Блейн Пардоу - Сумерки Кланов-1: Дорога исхода

Он снова сможет служить своему Клану, сможет претендовать на Родовое Имя по линии Хоуэллов. Он снова поведет воинов в бой. Война конечно же рано или поздно возобновится, и Трент поклялся сам себе, что будет в ней участвовать. Но на этот раз не будет никаких кошмаров. Он прошел огонь и выжил. Он глядел в глаза смерти, боролся с нею много-много дней… И он вернулся. Что теперь может ему помешать? Нет, теперь ничто его не остановит.

Трент пробудился с таким чувством, будто весь мир со всеми приложениями разом обрушился на него. Он хорошо знал это чувство тошноты и полной потери ориентации в пространстве, столь характерные для гиперпространственного прыжка. «Прыгун», вместе с находящимися на его борту шаттлами, совершил скачок из одной звездной системы в другую, пробивая на какую-то миллисекунду дыру в ткани реальности. Присущее подобным переходам ощущение падения в какую-то не имеющую ни верха, ни боков, ни низа бездну и вернуло Ягуара к действительности.

Трент открыл глаза и оглядел комнату. Это было уже шестое его пробуждение. Каждый последующий период бодрствования был длиннее предыдущего, и, что самое важное, всякий раз он чувствовал себя лучше, как будто тело с новым пробуждением удваивало свои силы. За ним постоянно ухаживала медтехник Карен, ее лицо и руки стали Тренту близкими и родными. Даже синтетическая пища из больничного рациона казалась вкусной — одно это уже показывало, насколько серьезны его раны.

Ему позволили пользоваться левой рукой, и Трент теперь мог управлять контрольной панелью, регулирующей угол наклона койки. Поскольку с него уже сняли громоздкий ускоритель генетической регенерации, Трент мог теперь переводить койку в сидячее положение. Левой рукой он ощупывал синтетическую кожу, обтягивающую правую руку, трогал лицо и бинты, покрывающие большую часть головы.

На этот раз Карен была не одна. Рядом стоял доктор Шаста. Трент внезапно понял, что присутствие доктора является признаком чего-то более серьезного.

— Все в порядке, воут? — спросил Трент. Доктор Шаста внимательно смотрел на Трента, положив подбородок на кулак правой руки, локоть которой опирался на ладонь левой. На лице его читалась озабоченность, и ответил он не сразу.

— Мы намерены сделать вам перевязку, звездный капитан. Пришло время ознакомить вас с тем, насколько сильно вы были изранены.

— Вы же сказали, что я снова смогу стать пилотом боевого робота, — спокойно произнес Трент. — Все остальное не имеет значения для воина.

Когда доктор Шаста заговорил снова, он улыбался, но Тренту показалось, что улыбка его какая-то жалостливая.

— На протяжении всей своей карьеры, звездный капитан, я занимаюсь исцелением воинов. Пребывание в любой касте имеет как свои привилегии, так и свои неприятные и тягостные стороны. Вам еще предстоит осознать, что за право снова командовать в бою надо заплатить невыносимо высокую цену.

Что это? Наглое высокомерие? Оскорбление? Из уст представителя низшей касты?.. Доктор Шаста ножницами стал снимать внешний слой бинтов с головы Трента. Трент оставался спокойным, но, к своему удивлению, отметил, что его дыхание стало прерывистым.

Чего я боюсь? Слов какого-то жалкого лекаря? Я снова буду сражаться! И это единственное, что имеет значение.

Процесс длился долгие десять минут. Медтехник Карен вручила доктору небольшое зеркало, которое тот, в свою очередь, передал Тренту. Тот без колебаний поднял зеркало на уровень лица и заглянул в него своим единственным глазом.

На голове оставался лишь кусок пластыря, поддерживающий тампон на правом глазу Лицо выглядело жутко. Кожи почти не осталось, деформированную плоть покрывала лишь влажная, почти глянцевитая синтедерма, сквозь которую просматривались вены. На половине головы волосы исчезли полностью, оставшиеся сохранились, видимо, благодаря тому, что были прикрыты нейрошлемом. Правое ухо превратилось в какой-то мясистый бесформенный шишак. Нос как будто расплавился: от него фактически остались лишь широко раскрытые проходы ноздрей, сочащиеся антисептическим кремом.

Правая часть верхней губы тоже исчезла, так что видны были десны и зубы. Трент понял, почему при питье он проливал часть жидкости на подбородок — на то, что от него осталось. Некогда крепкая, выразительно оформленная нижняя челюсть — родовой признак линии Хоуэллов, была чудовищно деформирована. Кожа и мышечные связки сильно выгорели, и теперь синтетическая кожа прикрывала лишь жалкие останки кости и связок. Жуткие шрамы тянулись к шее и там заканчивались.

Доктор Шаста снял бинты с правой руки, и Трент увидел, чем он заплатил за своевременное катапультирование и свое спасение. Кисть выглядела покрасневшей, но не тронутой, а вот предплечье и плечо обгорели так сильно, как будто их поджаривали в аду на горящей сере. Место сгоревших мышц заняли связки миомерных волокон, прикрытых все той же синтедермой. Рука лежала безжизненно, но Трент почему-то знал, что она функциональна. Как бы там ни было, но миомерные мускулы сделают руку гораздо более сильной, чем она была.

— Мое лицо… — все, что он смог сказать, глядя на себя в зеркало. Доктор кивнул.

— Синтетическая кожа защитит вас от инфекции, и она прочнее и долговечнее настоящей.

Трент глянул на медтехника Карен, и жалость, которую он прочел в ее глазах, поразила его в самое сердце.

— На мне теперь печать воина, — сказал он гордо и опустил зеркало. — Эти шрамы и рубцы показывают, что я бесстрашен в бою, что я сражаюсь жестоко и беспощадно. Они покажут всем и каждому, кто меня увидит, что у меня сердце настоящего Ягуара…

И все же Трент знал, что ему придется долго привыкать к тому, что каждый раз в зеркале он будет иметь удовольствие созерцать такое вот лицо. Оно было незнакомым, чужим, неприятным…

Доктор Шаста наклонил голову.

— Это на всю жизнь, звездный капитан. Наша медицинская наука могла бы с легкостью создать вам вполне приличный облик, но воинская каста запрещает растрачивать медицинские ресурсы на удовлетворение чьего-то тщеславия.

Трент с этим не спорил. Кланы, особенно Клан Дымчатого Ягуара, ненавидят расточительство. Такова тради ция всех Кланов со времен Николая Керенского. Без этого они просто не выжили бы.

— Я не прошу вас исправлять мою внешность. И я буду носить эти шрамы с гордостью. Они покажут всем, у кого есть глаза, что я настоящий воин.

Доктор Шаста слегка покачал головой.

— Как скажете, воин. Я сделал все, что требуется от члена моей касты. Я залечил ваши раны, чтобы вы смогли снова вернуться к активному исполнению своего воинского долга. Я восстановил ваше здоровье до такой степени, что вы можете снова встать в ряды тех, кто сражается во имя Дымчатого Ягуара.