Алексей Ракитин - Атаман Альтаира

– Не понимаю, о чем вы говорите! Что такое этот самый… «торпиллер»?

Ложь можно доказать математически, просто-напросто отследив видимые перемещения зрачка в интервале, когда человек обдумывает ответ. Я прекрасно осведомлен обо всех этих приемах спецслужб, не зря же некогда считался лучшим учеником подрывной монастырской школы тюремного типа по дисциплинам «поведение на допросах», «противодействие оперативным разработкам и тактикам спецслужб» и «вскрытие внутренних угроз в нелегальных структурах». Я мог позабыть леммы из астрофизики, но тому, как обманывать всевозможные детекторы, разучиться нельзя…

Астеник замер. Видимо, слушал через наушник скрытого ношения доклад оператора, оценивавшего мои глазные реакции. Доклад, скорее всего, его запутал, не дав однозначного ответа. Он решил зайти с другой стороны:

– Послушай, Сэмми, ты мне не интересен, пойми. Я не желаю тебе зла. Ничего личного – только интересы дела. Ты не знаешь слова «торпиллер»? Хорошо, этому я верю… Тогда скажу иначе: отдай то, что ты получил вместе с рабами.

Вот тут я по-настоящему озадачился. Скажу больше! Я даже не понял, о каких рабах он вообще говорит.

– Не понимаю! Какие рабы? Я не работорговец и никогда им не был!

– Мы это знаем, Сэмми, и потому тебя никто не обвиняет в работорговле. Но… возможно, я все же выражаюсь неясно. Давай зайдем с другой стороны. Скажи, куда ты дел Тихомирову? Она сейчас находится в твоем корабле, правда?

– О ком вы?!

– О Наташе Тихомировой.

– Не знаю, кто такая…

– Ты нас обманываешь, Сэмми. И мы это знаем абсолютно точно. Наверное, ты точно так же нас обманывал, уверяя, будто ничего не знаешь о «торпиллере»…

Астеник досадливо махнул рукой и отошел в сторону. В следующее мгновение брюнетка ударила меня ногой в лоб – жестко, сильно.

Голова моя дернулась, затылок впечатался в высокую спинку. Удар получился как бы двойным – в лоб и в затылок. Я завалился, но не упал – скованные руки удержали на стуле.

Брюнетка взяла меня за волосы. Я постарался улыбнуться.

– Что скалишься, русский? – прошипела сука в ботах.

– В детстве меня постоянно били табуретом по голове. С тех пор я часто улыбаюсь…

Она влепила мне яростную пощечину. Голова моя дернулась подобно нищему, увидевшему в мусорном контейнере окурок дорогой сигары. Щека вспыхнула огнем, на глаза непроизвольно навернулись слезы.

– Да ты никак плачешь, русский?

– Всего лишь безусловный рефлекс на вонь из твоего рта. Не дыши на меня, пожалуйста!

– Слышишь, ты, русский придурок! Мы знаем, что ты купил трех рабов, застрелив Моню-Катерпиллера и пирата из клана «Эскалибур»! Мы знаем, что ты отвез всех троих на станцию «Квадрионе пультаре», где отпустил их на свободу. И точно так же нам известно, что Наталья Александровна Тихомирова вернулась на борт твоей «Красы Крыжополя»!.. Хочешь посмотреть видеозапись, сделанную на причале?!

В голове гудели колокола, детали окружающего мира плыли перед глазами. Однако я постарался не раскисать и как можно тверже ответил:

– Запомни, сука в ботах, никто и никогда не называл ее Натальей Тихомировой. Все называли ее Натс. И я тоже.

– Натс – это аббревиатура от Натальи Александровны Тихомировой.

– Да только я этого не знал!

– Теперь знаешь…

– И что?

– Где она?

Вот тут я задумался. Можно, конечно, рассказать про Звездный Акапулько и бунгало на берегу Саут-Оушен с бассейном и фонтаном. Но что-то подсказывало мне, что Натс вовсе не обрадуется появлению этих камрадов в черных одеждах.

– Вам надлежит начинать свои розыски от того места, где я ее оставил. Я говорю о «Лейбе Троцком».

– Ты оставил ее у анархистов?! На блуждающей станции «Лейба Троцкий»?! В шаровом скоплении Гильгамеш?!

– Именно там, – ответил я, не моргнув глазом. – Она заявила, что не желает оказаться на планете, входящей в состав Земной Цивилизационной Лиги. Мы рассмотрели несколько вариантов, и она остановилась на «Лейбе…»

Сука в ботах брезгливо оттолкнула мою голову и выпрямилась.

– Шеф! Эта русская свинья врет! – воскликнула она.

– Я знаю, – спокойно ответил астеник. – Причем врет наобум. Не соображает, что наша мышка никогда бы не полезла к анархистам.

– Я думаю, сейчас она сидит в его корабле. Полагаю, она сделалась его любовницей, и он повсюду ее за собой таскает.

– Полностью разделяю предположение. Сделаем этому дураку инъекцию и осмотрим корабль. Почешем Наташе хохолок между лопаток! – астеник осклабился.

На борт корабля невозможно попасть без моей санкции – бортовой компьютер просто не опустил бы пандус. Любые действия внутри корабля – будь то вызов лифта, открытие помещений и т. п. – могли осуществляться также лишь с моей команды. Спецслужбы и разного рода злоумышленники для несанкционированного проникновения в космический корабль обычно вводили хозяина в состоянии суггестии (или, как его еще называли, «безвольного исполнения»), и понуждали отдавать необходимые приказы. Осуществлялось это посредством инъекций, блокировавших работу тех отделов коры головного мозга, которые отвечали за формирование волевых импульсов. Старая песня на новый лад! Когда-то в древние времена для подавления воли давали пентотал…

– Должен умерить ваш восторг, неуважаемые господа, – заметил я негромко. – Вы не сможете применить ко мне ни один из ваших препаратов для подавления воли. Можете потренироваться на кошечках или друг на друге, но только не на мне. У меня в голове – имплантат. Весьма взрывоопасный, настроенный на несущие биоритмы мозга. Как только пойдет сбой «альфа» и «бета»-ритмов, получится ядерный взрывчик всего-то на пару килотонн.

– Думаешь, самый умный, да? – спросил астеник.

– Ага! Даже уверен в этом. Да вы и сами сейчас убедитесь!

– Шеф! Этот русский блефует! – подала голос сука в ботах.

– Шеф! Вы не очень-то слушайте свою дурочку, – в тон ей добавил я. – Обидно будет умирать от ядерного взрыва в голове допрашиваемого.

Астеник выпрямился и подошел к двери. Приоткрыв ее, обратился к кому-то, кого я не мог видеть. «Нужен томограф, срочно!» – расслышал я.

Не прошло и минуты, как в комнате появились смурные полицейские. Видимо, те самые отважные парни, что задерживали меня час назад. Они уже сняли противогазы, и моему взору предстали волевые подбородки, бессмысленные глаза и лбы настоящих титанов мысли в два моих мизинца. Они расцепили мои руки, уложили на широкую каталку, тут же пристегнув к ней руки и ноги, после чего проворно покатили по коридору. Везли ногами вперед. Своеобразный полицейский юмор. Не самого скверного, кстати, пошиба.

Когда меня доставили в медицинской бокс, то даже не стали перегружать на специальный лоток. Задвинули в томограф прямо с каталкой.