Герман Горшенев - S-T-I-K-S. Всех, кого ты возьмёшь в плен

– Ирма, а давай их утопим и сварим? Они потом сюда пойдут. Тут самые тонкие переборки. Возьми двух штурмовых мехов и одного ремонтного дрона с резаком по термостойким сплавам и со сварным модулем. Вот здесь завари открывающиеся переборки и двери. Тут кабель связи с основным искином, а тут искин реактора. Ты его просто сломай, а тут отрежь. Найдёшь коробку?

Всё было просто. Это особенность конструкции корабля. Основные реакторы глубоко внутри корпуса, а вспомогательные, на расщепляющихся материалах, разбросаны по всей длине между ангарами. В бою может быть что угодно, а находящийся под боком реактор всегда обеспечит энергией. Однако держать такие вещи внутри основного корпуса тоже не стоит, поэтому их выносили наружу, размещая между внешней бронёй и жёстким несущим корпусом. Сейчас паукам было проще всего расковырять обшивку и пройти через реактор, чтобы попасть внутрь, в остальных местах их ждала монолитная многометровая броня, которую они переносным инструментом неделю будут дырявить. Я продолжил:

– Пятый ангар мы давно потеряли, нам этот реактор не нужен, под нами основной мезонный. Мы сейчас от него энергию получаем, у нас полкорпуса не работает, так что мощности с избытком, а вот пауки мне тут не нужны. Пока дрон заваривает переборки, пристрели искин реактора, а то он не даст нам так сделать. Выводи реактор на полную мощность и глуши.

Это старая проблема всех реакторов на расщепляющемся материале. Если активная зона выходит из-под контроля, её глушат композитом графита, но на несколько секунд температура скачкообразно повышается. Единственный способ – начать глушить раньше, не доводя до пика и оставив место на скачок. Для этого и надо было сломать искина, иначе он просто не даст раскачать реактор в опасную зону. Я продолжил инструктировать:

– Ирма, выведи реактор на полную мощность, а потом резко глуши, опускай стержни и прикажи мехам перебить эти коммуникации. Весь отсек заполнит радиоактивным перегретым паром из контура охлаждения. Коммуникации слишком прочные, заряды даже не пытайся закладывать. Как начнёшь опускать стержни, сразу беги сюда, закрывай и заваривай переборку. Смотри на меня, – я постучал в стекло шлема пальцем, привлекая внимание.

Это была моя дурацкая и страшно раздражающая всех привычка. Зато я точно знал, что на меня обратили внимание, а не мечтают о великих победах на дальних окраинах космоса. Я даже почувствовал, как девчонка скривила губы. Они тут все так делали, когда я использовал этот способ привлечения внимания, просто через прозрачное стекло скафандра техника видно, а через затенённое стекло штурмового скафа – нет.

– Пара из активной зоны хватит, чтобы сварить всех пауков и выдавить в космос, а давление будет таким, что если повезёт, то может и десантный бот сорвать. Первого меха оставляй внутри, коммуникации разрушать, а этого с собой – и не геройствуй. Ты единственный тут штурмовик, если что случится, ты мне нужна здесь. Тебе придётся в одиночку защищать всю ремонтную палубу.

Ирма кивнула. Она всегда была падка на щедрые обещания, и объяснить, что нельзя геройствовать, было невозможно, только обменять геройство там на гораздо большее здесь и немного потом.

На своей палубе я мог выставить до двух десятков автоматизированных мехов с тяжёлым бортовым вооружением, и Ирмин разгонник особо ничего не решал, но был нюанс. В прямом бою, где нужна только скорость реакции и калибр, машины во много раз превосходили людей, но если что-то пошло не по плану, ни одна механизированная система, какой бы быстрой и вооружённой она была ни была, не заменит выдумку, хитрость и подлость обычного бойца. Я в этом не раз убеждался и не хотел далеко отпускать девчонку от технической палубы.

Она убежала, уводя за собой две бронированные многолапые машины и ремонтного дрона, а ко мне уже бежал следующий соискатель мудрости старшего техника. То есть моей.

Палубы линкора трясло от попаданий вражеских орудий. Нелюди прекрасно понимали, что пока они не уберут отсюда наш корабль, расположившийся с другой стороны светила от основного боя, спокойно заняться борьбой с главными силами им не дадут. На «Топоре палача» имелось немало средних кораблей, которые разлетались по всей звёздной системе и наносили фланговые удары. У меня не было полной картины боя, но я отлично понимал, что выпущенные нами лёгкие корабли делали будоражащие удары, разрывали порядки и вносили сумятицу в построение нелюдей, и без того столкнувшихся с серьёзной опасностью. Мы страшно всех раздражали, нас хотели придавить как можно быстрее и не считались с потерями.

Доклады о высадившихся абордажных командах сыпались не прекращаясь, враги не жалели сил и всё, что могли подтянуть к нашему кораблю, тащили не раздумывая. Два тяжёлых крейсера, присланных флотом, отлично держали крупные корабли насекомоподобных на расстоянии, но этот класс не был создан, чтобы бороться с многочисленной мелочью, кроме той, которая подлетала совсем близко. Большая часть малых человеческих кораблей была далеко, обеспечивая поддержку основным силам, и многочисленные десантные боты с богомолами и пауками проскакивали через прикрытие крейсеров, и прилипали к обшивке «Топора палача» постоянно. Оповещения о потере отсеков сыпались сплошным потоком, а линкор превращался в груду металла. Уничтожить корабль такого класса одним или даже десятью попаданиями самых мощных зарядов было невозможно, и единственный способ, доступный врагу – сделать это изнутри. Кстати, подобное относилось как к кораблям человечества, так и нелюдей. Наши штурмовые группы разрывались, мечась от одного края корабля до другого, а в основной командной рубке шёл постоянный бой.

В коммуникаторе я услышал теряющийся в помехах через разрушенные ретрансляторы корабля голос своего товарища, а ныне командующего «Топором палача». Я с ним прожил всё детство, прошёл учебку и пошёл в техники, а он в штурмовики, чтобы через много лет снова встретиться на одном корабле.

– Илли, у нас ещё четыре десанта богомолов. Наш корабль уже не боевая единица, а груда летающего металла, а это уже твоя специализация – оживлять мёртвое железо. Я знаю, ты обязательно справишься – ты лучший из тех, кто может это сделать. Это приказ. Я так хочу. Прощай, друг.

Корабль сильно дёрнуло, на коммуникаторе появилось сообщение о полной потере капитанской рубки, а затем о сработавший системе самоуничтожения. На тактическом мониторе высветилась надпись, что я назначен непилот-капитаном несущего линкора-призрака «Топор палача».

Они подорвали себя вместе с несколькими сотнями ударных богомолов. Это было правильное решение – унести с собой самых сильных штурмовиков нелюдей.