Валерий Атамашкин - Восстание Спартака

***

Энергичный мужчина меривший шагами палатку, сразу привлек мое внимание. Судя по интонации, с которой он вел разговор с окружающими его людьми, он был крайне раздражен и едва сдерживался. Я несколько раз слышал его имя – Гай Тевтоний. Мы застали его за выступлением перед внимательно слушавшими его военными трибунами, о должностях которых узнали из слов Гая. Речь его сопровождалась обильной жестикуляцией. Трибуны слушали этого человека с открытыми ртами, по чему можно было судить, что Тевтоний занимал в легионе особое положение.

Именно занимал…

Я смотрел в помутневшие, исказившиеся от боли глаза умирающего Гая Тевтония. В ответ на мой вопрос «где Красс?» он схватился за острие моего гладиуса и наделся на него, словно на шампур. Поступок следовало назвать достойным настоящего мужчины, чего нельзя сказать об остальных собравшихся тут. Несмотря на то, что нас в палатке было двое – я и Рут, а их шестеро, трибуны не захотели принять бой. Они подскочили со своих мест, попятились к другому выходу, смекнув, что охрана палатки мертва, а те, кто сумел проникнуть в хорошо охраняемый римский лагерь, умеют держать оружие в руках. Вот только с другого выхода их уже поджидали Крат и Галант.

Началась драка. Я перехватил гладиус и бросился на застывшего у стены латиклавия, который, в отличие от Гая Тевтония, разгуливавшего по палатке в тоге 43 43 Тога – верхняя одежда граждан мужского пола в Древнем Риме, кусок белой шерстяной ткани эллипсовидной формы, драпировавшийся вокруг тела. , успел облачиться в полное военное обмундирование. Голову его защищал шлем монтефортино 44 44 Монтефортино – римский шлем, предназначенный для защиты от ударов, направленных на верхнюю часть головы. Использовался с IV в. до н. э. по 50-е гг. н. э. , на тело была надета мускульная лорика 45 45 Лорика мускулата (лат. lorica musculata , букв. «мускулистый панцирь») – тип древнеримского панциря, анатомическая кираса. , левую ногу закрывал единственный понож 46 46 Считается, что римляне массово производили поножи с использованием прессов из листов металла, а затем прикрепляли подкладку, обычно кожу или ткань. Хотя принято считать, что поножи всегда носили парами, есть свидетельства того, что многие носили только один понож на левой или правой ноге. Многие скелеты найдены похороненными с одним поножем, включая гладиаторов и солдат. , пояс обхватывал ремень-балтеус 47 47 Балтеус – военный пояс. Имел форму простого ремня, носимого на талии и украшенного серебряными или бронзовыми накладками, или двух перекрещенных ремней, связанных на бедрах. с бронзовой накладкой. В руках трибун держал пугио. Он быстро смекнул, что на кону стоит его собственная жизнь, и с трудом, но отразил мой первый выпад, нацеленный ему в горло. Следующим ударом свободной руки я врезал ему в пах. Он согнулся и жалобно застонал. Я приготовился добить поверженного врага, но боковым зрением увидел летящий в мою голову табурет, прикрылся локтем. Трибун, с которого слетел шлем, бросился к столу, схватил лежащий на нем легкий пилум 48 48 Легкий пилум, или hasta velitaris , – метательный снаряд с укороченным наконечником и более тонким древком, длиной до 180 см. Современные реконструкции пилума весят от 1,7 кг. , и запустил им в меня. Наконечник просвистел в двух пальцах от моего плеча, и пилум повис в шкуре палатки. Я заметил, что трибун смотрит мне за спину.

– Прикончи его! – заверещал он.

Сзади меня вырос вооруженный гладиусом горе-воин, кидавший табурет. Вдвоем они попытались оттеснить меня к краю палатки, лишить маневра. Отступая, я перевернул стол, используя столешницу в качестве оборонительного заграждения. В разные стороны полетели чашки, свечи с подставками, тарелки, по полу разлилось недопитое вино. Надо признаться, эти двое знали, с какой стороны держаться за меч, и ничуть не порочили свое сословие всадников 49 49 Всадники, иногда – эквиты (лат. equites , от equus , «конь») – одно из привилегированных сословий в Древнем Риме. . Единственное, о чем я сожалел сейчас, – что вместо привычного боевого ножа в моих руках оказался гладиус, имевший совсем другой центр тяжести, иначе лежавший в руке, по-другому реагировавший на движения. К новому клинку следовало привыкнуть, а навыки Спартака распространялись на мышечную память со скрипом. Но где еще, как не в бою, следовало приобретать новый опыт? Видя, как замешкались оба моих визави, я уперся в перевернутый стол и резко ударил по столешнице ногой, оттолкнув от себя одного из нападавших. Он отшатнулся, не устоял на ногах и завалился на пол.

Второй по инерции отскочил ко входу. Окажись нападавший самую малость расторопнее, он бы получил шанс бежать, вызвать в палатку подмогу или по крайней мере сохранить себе жизнь. Однако я одним прыжком оказался у выхода и пригвоздил врага лезвием гладиуса к земле. Лорика, надетая на бедолагу, на поверку оказалась совсем непрочной.

Рут точным ударом пилума раз и навсегда пресек попытки незадачливого противника выбраться из-под стола. Гопломах, разобравшийся с остальными офицерами, выпрямился и с высоко поднятым подбородком смотрел на меня, а затем провел кончиком гладиуса по своему языку. По губам вниз к подбородку гладиатора заструилась кровь. Я знал, что последует за этим, и не хотел смотреть на жестокий обычай племени, из которого был родом Рут, поэтому отвернулся.

Галант и Крат притащили корну 50 50 Корну (лат. cornu – «рог»), иначе – римский рог. Имел закругленную форму (по виду напоминавшую латинскую букву G ), длиной до 3 м. Использовался вместе с трубами для сигнала в римской армии. , найденный в одной из соседних палаток. Я смотрел на странный, изогнутый русской буквой «С» инструмент, чувствуя, что дело, ради которого мы пришли, сделано только наполовину. Со старшими офицерами личного легиона Марка Красса было покончено. Мертвы примипил Гай Тевтоний и все шесть трибунов, оказавшиеся в большинстве своем последними трусами. Но среди них не оказалось того человека, чья голова стоила дороже всех вместе взятых, – Красса…

Несколько минут я стоял в замешательстве, слыша, как забавляются за моей спиной гладиаторы с отрезанной головой одного из трибунов. Гадать, куда подевался Марк Лициний, не было времени, а рисковать и продолжать поиски я не мог. Следовало забраться на стены римских укреплений и сделать то, о чем мы договорились с Ганником и Кастом, – дать сигнал к наступлению войска повстанцев.

– Эй, Спартак! Смотри! Смотри, кому говорю! – истошно верещал Рут.

Гопломах схватил меня за плечо и тряс так, что я чуть не упал с земляного вала. Показывал Рут на римский легион у линии укреплений. Я нахмурился, опустил корну, потому что в следующий миг до моих ушей донесся лязг металла.