-угрожал мне тут, а теперь я боюсь тебя выпускать. По правде, я собирался это сделать, но теперь, увы. Это отличный пример, как сильные негативные эмоции ломают отношение к тебе. Большинство войн начинаются из-за непонимания или… из-за страха. Но такие как ты непросто разрушители – ты вирус. Сначала мозг человека ничто не сковывает. Ты обладаешь безграничной творческой силой, обучаемостью и непредвзятым мнением, но под давлением жизни, ближе к 30-ти годам, твой мозг обязательно отсеет всё ненужное. И как итог, все твои мысли будут обращены на: “что пожрать, с кем размножиться, и только деньги станут твоей целью, живя от зарплаты до зарплаты”. И из-за своей однобокости ты с гнева будешь пытаться приравнивать всех к такому же существованию, даже критикуя их за нестандартность. Тем самым ты морально и эволюционно тянешь новаторов вниз. Ты тянешь этот мир в свою собственную примитивность. Гнев, эгоизм, материализм – ты всё это сгущаешь и навязываешь другим. Всё это гвозди твоего гроба, под крышкой которого уже гнилой труп… Фридрих Ницше как-то отметил, что мораль – это всего лишь фикция, чтобы оградить обычных людей и тем самым выделить сверхлюдей из общества. А ты взгляни на себя? Своим лидерским примером, ты даже уничтожил собственного сына, поздравляю.

– Мой сын, что ты сделал с моим сыном па*ла?!

– Ну… Я просто решил, что в вашем домашнем камине было недостаточно дров.

Тот затих…

– У него бы сформировалось тупое подсознание, у тебя тоже тупое подсознание – сказал Пак, приправив тон юмором. – Знаешь, что такое “Эффект Фантомной Конечности?” Эволюция не привыкла к тому, что, если отрезать человеку руку, он выживет, из-за продвинутой медицины. Чувствовать ту, когда она уже отрезана – это обман мозга. Видишь? У человека даже подсознание тупое.

– Я убью тебя! Слышишь меня?

– Эээх… достал. Думаю боль поможет тебе пережить эту психологическую травму. – Пак кивнул Нексусам: – Сделайте ему: “Зубную Карусель”.

Дверь в камеру всё это время не была заперта, так как узник был прикован кандалами. Один из прислужников схватил приговорённого сзади под руки, другой полез в его рот с плоскогубцами…

Выдирать зуб он не стал, а вместо этого сломал надвое, оставив только выпирающие белые скалы. Пленник начал пинаться, кричать от боли и пытаться оттолкнуть руку палача, но тот был неподвижен как насекомое, застывшее в янтаре.

Пытка только началась, а он уже едва не терял сознание.

Нексус откинул плоскогубцы в сторону и вынул из внутреннего кармана шило для плотной кожи. После чего он вонзил его в тот самый повреждённый зуб, достав до нервов. Далее последовали круговые и размашистые движения.

Агония стала бешенством. Но неосторожный стоматолог, продолжал и продолжал, глубже пропихивать шило, почти вдавливая его до челюстной кости. Благодаря вращению вся эта зона превращалась в бело-кровавый кисель…

– Ну? – Пак наклонился к его изодранному внутри лицу. – Не передумал? Говори, где Раш?

Рот болезненно трясся, выделяя розовую жижу, но он всё же был способен выговаривать слова:

– Он… он сейчас…

Пак приблизился почти в упор, навострив ухо:

– Что, ещё раз?

– Он сейчас… мамашу твою дрючит. Ха-ха… (откашлял).

Опрокинув взгляд в пол Пак выдохнул…

– Русская мафия… Вы что, все такие твердолобые? Это из-за гордости или высокомерия? Ладно, раз уж речь зашла про мамок… – Нексус отпустил его, позволив упасть коленями на бетон, но тот ничего не почувствовал. – Знаешь, что самое жёсткое в процедуре расстрела? Когда у тебя на голове мешок: ожидание и фантазия. Ты думаешь: “куда прилетит первая пуля, может в руку, может в живот, лучше в голову”. Но со временем ты напрягаешься весь, каждая мышца… Вот так ты и будешь стоять в напряжение, пока остальных перестреляют. И, получив заветную пулю, тебе уже становиться всё равно, даже не больно. Однако мой же следующий удар придётся не в руку, живот или голову, и вовсе не по твоей никчёмной плоти.

– Делай со мной, что хочешь, я тебе ничего ни скажу…

– Оу-у, не собираюсь я с тобой ничего делать. А вот скажем… с твоей мамой.

– Только тронь её, слышишь! – выфыркивал он красные слюни, словно пёс.

– Ну… Поздно, она уже мертва. Что, не веришь?! Киньте её сюда.

Из-за угла вышел третий Нексус и что-то зашвырнул в камеру. Это было худощавое старое женское тело. Оно было украшено красными каблуками и белым платьем, которые немного сочеталось с её открытыми трупными глазами серого цвета.

– Нет, нет! Ааааа, нет, нет! – отползал он в зверином отрицании к стене. Даже когда узник упёрся в неё лопатками, он всё равно пытался через неё протиснуться, будто сбегая от взгляда покойника, что смотрел прямо на него.

– Мне вот интересно, усиливается ли Эффект Зловещий Долины, если труп является родственником?.. Думаю, что да. – Пак схватил усопшую за волосы как куклу и поднёс почти в упор к сыну. Одной рукой он удерживал челюсть трупа, другой – его руку. И далее Пак начал ими двигать, при этом выговаривая противным женским голосом слова, будто имитируя владелицу: – “Ой, кажется, я съела что-то не то, у меня началась изжога!..” Кстати, я уже её отнекрофилил…

– Прекрати, нет-нет, пожалуйста! – рыдал бандит.

– “Прекрати, нет-нет, пожалуйста!” – дразнил Пак. – Я прекращу, если ты скажешь, то, что я хочу. “О, смотри сынок, я в рифму начала говорить, хо-хо-хо!”