Владислав Морозов - Охота в атомном аду

Я человек не семейный, но отчасти готов согласиться с этим хотя бы в плане того, что несерьёзные отношения обычно заставляют нас разменивать и без того не слишком длинную жизнь на всякую ерунду и суету, а серьёзные – фатально выматывают во всех отношениях, поскольку добывание хлеба насущного для семейства и домочадцев всегда подразумевает болезненное и систематическое наступание на горло собственной песне.

Так что, исходя из всего вышеизложенного, подобные не особо потребные придумки писателей «оригинального жанра», в стиле «эротических снов рядового Агафонова» (было в самом конце 1980-х такое кино, где солдатикам в казарме после отбоя снились исключительно девицы в бикини и без – и, по личному опыту, не скажу, что это такая уж неправда), понять не сложно. Особенно если бросить один мимолётный взгляд на портреты тех, кто всё это, собственно говоря, и пишет – с фото на вас будут мрачно смотреть сквозь толстенные стёкла очков, как правило, очень пожилые, сильно траченные молью мужи, с то ли испитыми, то ли просто потрёпанными невесёлой жизнью физиономиями. Короче говоря, внешне – типичные маньяки и растлители малолетних, именно такие, какими их обычно описывают в разных специфических, истероидных телешоу. И вот тут без всяких лишних вопросов становится ясно, почему именно они не жалеют слов и красок на смачные описания, к примеру, близко-интимных отношений с малолетками или теми самыми секси-киборгами. Ведь с такими рожами, как у них, им вообще никто и никогда не даст (а ведь хочется и в разных местах чешется, хотя в реальности, как у классиков – «стар, девушки не любят и год не был в бане»!) – вот, собственно, и вся причина.

Ну да ладно. На этом фоне тот упрямый факт, что причудливая штука жизнь опять свела меня с предметом, близости с которым на моём месте, несомненно, вожделели бы очень многие, нисколько не радовал. Однако спать с биологическим объектом (всё-таки то, что это не «железка» – однозначный плюс) – не вполне ясного, но несомненно искусственного происхождения, который, по идее, подчиняется тебе во всём, но при этом ты прекрасно знаешь, что эта красавица запросто может полностью вывести тебя из игры одним лишь тычком наманикюренного пальца в нужное место, меня особо не тянуло ещё в прошлый раз. А сейчас для начала следовало хотя бы понять, какие у неё здесь могут быть задачи, кроме основной (то есть ликвидации пяти поставленных вне законов далёкого будущего персон). А то сделанные накануне Блондинкой заявления насчёт её «широких исследовательских возможностей» наводили на не особо хорошие мысли. Откуда я знаю – просто так она рядом стоит или при этом ещё и медленно меня убивает? Хотя если рассуждать логически – зачем ей меня убивать? Тем более что действовать нам предстоит совместно, и моя гибель всё равно не обернётся чем-то большим, чем экстренный возврат в «исходную точку». Вот и выходит, что я на этой «работе» чем дальше, тем больше становлюсь параноиком.

Когда та, кого мне опрометчиво, автоматически назначили в напарницы, наконец подошла почти вплотную, я, признаюсь, испытал довольно странное чувство. Действительно, вроде бы она и в то же время и не она. Имея в виду ту, прежнюю, Графиню из 1944 года, несоответствия были неслабые. Примерно такие же зрительные ощущения обычно бывают, когда сначала, к примеру, посмотришь кино 1980 годов, с какой-нибудь Клавой Кардинале в главной роли, а потом другой фильм с ней же, но, скажем, из конца 1950 – начала 1960-х (какие-нибудь «Восемь с половиной»), где оная кинозвезда ещё свежа, молода и даже не очень-то похожа на себя последующую, поскольку не обременена детьми, разводами и многочисленными пластическими коррекциями задницы, груди, физиономии и прочего.

Что тут сказать, глядя на неё я понял – нет, всё-таки не наврали, действительно, по крайней мере с точки зрения внешности, передо мной был «качественно иной уровень». Неожиданно даже возникло очень странное ощущение, что тогда, в 1944-м, это была мамаша, а теперь я вижу перед собой отнюдь не её саму, а дочь. Хотя если вспомнить то, что мне наболтали о пресловутой методике её систематического «перерождения», что-то в этом духе и должно было получиться.

В общем, на этот раз на вид ей было лет двадцать с небольшим, не больше. Профессионально уложенные волосы колыхались над её плечами, каблучки стучали по бетонке шоссе, и, честно вам скажу, ребята, я прямо-таки засмотрелся на неё, остановившись у хромированного заднего бампера «Фольксвагена» с приоткрытым ртом, словно полный идиот. Называется – не удержался…

Подойдя, эта «юная леди» (про то, что реально ей лет двести, я не забыл) просто молча кивнула, давая понять, что насчёт меня всё, похоже, знает и понимает.

– Катарина, личный номер 1313? – уточнил я по-русски на всякий случай.

– Да, но в данном случае более уместно имя Кэтрин. А я вас сразу узнала, геноссе Зур-Башлык, – сказала она на том же языке. А вот голос у неё был тот же самый.

– Стоп, мамзель! Чтоб больше мне никаких «башлыков»! Мы не в Азии-с! – выдал я максимально строгим тоном начальственную установку и уточнил: – Это Европа-с, и сейчас это категорически неуместно-с!

– А что уместно? – слегка удивилась моя напарница.

Да если бы я знал…

– Зови просто «шеф» или «командир»! – решил я недолго думая.

– Хорошо, командир.

– Ну что, тогда поехали, товарищ Кэтрин Хейгловна? – спросил я. И с чего я упомянул именно эту симпотную голливудскую актриску из нашего времени, хорошо смотревшуюся в комедийном детективе про «очень опасную штучку» (а других кино и сериалов с ней я особо-то и не видел) – даже не знаю, просто с языка, который иногда враг мой, сорвалось.

– Садитесь, – не стала спорить она. – Только наденьте, пожалуйста, плащ, который лежит на переднем сиденье. Он должен быть вам впору.

И действительно, в обитом явно недешёвой тканью мягко-песочного цвета салоне «Фольксвагена» обнаружился новый светло-серый мужской плащ по моде тех лет (приталенный и с поясом), оказавшийся мне вполне по размеру. Я облачился в эту обновку, решив не уточнять, зачем и кому это нужно. В конце концов, пока не было сделано ни одного выстрела и никто ещё не умер, конспирацию следовало соблюдать. Причём максимально.

Переодевшись, я взгромоздился на мягкое кожаное сиденье справа, мамзель села за баранку, и мы поехали. Пейзаж по сторонам дороги оставался прежним – поросшие осенним лесом живописные долины с Альпами на заднем плане. Попадавшийся нам навстречу транспорт был всё таким же разнотипным и исключительно гражданским.

– А у них здесь что, не введено военное положение? – спросил я на всякий случай и уточнил: – Ведь ситуация вокруг Кубы неизбежно должна была вызвать повышение боеготовности! Никогда не поверю, что агрессивный Североатлантический блок в это самое время натурально не стоял на ушах!