Борис Борисовский - Боги Бамиана

Больше половины слов не понятно. – Не спать, до отбоя спать запрещено! Встать, подойти к стене, руки на стену ноги шире. Сколько человек в камере? Почему молчишь? -

Три зоновских вертухая, в масках, с дубинками, ворвались в камеру. За ними вальяжно зашёл холёный майор.

– А, Афганец. –

Сказал он.

– Не пойму вас, афганцев. Почему вы все, такие упёртые. Вот ты же Перстень не блатной? А на промку ходить не хочешь так? Что молчишь?

– Тепло берегу, гражданин начальник.

Поёживаясь и пытаясь сохранить остатки тепла, Перстень снял руки со стены и, попытался закутаться в бушлат.

– Руки на стену! –

Последовал окрик. И дубинка прилетела, точно, в правое бедро зека. – СУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУКА. БОООООООООООООООООООООЛЬНО.– Подумал Перстень упав, но при этом, не проронил ни звука.

–Сидишь вот в одиночке, на пониженной пайке. –

Как ни в чём не бывало, продолжил офицер:

– Холодно. А, правда, почему так холодно. Дайте ему картонки, пусть решку, заложит. И прибавьте батарею, нам труп перед комиссией, совсем не пригодится. Да, и покормите, его пару, тройку дней. Три дня, до комиссии осталось. Всей киче внимание. Говорит майор Катков. – Выйдя из камеры он, повысив голос продолжил: – Через три дня приезжает комиссия по правам человека. И, если у вас, господа зеки, есть какие-то претензии или пожелания, то я вас выслушаю прямо сейчас. Если же претензий нет. Каток вышел в коридор между камерами и закончил свою речь словами:

– То вся кича умоется кровью, если какая-то падла, откроет рот, с жалобами. Надеюсь, услышали все?

Молчание знак согласия.

Замок камеры защёлкнули. Послышались удаляющиеся шаги вертухаев и снова тишина в штрафном изоляторе. Тишина, которую не спутаешь, ни с чем, насквозь пропитанная болью, отчаянием и злостью. Перстень, опираясь о стенку, на одной ноге допрыгал до забетонированного посреди хаты столика и двух скамеек. Сильно болела ударенная нога. Холодно опять, аж колотит. – Покурить бы. – Подумал Перстень, морщась от боли, в ушибленной ноге. – Вот только нет курева, то – есть, ни хрена. Только бумажка с молитвами. Всё равно завернуть нечего. Ещё почитать что ли?

– Богородица дево радуйся, благодатная Мария. Господь с тобой, благословенна ты в женах и, благословен плод чрева твоего, яко спаса родила, еси душ наших. Аминь.

Кормушка открылась и через нее, в хату влетели две кортонки, и пачка «примы».

– Командир, а спички?– Крикнул Перстень.

– Может тебе ещё бабу, в пионерскую правду, завернуть?– Послышался удаляющийся голос вертухая.

– Это от вас навряд – ли дождёшься, а за картон и курево душевно благодарен, граждане начальники.– Крикнул в никуда Перстень, закладывая решётку уличного окна, картоном.

– А огонь добудем с Божьей помощью. Интересно.– Подумал он:

– Откуда у меня такие мысли?

Первая затяжка наполнила голову туманом. После второй он медленно сполз по стене на бетонный пол, ноги стали ватными. Куда-то на второй план отошли холод и боль. Казалось, что тлеющий огонёк дешёвой сигареты, прибавил тепла, остывшему до предела организму. Сквозь туман он увидел, как через открывшиеся тормоза, в камеру зашли два вертухая. Один из них отстегнул шконарь, другой, кинул на него матрас. Затем оба молча вышли, ни разу даже не ударив прикайфовавшего зэка.

***

Море, жара, полный пляж, отдыхающих. Глиссируя, на крутой волне, мой серфинг развил, приличную скорость. Этим финтом я, вызвал восторг, дефилирующих по кромке прибоя, двух молодых особ в бикини.

– А можешь ещё так? – Попросила меня одна из красавиц:

– А то мы сфотографировать не успели.

– Для вас красавицы, всё что угодно, особенно для тебя рыжая. Тебя как зовут?

– Лена.

– А ты откуда?

– Из Волгограда.

– В восемь на мосту встретимся?

– Я подумаю.

– Для рыжей Лены из Волгограда трюк на бис.

Глиссирующий виндсерфинг, очень капризная штука. Если корпус доски, больше чем на половину, повисает в воздухе, то судно становится не управляемым. Так и вышло. Тресь… серфинг в одну сторону Перстень в другую. И, с лёту, ударился боком, об лежащий на берегу, огромный валун.

–Бооооооольно. – Простонал зек, вставая с бетонного пола.

Приснится же посреди кичи пляж. Кстати, в хате заметно потеплело, уже не шёл пар изо рта, и не колотила зябкая дрожь. Эта самая дрожь, порядком надоела, за последние полтора месяца. Без неё было как – то не привычно, но хорошо.

– Что Бог не делает всё к лучшему. – возникла из глубин памяти, услышанная, от прабабушки фраза.

– Кстати о Боге. Где эта бумажка? ВЕРУЮ…..

Лязг замка, прервал дальнейшее изучение листка. Вертухаи затолкнули в камеру ещё, трёх сидельцев.

– Здоровья тебе Перстень.– Сказал один из них. Я Руслан с Хасавьюрта.

– И тебе тоже, зёма. Проходите, располагайтесь. – Сделав широкий жест рукой, в шутку предложил Перстень.

Не смотря, на дневное время, охрана отстегнула шконари, кинула на них матрасы и ушла.

– Я Мирный с Мирного. – Представился второй сиделец.

– А я Джон. – Сказал третий.

Уточнять, откуда родом Джон, Перстень не стал. Если захочет, сам расскажет. Все трое выглядели крайне истощёнными.

– Наверняка у меня вид не намного лучше.– Подумал Перстень.

– Принимаем ужин.– Кормушка с лязгом открылась, и в хату пополз, ароматный запах, борща.

– Глюк.– Подумал Перстень.

Но глюк не пропал, за четырьмя мисками, наваристого борща, последовали, макароны по-флотски. Сказочный обед, завершился, кружкой сладкого напитка, из шиповника. Отдав миски, зеки завалились на отстёгнутые шконари.

– Что это было? – Отдуваясь, удивлённо поинтересовался Мирный:

– Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? То месяцами полпайкой кормят, а тут такой пир закатили, как бы, не просраться с непривычки.

– Ты чё, Мирный, спал, когда Каток на продоле про комиссию орал? Нас сюда на откорм согнали, чтобы не напрягаться, по хатам не разносить. В одну кормушку сунул и не сильно устал, бегая по продолу. А откормить надо, иначе комиссия, как по Станиславскому скажут, не верим. Не верим, что людей можно довести до такого состояния. – Сказал Джон, доставая из складок поношенной робы, пачку Мальборо:

– Угощайтесь.

– Ни хрена себе.– Удивился Мирный:

– Это как?

– Всё просто коллега. Двумя словами, рыночная экономика в действии. На воле подошли к вертухаю и, за хорошее вознаграждение, попросили передать мне, на день рождения, литр коньяка, курево и закуску.– Так, что у нас, сегодня, после отбоя, не запланированный той 54 54 Праздник. . Кормушка в двери, опять открылась.

– Принимаем витамины, жалуемся на здоровье.

– О, и медицина пожаловала. Красивая, умираю без любви. – Начал подкатывать к миловидной медсестре Руслан.