Валерий Атамашкин - Македонский

– Че, кого первым завалить – налетай?! – предложил я.

В ответ присутствующие в зале люди принялись удивленно переглядываться, будто совсем не понимая, о чем идет речь.

Один из присутствовавших в зале мужчин, высокого роста, широкий в плечах, с длинными собранными в хвост волосами цвета каштан, плюхнулся на подушку. Он был заметно поддатый, судя по тому, что его язык заплетался. Мужчина поправил венок из плюща на своей голове.

– Вы как хотите, а у меня пир! – он схватил оставленную на столе чашу с вином, мигом осушил и принялся уплетать явства со стола, коих здесь было настоящее изобилие.

Эвмен

Родом из Кардии

Полководец , секретарь Александра Македонского.

Предан Певкестом , сдан Антигону , после чего убит.

Я вымерил его взглядом, не поняв перфоманс. Поначалу могло показаться, что другие оставшиеся стоять люди колеблются, но несколько секунд спустя к продолжившему пирушку головорезу присоединились еще четверо. Они махнули на происходящее и что-то недовольно бурча вернулись к своим лежакам. Некультурненько, так не встречают гостей. Колебались остальные, каждый из них буквально сверлил взглядом меня, застывшего у порога. В их взглядах читалась неловкость и одновременно смущение.

– Так чего хотим? – выкрикнул в сердцах я.

– Чего хотим, Александр? – фыркнул другой пирующий,

Антипатр – полководец и диадох.

Наместник Македонии и греческих полисов.

Некоторые античные авторы ( Арриан, Диодор Сицилийский, Юстин, Плутарх) считают, что Антипатр виновен в отравлении Александра.

А удобно, однако, когда дают расклад по человеку сразу. Назвать головорезом его не поворачивался язык, хотя мужчина носил оружие. Это был старик с рубцом на скуле, оставшемся от удара мечом и порванным в клочья ухом.

– Мы хотим разделить с тобой трапезу! Вот то, чего мы хотим!

Над сводами большого зала разнеслось довольное улюлюканье. Люди, наконец, похватали свои чаши, наполненные вином, подняли их, принялись выкрикивать.

– За Александра!

– Хвала Дионису!

Я медленно опустил ксифос, понимая – драки не будет.

– Александр!

– К столу! Это твой пир!

– К пиру! Сын Бога!

– Царь всего!

Люди, жаждавшие продолжить праздник, скандировали мое имя, ожидая, когда я пройду к столам. Я приподнял бровь – точно, что-то запамятовал, что я не просто Александр, а АЛЕКСАНДР. Ну, в смысле великий македонянин, угу. Вот люди в громадном зале и называли меня «царь всего» и похоже хотели со мной бухнуть. Учитывая, что я завалил несколько бедолаг накануне, не откажусь перезагрузиться и накатить за воротник.

Среди массы лежащих у низких столов людей выделился седой старик в пышном белоснежном хитоне и накинутом поверх плаще, дряблый. В отличии от большинства присутствующих, он носил бороду и сейчас ехидно улыбался. Судя по тому, насколько проникновенно и глубоко смотрели его глаза, он не был пьян и вряд ли вообще прикасался к вину на сегодняшней пирушке. Несмотря на внешнюю дряблость и кажущуюся усталость, в голубых глазах старика можно было различить искру. Из подобной искры обычно легко разжигается пламя, а люди с такими глазами многого стоят в жизни. Старик подошел ко мне, улыбнулся, виновато пожал плечами, будто не зная с чего начать разговор. Показалось, он захотел дотронуться до моего плеча, но я медленно покачал головой и старый передумал. Руки же на хер отрублю, дурак.

– Я всегда знал, что ты не выбираешь легких путей, Александр, – самодовольно произнес он.

Мне удалось просканить его профиль.

Аристотель.

Античный философ, ученик легендарного Платона.

Натуралист классического перода.

Основатель формальной логики

Бывший воспитатель Александра.

Аристотель, значит. Это он тот самый придурок, которого я искал, что расскажет суть происходящего? Я даже отклонил мысль схватить старика за шиворот, взять в заложники и с его помощью выбраться отсюда. Ненароком покалечу деда, а вопросы позадавать хочется.

Старик скрестил руки на груди, его взгляд сделался строже. Он смотрел на меня сердито, будто отец на сына.

– Ну че, старый, пошли бухать? – предложил я, разряжая атмосферу. – Есть у меня к тебе пару вопросов.

Аристотель аж закашлялся, видимо ожидав услышать от меня другой ответ. Мы последовали к лежакам, сорвали очередную порцию оваций пирующих, и старик помог разместится мне, пожалуй, на лучшем месте в зале, которое до того пустовало. Лежак как будто ждал именно меня. Прислуга, смуглые парнишки, принесли вина, читру с сухофруктами и дискос с виноградом. Понятно, что я не знал правильного названия сосуда, но система работала исправно.

Старик обратил внимание, что на столе не хватает олив. Я при виде еды почувствовал, как сводит желудок. Однако первое, что я сделал – это почти залпом осушил поставленный передо мной килик с вином, крепко держась за обе ручки кубка.

В отличии от старика, пирующие успели хорошо поднабраться к моменту как я попал сюда. Дюжина мужчин расстегнули застежки, сняли хламисы. Один из них отдал приказ смуглому мальчишке из прислуги, к столу вынесли кувшин с широким круглым горлышком, до краев наполненный вином. Рядом поставили пустую металлическую чашу. Пирующим подали вина и те принялись плескать им, силясь попасть в металлическую чашу. По сводам зала разнесся лошадиный хохот. Получалось дрянно, мужчины были сильно выпивши, а от того косили. Вино расплескивалось, заливало пол, практически ничего не попадало в заветную чашу.

– Желаешь сыграть в коттаб? – улыбаясь, спросил старик, видя, что я наблюдаю за тем, что здесь называли игрой и выдавали за развлечение.

Коттаб

Древнегреческая популярная игра на меткость.

Участник должен попасть остатками вина из своего бокала в коттабий.

Я покачал головой, отвернулся от играющих, зыркнул на старика. В этот момент игроки установили на металлической чаше человеческую фигурку. Задача усложнялась, теперь следовало попадать вином в нее.

– Старый, давай рассказывай что к чему, – я кивнул на свой кубок, недвусмысленно намекая, что не прочь продолжать разговор под горячительное.

Аристотель поднял руку и один из мальчишек наполнил мой кубок.

Непонятно откуда появились женщины, заполонившие добрую половину зала. Их лица закрывали бархатные платки, нагие тела едва прикрывали балахоны.

Наложницы.

Захвачены армией Александра в Персидском царстве.

Заиграла живая музыка, такую проникновенную игру я слышал впервые и не сразу понял, что музыканты-флейтисты играют с балконов второго этажа. Девушки закружились в танце, маня пирующих полуобнаженными телами. Я заценил – формы у куколок что надо. Головорезы при виде женщин засвистели. Многие вставали на ноги, но под градусом выпитого вина валились обратно на лежаки и подушки. Смеялись, ругались на чем стоит белый свет, показывали неприличные жесты. Бросили игру в коттаб винометатели, хитоны которых пропитались вином насквозь. Те, у кого получалось устоять на ногах хватали танцовщиц и усаживали себе на колени. Никто из девушек не думал сопротивляться.