Владимир Стрельников - Огонь и железо

Примерно через три мили запах первого следа вывел следопыта сначала на имперский тракт, а затем, по нему, к большой лесной проплешине, заросшей тонким густым подростом. Семнадцать лет назад здесь рос кондовый дубовый лес, уничтоженный ими в огневой засаде. Уже второе десятилетие местные боялись этого места, наполненного агрессивными призраками сгоревших. Лорд непроизвольно опустился на густо заросшую кочку. Теперь его накрыло воспоминаниями.

* * *

Тогда, в победном феврале 6701-го, большая часть устроенной союзниками засады состояла из неопытных копейщиков. И всё же потери оказались минимальны. Отряд карателей принца, как и положено, шёл с головным дозором. Поэтому передовых всадников сэр Николай предусмотрительно пропустил, а вот по основной группе отработал почти в упор. Огнемёт, неожиданно вынырнувший из придорожного холмика, стал для них поистине смертельным сюрпризом. Впереди мерно месящего стылую грязь обоза вдруг поднялась яркая стена огня. Практически сразу истошно заорали сгоравшие. От этого все каратели растерянно остановились. Своеобразный сигнал запустил настоящую мельницу уничтожения. Гладиаторы бросились к слегам, подпиравшим заранее подрубленные деревья, выдернули и начали дружно толкать вековые стволы, стараясь уронить их прямо на остановившихся. Десятка из передней отсечной позиции и охрана огнемёта подняли противокавалерийские устройства. А благородный Волкул с пятью всадниками обрушились на двух уцелевших дозорных.

Галльские лучники удачно отстреляли по подвешенным на деревьях огневым фугасам, из-за чего многочисленные очаги пролившихся сверху возгораний внизу быстро начали соединяться в один. Что было страшнее всего – холодная мартовская грязь совсем не мешала страшному красно-синему огню. Лужи лишь пузырились и шипели под его жаркими языками. Но каратели не желали умирать. Они бросились вправо и влево от горящей дороги.

Слева, в низинке, им пришлось долго и с потерями продираться через постоянно падавшие кондовые деревья. А вот справа ситуация быстро изменилась. На очистившемся взгорке поднялся «лес копий». Несмотря на то, что две трети его составляли просто острозаточенные колья, сходу преодолеть такое препятствие было проблематично. К тому же центровые копейщики, с круглыми от ужаса глазами, хаотично пихались вполне боевым оружием. А из-за их спин деловито работали меткие стрелки. Но сзади карателей вовсю разгоралось нешуточное пламя.

– Вперё-о-о-од!!! – заорал предводитель конницы. Это было, конечно, совсем не то, к чему он привык. Одно дело бить и хватать практически безоружных, и совсем другое – броситься грудью на ожидающего многочисленного врага. Впрочем, испуганные глаза бывших рабов подстегнули привычным азартом. Бронированные воины вломились прямо в стену деревянных жал, жертвуя конями. А затем начали прыгать прямо на головы паникующих центровых копейщиков.

Впрочем, галльская подстраховка не дремала. Замолотили точные и безжалостные секиры. Пластинчатые доспехи карателей они, конечно, не пробивали, но и инерции от ударов оказывалось достаточно. Благородный Торин быстро смекнул, чем можно заткнуть наметившийся прорыв. Он погнал к месту схватки бывших рабов и галлов, стоявших слева, на чьём участке противника ещё не было. Да и сам не оплошал. В самый напряжённый момент верхом подскочил к уже почти прорванному участку с резервным огневым фугасом. Увидел знакомого стрелка:

– Мердок!!! Горящей стрелой в бочонок!

И зашвырнул фугас через головы дерущихся. Галл не подвёл и влепил заряд ещё в полёте. Почти сразу клубок спирто-скипидарного пламени накрыл и сбившихся в клин карателей, и часть засадников. А затем разбавленная смолой огнесмесь потекла по склону, опаляя всё большее число нападавших. Всех горящих, и своих, и чужих, подбежавшие копейщики столкнули вниз, закрывая прорыв. Уцелевшие каратели непроизвольно начали смещаться вправо, в сторону Кангарда. Они уже не пытались бросаться на «лес копий».

В итоге всё быстро превратилось в бег наперегонки. Враг пытался успеть обежать рукотворное препятствие, а бросившие было свои участки засадники, умчавшие на устранение прорыва, дружно ломились обратно, едва успевая поднимать колья и копья. Так продолжалось на протяжении почти трети мили. Пока второй вознесшийся над бруствером огнемёт не поставил жирную линию финиша. Сэр Волк, более опытный в обращении с новым оружием, распылил огнесмесь тремя последовательными волнами. Начиная с максимальной дальности в 20 футов, затем на 15 и 10. Всё, кто вломился в зону сплошного горения, закончили жизни быстро, но мучительно. А остальные, объятые уже паническим ужасом, предпочли сдаться.

Как вскоре выяснилось, и в низине из засады никто не ушёл. Оставленных там четырёх десяток бывших рабов и десяти галльских всадников оказалось недостаточно. Но очень вовремя подоспели ещё девять лёгких конников во главе со Спартаком. Отчаянный гасконец не только вовремя передал сигнал о выступлении и грамотно воспользовался предоставленными лошадьми, но и собрал по дороге наблюдателей ещё двух «гнёзд». А прибыв, по собственной инициативе возглавил бой. Причём так, что слушались его даже вольные галлы.

Стрелами, копьями и секирами, точечными ударами сводной конной группы они сдержали врага на линии засек. А остановившихся хладнокровно перебили камнями из пращ. Благо подходящих боеприпасов бывшие наблюдатели, по совету Спартака, за время обслуживания «гнёзд» набрали по два мешка. И ежедневно практиковались, разнообразя подбитыми белками и птицей скудный лесной рацион. Из пришибленных в плен никого брать не стали. А вот оружие и доспехи взяли практически целыми. Причём, управились как раз к подходу лесного пожара.

* * *

6718 год от Сотворения Мира, 07 июля.

Лорд Волк слегка встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Что-то здесь было не так. Обычно на месте бывшего боя он ощущал тоскливое присутствие смерти. Не той яркой и злобно-весёлой, что вела в бою, а какой-то застывшей, неправильной. А сейчас было пусто. Теперь подлесок ничем не отличался от окружающей исконной дубравы. Ладно, это всего лишь ещё одна странность. Правда, приятная. Феоктистов прошёл чуть вперёд и увидел многочисленные проломы в густом поле высокого папоротника, заполонившего нижний ярус проплешины. Даже без волчьего чутья было понятно, что совсем недавно там кто-то шарахался. Запах же красноречиво свидетельствовал, что это была леди Эммилия со своим собакообразным спутником.

Почему-то лорду Волку совершенно не хотелось лезть в это хитросплетение. Он привык доверять интуиции, но пока не мог представить, как ещё можно было разобраться в произошедшем. Подошёл сквайр Зоррен: