Александра Бракен - Лора

Мать Кастора погибла во время Агона сразу после его рождения, и мальчика растил Клеон, его отец. Но почему его тоже здесь нет? Это странно. Клеон уже много лет управлял Домом Фетиды. Он и жил в этом здании и наверняка отвечал за организацию праздника.

«Слишком много времени потрачено впустую», – досадовала Лора, направляясь к выходу. Она решила, пока кругом царит праздничная суета, поискать Кастора на верхних этажах. А если ничего не выйдет, украсть любые лекарства, какие удастся найти, и вернуться к Афине.

Но не успела Лора сделать и нескольких шагов, как в помещении наступила тишина. Охотники выстроились по краям освещенной дорожки, ведущей к алтарю. Жадные взгляды, глаза, лихорадочно блестевшие от вина и возбуждения, вызывали у Лоры отвращение.

На верхней площадке лестницы первым появился Филипп Ахиллеос, потом Аканта – на шаг позади него. Под аккомпанемент лиры они направились к трону, глядя прямо перед собой – на алтарь. Однако вместо того, чтобы опуститься в золоченое кресло, Филипп встал слева от него, Аканта – справа.

Сначала Лора не поняла, почему Филипп не занял трон, но догадка вдруг обрушилась на нее как цунами.

Восторг толпы. Символы солнца, лиры, лавра на барельефах и гирляндах вокруг.

Все это должно было напоминать Большой храм на острове Делос.

Место рождения Артемиды… и ее брата-близнеца Аполлона.

– О, – выдохнула Лора, по спине пробежала дрожь.

Новый Аполлон скрывался не в Доме Тесея, а в Доме Ахилла.

Но это же не Филипп? Она смотрела на старика, пытаясь разгадать настороженное выражение его лица.

Интересно… Может быть, произошла трагическая случайность? И Аполлон умер до того, как старик смог его прикончить. Такое в истории Агона случалось.

Дети, те самые девочки, которых Лора видела наверху, покрытые золотой краской спускались по ступенькам. Важная миссия наполняла их гордостью, и смотреть на это было мучительно. Первая сжимала в одной руке свечу, а в другой – маленький серебряный предмет. Кто-то держал книгу, кто-то – подзорную трубу, лиру, театральную маску. Лора поняла – малышки изображали Муз.

Спой мне, о Муза…

Следуя торжественной процессией, они приблизились к бассейну, расселись по краям и опустили свечи в воду. Язычки пламени плясали среди белоснежных цветов. Слабый гул наполнил воздух – казалось, он исходил отовсюду. Молодая чернокожая музыкантша ударила по струнам лиры, и зазвучала новая мелодия. Звуки уносились вверх, они будто состояли из воздуха и света. Лора пыталась рассмотреть из-за чужих спин, что – вернее, кто – приближается к алтарю.

Еще до того, как Лора услышала изумленные вздохи, она уже знала, что должна отвернуться. Внезапное тепло пробежало по коже и, набирая силу, воспламеняло каждый нерв в ее теле.

Он спускался по лестнице, и это было похоже на первый луч солнца, пробивающийся утром в окно. Его фигура была безупречна – рослый, мускулистый, – а лицо пробудило в памяти сладкое эхо.

Кастор.

В то зимнее утро, когда солнце еще не пустилось в путь по небосводу, а сестра еще не начала ворочаться под одеялом, прогоняя остатки сна, Лора открыла глаза навстречу своей судьбе.

Она увидела лицо отца, склонившегося над ней.

– Chrysaphenia mou , – как всегда ласково прошептал он. Моя золотая . В его взгляде было столько нежности… – Ты все еще хочешь тренироваться? Я нашел для тебя место.

Лора посмотрела на сестру: Олимпия – Пиа – свернулась, как котенок, в их маленькой кровати, и снова перевела взгляд на отца. Сон как рукой сняло. Тело, казалось, вот-вот взорвется от радости.

– Агогэ? [31] Система воспитания юных спартанцев, отличавшаяся особой жесткостью.

Отец кивнул.

– Ахиллиды примут тебя на обучение, начинать нужно прямо сегодня.

Отбросив простыни, Лора вскочила так быстро, что отец усмехнулся и, наклонившись, поцеловал дочь в голову. Лора поцеловала его в ответ.

– Спасибо, спасибо, спасибо!

– Тс-с-с, – отец кивнул на спящую сестру.

Лора жестом «запечатала» губы, но не могла сдержать счастливую улыбку и подпрыгнула.

– Однако это совсем не похоже на то, о чем ты читала, – предупредил отец, погладив ее по волосам. – Не хочу, чтобы ты разочаровалась, когда придешь туда и увидишь, что это не Спарта.

У каждого Дома была своя система воспитания воинов. Из классической программы обучения, основанной на канонах великой Спарты, они исключали то, что им не нравилось. Но Лоре было все равно. Единственное, что имело значение – она сможет сражаться, как ее родители. Увидит церемонии, старинные документы и все остальное, чего лишена их маленькая семья. Узнает большие тайны, о которых только слышала.

– Сегодня? – переспросила она, просто чтобы убедиться, что это не сон. – Правда?

– Правда, – кивнул отец. – А теперь умывайся и одевайся. Я завезу тебя перед работой.

Лора бросилась к маленькому комоду, который делила с сестрой, и выдвинула верхний ящик. Рамки с фотографиями задребезжали, едва не разбудив Пиа, которая зашевелилась в постели, но повернулась на другой бок. Лора оглянулась, увидела ее темные волосы на подушке, и бесшумно вытащила футболку, свитер и джинсы. Снова задвинув ящик, подошла к кровати и накрыла Пиа одеялом, убедившись, что кукла Банни у сестры под боком.

«Наконец-то!» – ликовала она. От возбуждения сердце выскакивало из груди, Лора едва могла дышать. Она выбежала из комнаты и остановилась, заметив, что все еще босиком.

Три месяца назад родители сидели с Лорой за маленьким столом на их крохотной кухне и объясняли, почему она, скорее всего, не сможет начать обучение вместе со сверстниками из других семей охотников.

– На это нет времени, – сказала тогда мама. – Я знаю, это тебя расстроит, но ты ведь понимаешь, что мы не такие, как другие кланы. Мой… Дом Одиссея не откроет нам свои двери после того, как я отреклась от своего имени. Кроме того, их школа находится за морем. Нам с отцом придется самим тренировать тебя. Наступит лето, и я, возможно, буду работать меньше, а миссис Осборн сможет присматривать за твоими сестрами…

Лора кивала, удерживая слезы и боль внутри. Она даст им волю, когда сможет убежать в свою комнату. Там она тихо заплачет в подушку. Книгу мифов, которую дал ей отец, засунет далеко под кровать, и больше никогда не возьмет в руки.

Она погрузилась в глубокий сон, и судьба явилась ей в мерцающем облаке. Сны были посланиями от Зевса. Она все запомнила – край щита, раздвигающего тьму; крыло, сотканное из золотого света; яркие глаза, отразившиеся в лезвии меча. Лора никогда и никому не рассказывала об этом сне, и вот теперь богини Судьбы пришли к ней наяву.