Валентин Силич - Умри, чтобы жить

Страха не было! Холодная ярость и немного горечи! Страх остался там, внизу! Она рассталась с ним под кучей хлама, обменяв на спасенного детеныша! Стрелы летели одна за другой, но серый поток упорно поднимался…

Жалобно тренькнула пустая тетива. Эйва со злостью швырнула в крыс арбалет. Сжав нож, она до отказа выкрутила факел. Огненный хлыст вибрировал в подрагивающей руке. Крыса, ползущая первой, замерла, рассматривая девушку внимательным, почти человечьим взглядом. С оскаленной морды падали на ступени хлопья желтоватой пены. Неожиданно мощным прыжком тварь взвилась в воздух. Припав на колено, Эйва вонзила раскаленную дубинку прямо под нижнюю челюсть атакующей хищнице. Отпрянула и сильным ударом ноги развернула дергавшуюся тушу. Труп перегородил проход. Даже лежа на боку, горбатая поражала размерами! Мерзко воняло паленой шерстью и кровью. Лапы и хвосты скользили на липких ступенях, замедляя подъем. Скрежет когтей царапал нервы, доводя до безумия. Разум отступил, сражался инстинкт. Эйва не чувствовала ни рук, ни ног, механически втыкая факел в выраставшие как по заказу оскаленные морды!

– Берегись!

Тело очередной горбуньи дергалось на краю площадки. Эйва едва избежала удара когтей. Нож и факел – все, что осталось. Нападавшие замерли, пережидая агонию сородича.

– Ма-а-ма-а!!! Ма-а-ма-а…

Голос малыша, в страхе зовущего мать, стеганул словно кнутом. Серые монстры наконец сообразили, что два трупа преграждают путь. Вцепившись в хвост, они принялись дергать ближайшую тушу, пытаясь стащить ее вниз. Девушка, ухватив переднюю лапу мертвой твари, тянула к себе. Грызуны оказались сильнее. Труп тяжело рухнул вниз. Бездна жадно чавкала, поглощая тела. Живые и мертвые ударялись с мягким всхлипом о трубы, издающие дребезжащий звук. Казалось, смерть стонет от наслаждения, принимая одну жертву за другой! Крысы истошно верещали, Эйва кричала. Ей казалось, что кричит громко, но пересохшее горло издавало хриплый невнятный клекот. Отупев от усталости, она не замечала, как отступает от края лестницы. Крупная особь выползла вслед. Оскалившись и шипя, медленно отходила вбок, волоча по полу толстый голый хвост. Еще одна, почти белая, замерла на ступенях, положив на край площадки огромную уродливую морду с двумя торчащими рожками вживленных антенн. Эйва судорожно сжимала факел, глядя в глаза крадущейся смерти.

– Они идут!!!

– Я вижу, малыш, не бойся! Эта тварь к тебе не пройдет!

– Они идут, Эйва! Они идут!!!

Ей показалось, что голос тигранчика был ликующим! Обман воспаленного сознания! Оглянуться она не могла. Крыса, замерев напротив нее, выбирала момент для атаки.

– Ну! Давай, сволочь, прыгай!

Горбунья взвилась, стремясь не столько убить, сколько сбить с ног, чтобы потом вдоволь повалять, вырывая из живого трепещущего тела куски мяса. Эйва, рванувшись навстречу, вдруг необъяснимым образом оказалась летящей совершенно в противоположную сторону и шлепнулась недалеко от маленького тиграна, больно треснувшись левым плечом об пол.

– Не-э-эт, не может быть!

От боли потемнело в глазах. Она не сразу разглядела того, кто отбросил ее, успев убрать с пути атакующей крысы. Когда боль немного отступила, а зрение прояснилось, она взглянула на площадку и зажмурилась. Поверить в реальность происходящего заставил голос маленького тиграна, восторженно вопящего у нее в голове:

– Они пришли! Они пришли!!!

Девушка приоткрыла глаза и растерянно уставилась на малыша, весело скалящего зубы.

– Наверное, я рада. Только у меня… совсем не осталось сил, чтобы выразить это! …Посижу с тобой рядом. А ты… порадуйся и за меня тоже…

Глухо постанывая от боли, чувствуя себя так, словно ее долго-долго жевали, а затем выплюнули, она на четвереньках подползла к тигранчику. Тот сидел у стены, опираясь на слабые, дрожащие лапы, и, раскачиваясь, словно болванчик, радостно рявкал. Крепко обняв костлявое тельце, Эйва устало прикрыла глаза, послав все происходящее в тартарары. Битва, похожая на фантастический, кошмарный сон, кипела всего в двух шагах.

Откатившийся факел ярко освещал площадку и тигранов на ней. Эйва никогда не видела ничего подобного, но одно было ясно. Маленькое зубастое существо, извлеченное из-под груды хлама, находилось с ними в очень близком родстве! Яростно хлеща себя по бокам длинными мощными хвостами, звери, пригнув головы, утробно рычали. Их рев заглушал визг крыс. И все же длинная зубастая пасть, острые когти, выступающие на пол-ладони, а главное, количество атакующих делали их серьезным врагом даже для этих грозных животных. Крупный черный зверь стоял на том самом месте, где недавно находилась Эйва. Крысу, готовую вцепиться в мягкое податливое тело, встретил в воздухе удар мощной лапы. Только тигран с его бешеной реакцией мог прикрыть человека и одновременно сломать шею летящей грызунье!

Второй зверь был чуть меньше и казался серебристым в свете факела. Слегка присев, он играючи раздавал мощные шлепки, сминая туши нападавших в гармошку. Но крысы, словно обезумев, рвались в тоннель, где, подпирая друг друга, сидели детеныш тиграна и измученный человек.

Слыша жуткий рев матери, малыш потрясенно делился с Эйвой своими ощущениями:

– Мама… она другая, не такая…

– Она боится за тебя! Это от страха она такая свирепая! В жизни не видела ничего страшнее и прекраснее! Нет… не хотела бы познакомиться с ней поближе!

– Я тебя познакомлю! Она будет рада!

Эйва невольно хрюкнула, оценив удар клыков, перекусивших тушу крысы!

– А уж как буду рада я… Может, успеешь пояснить мне, эээ… Как тиграны проявляют свою радость? – Девушка глубоко вздохнула и скосила глаза на взъерошенного детеныша, подозрительно щурившего глаза.

– Ну… как они питаются, мы уже выяснили, очень… подробно!

– Ты боишься!

– Я… нет… да, немножко! Кажется, переоценила свою храбрость! Твоя мама, она такая… такая, а папа… ох… это ведь твой папа?!

Эйва спрятала лицо в грязной шерстке, внезапно исчерпав запас слов.

– Ты тоже рычала! Твоя шерсть стояла дыбом! Ты храбрая!

– Нет… мне было очень страшно!

Эйва крепче прижала к себе звереныша.

– Я буду тебя защищать! Потом… когда вырасту. Ты больше не будешь бояться! За тебя будут стоять все тиграны!

– Конечно… они только об этом и мечтают! Начнут сразу, как только закончат с крысами! – Бросив взгляд на рычащих, облитых кровью зверей, она то ли в шутку, то ли всерьез добавила: – Вон как торопятся! Если только у них не появится желания немного перекусить…

Эйва погладила малыша. Не ощутив ни капли страха от перспективы, нарисованной собственным воображением, нежно потерлась о лохматую мордочку.

– Тиграны не едят разумных!