Александра Бракен - Лора

Странно было чувствовать и гнев, клокочущий в глубине души, и симпатию к новой богине. Лору учили ненавидеть ее, винить в том, что случилось с Домом Персея. Ей постоянно внушали, что Тайдбрингер совершила ошибку. И не потому, что смертный убил бога и занял его место. На это посягнула женщина , а это нарушало порядок вещей.

– Хорошо, но почему леди Посейдон связывают со смертью твоего… Дома? – спросил Майлз, осторожно подбирая слова. – Ты, кажется, говорила, что новые боги защищают свою семью и служат ей?

– В том-то и дело. Даже Персеиды избегали Тайдбрингер, и ей пришлось скрываться во время всех последующих Агонов, ведь у нее не было семьи, которая могла бы ее защитить. Кланы видели в ней прямую угрозу мироустройству. Раньше никому и в голову не приходило, что женщина способна вознестись, пока Тайдбрингер не сделала этого. Опасность видели уже в самой идее…

Майлз вздохнул.

– Похоже, я знаю, к чему все идет.

– Чтобы подобного больше не повторилось, другие семьи, возглавляемые архонтом клана Кадма, уничтожили почти весь Дом Персея в последний день того Агона, когда убийство других охотников еще допускалось, – продолжила Лора. – Помимо Тайдбрингер, выжил мой прапрадед – он решил остаться в университете вместо того, чтобы участвовать в том цикле.

– Ничего себе, – пробормотал Майлз.

– Другие кланы решили сохранить ему жизнь, чтобы мучить другим способом – унижением. Они поделили запасы оружия и доспехов Персеидов, их прибыльные империи судоходства и текстильного производства, а еще передали главе рода Кадма величайшее наследие семьи.

Эгиду . Щит Зевса с головой Медузы Горгоны, который во многих битвах находился в руках его любимой дочери Афины. Сам главный бог-олимпиец вручил Эгиду Дому Персея, чтобы помочь им в охоте. Щит, способный вызывать молнии и одним своим видом вселяющий нечеловеческий ужас в сердца врагов.

Эгида была предметом всеобщей зависти, и остальные Дома таили обиду на Персеидов за то, что те получили наследство, считавшееся высшим. На протяжении веков соперничавшие кланы уничтожали другие символы власти, чтобы не допустить их использования.

Но только представители семьи могли использовать дары, принадлежавшие их Дому. Кадмиды, может, и украли Эгиду, но никто из них не мог ею владеть. Так что истинная причина того, почему удалось выжить ее прапрадеду и почему пощадили и саму Лору, была еще более чудовищной – когда умрет последний из Персеидов, исчезнет и Эгида.

– Вот это да… – медленно произнес Майлз. – Но, выходит, твоя семья… твои родители…

– И сестры.

Лицо Майлза вытянулось. Они с Гилбертом знали только то, что семья Лоры погибла, и девочку, не спрашивая ее согласия, взял на воспитание родственник по материнской линии. И то, и другое было правдой, но лишь в общих чертах.

– Их смерть была спланирована Аристосом Кадму – внуком того, кто руководил изначальным истреблением Персеидов, – сказала Лора.

– И теперь он стал новым… Аресом? – встрепенулся Майлз. – После того, как убил последнего нового Ареса семь лет назад?

– Смертный думает, что ты лжешь.

Услышав низкий голос Афины, Лора вздрогнула. Но Майлз отреагировал куда более бурно. Он вскочил, опрокинув стул, и метнулся к ближайшему столу.

– Господи! – выдохнул он, пытаясь изобразить нечто похожее на полуреверанс-полупоклон. – Я имею в виду… я не…

– Так ты мне веришь? – повернулась к нему Лора. – Или нет?

Афина стояла в дверном проеме кухни, тяжело опираясь на косяк и прижимая руку к ране в боку. Боги исцелялись быстрее, чем обычные смертные, но Лора все равно удивилась тому, что Афина уже смогла встать.

– Я хотел сказать, да, – произнес Майлз. – Я верю тебе. Просто мне нужно время, чтобы это переварить, понимаешь?

С насмешкой оглядев его, богиня повернулась к Лоре.

– Этот сосуд нуждается в питании.

– Ты хочешь… есть? – догадалась Лора.

Афина опустилась на стул. На мгновение взгляд Лоры задержался на ней, и сердце ее дрогнуло: богиня в доме Гилберта, на его стуле.

Наконец Лора поднялась и направилась к холодильнику. Через несколько минут на столе появились три тарелки яичницы с беконом и три стакана воды. С вилками в руках, Лора и Майлз наблюдали, как Афина взяла пальцами ломтик бекона и поднесла его к носу.

Лора считала, что бесплатная еда самая вкусная, но, похоже, богиня не разделяла этого мнения. Она надкусила бекон и передернулась.

– Лучший бекон, который я когда-либо пробовал, – заявил Майлз, отправляя в рот большой кусок. Его преданность Лоре не уменьшилась, даже после того, как выяснилось, что он много лет не знал о ней правды.

– Не хочешь – не ешь, – холодно сказала Лора Афине.

Богиня сделала глоток воды и насмешливо скривила губы.

– Все дело в ощущениях. – Афина заставила себя проглотить кусочек яичницы. – Опуститься до таких… низменных потребностей. Нуждаться в пресной, отвратительной пище или чувствовать пустоту в желудке. Чувствовать боль. Это невыносимо.

– Ну да, – согласилась Лора. – В человеческом существовании много невыносимого.

Майлз удивленно посмотрел на нее, но промолчал.

– Что ж… – начал он, и его глаза метнулись к небесному существу, восседавшему рядом. Афина была все еще покрыта грязью и темной засохшей кровью. – Где твоя сова?

Взгляд, которым одарила его богиня, испепелил бы целый квартал, будь она в полной силе.

Ничуть не смутившись, Майлз продолжал:

– А твой щит?

Стакан выскользнул из руки Лоры и разбился о дно раковины.

– Лора? – Майлз кинулся на помощь, но Лора отмахнулась, жестом велела ему сесть и принялась собирать осколки.

– Эгида , – твердо произнесла Афина, называя вещи своими именами. – Это был щит моего отца. Много веков назад отец подарил его охотникам вместе с другим нашим оружием и божественным имуществом. С тех пор я его не видела, да и не смогла бы им воспользоваться, даже если бы захотела. Если только он не окажется в моих руках к последнему из семи дней, когда я обрету свою бессмертную форму.

– Неправда, – возразила Лора. – Щит должен быть добровольно передан кем-то из рода, а это невозможно. Кадмиды держат его у себя уже десятки лет.

– И ты это знаешь точно, не так ли?! – произнесла Афина. – С какой целью ты рассказываешь все это смертному, Мелора? Чем это поможет?

– Я устала ему лгать, – ответила Лора, стараясь не вспылить. – Понимаю, тебе все это чуждо. Дай знать, если тебе понадобится новое определение слова «друг». Похоже, Артемида была последней, кого ты считала другом… пока она не ударила тебя ножом.

– Не думал, что когда-нибудь это скажу, но впервые в жизни я рад, что у меня нет сестры, и поножовщина здесь ни при чем, – вмешался Майлз, которого явно задели слова богини. – Хочу спросить: Артемида – единственная из первых богов, кто все еще участвует в Агоне? Кроме тебя?