Леарок Танн - Допра. Книга 3. Уже не игра

Я поставил Хета в двоякую ситуацию, заключив с толпарями договор через гарантов от биржи наёмников. Распределители – независимая группа неписей, контролирующая выполнение всех сделок в Допре, проведённых через биржу. Они наказывали нарушителей штрафными санкциями и изъятием имущества в счёт погашения долга, но если те сопротивлялись, на помощь призывался Белый Ассасин, который уже не церемонился с должниками, а забирал то, что у них ещё оставалось ценного – жизни.

Такую систему организовала Единая, и это отлично работало, заставляя стороны сделки исполнять свои обязательства. Двоякость ситуации заключалась в том, что Хет и был тем самым легендарным Белым Ассасином, и его светлый лик – единственное, что проштрафившийся видел перед смертью.

По одному из условий договора, который мы подписали с заключенными, за неподчинение прямому приказу или предательство интересов клана я имел право применить к нарушителям любое физическое наказание, не влекущее смерть, либо заключить их под стражу в «Зубовном Скрежете». Также, по своему усмотрению, мог передать урегулирование спора в руки распределителей. Те в свою очередь назначат им штраф, которые эти оборванцы пока не в состоянии заплатить, и тогда настанет очередь Хета.

Возможно, и стоило бы передать разрешение этой ситуации в руки неписей, потому что в клане Врарио меня приучили, что дезертиров и предателей казнят без разговоров, но меня остановил тот факт, что, убив их, Хет лишит Сеть десяти операторов, которых и так не хватает.

Выбирая наказание, я сразу отмёл заключение под стражу. Во-первых, содержать за счет средств клана дармоедов я не собирался. Каждый Страж Допры обязан приносить пользу, а не сжигать вхолостую ресурсы. Во-вторых, заключение под стражу на несколько дней или недель не слишком эффективное воздействие на тех, кто просидел в заточении не один стандартный год. Поэтому я выбрал вариант физического наказания, назначив толпарям по десять ударов плетью. Бланч с радостью взялся за приведение моего приговора в исполнение.

– А ещё говоришь, что гуманизмом не страдаешь, – разглядывая свои ногти, ухмыльнулся ассасин. – Я бы их навестил… одного за другим… Они не заслужили снисхождения. Если душонка трусливая, тут уж никакая порка не поможет. От таких лучше сразу избавиться, пока не подставили.

– Это чисто из практических соображений и ничего общего с гуманизмом не имеет. – Возражаю Хету, и, наклонившись, треплю по загривку своего уртока.

«Кот» выгибает спину дугой, поощряя мои ласки, и тыкается мордой в колено. Урток оказался удивительным зверем. Он понимает меня без слов, словно обладает телепатией, и так преданно заглядывает в глаза, будто знает, от какой участи я его избавил. Он как верный пёс следует за мной всюду, куда бы я не пошёл, и, шипя, скалит морду на всех, кроме Хета.

– Будешь Верным. Как тебе такое имя? – присаживаюсь возле животного и, обхватив ладонями морду, заглядываю ему в глаза. Урток вытаскивает голову из «ловушки», и, воспользовавшись моментом, лижет мою руку. – Понял. Тебе нравится.

Ближе к полудню через ВиАс меня вызывает Кристел. Она сообщает о своем прибытии к земле Люмьерия. Прошу Хета позаботиться о Верном и накормить мясом с тюремных ферм, отбираю себе в сопровождение другой десяток Юнитов и отправляюсь в Атриум. Попытка номер два. Надеюсь, в этот раз меня не бросят, иначе Василина недополучит обещанных бойцов.

В вечернем небе фрегаты зависают над лесом в паре анталайских миль. Две серебряные точки, отделившиеся от них, с монотонным гулом быстро приближаются к земле. Я, в окружении своих бойцов, ожидаю шпионку, скрестив на груди руки. Памятуя о нашем с женщиной конфликте, её прибытие меня радует мало.

Когда челноки опустились неподалёку, Кристел грациозно, словно дикая кошка, выныривает наружу и скользит ко мне в сопровождении свиты из девяти шпионов. Женщина предано смотрит мне в глаза и обаятельно улыбается, что само по себе уже тревожный звоночек. Однако сейчас, в свете заходящего солнца, она как никогда напоминает мне Вин. Та же молочная белизна кожи, такие же огромные синие глаза, и чёрные шёлковые волосы, на которых последние лучи светила оставляют яркие блики. И те же вибрации опасности, которые от неё исходят. Но в то же время есть в этом для меня нечто притягательное…

Кристел, согласно протоколу, облачилась в форменный синий с серебряной вышивкой камзол своего подклана, а волосы стянула в тугой узел, скреплённый шпилькой, украшенной искусно оправленным крупным сапфиром. Женщина изящна и подтянута, словно пантера, с такими же вкрадчивыми движениями и пронзительным блеском в глазах. Её свита – исключительно мужчины – одета в синие комбинезоны с вышитыми серебром эмблемами Врарио на груди. Двое из людей шпионки позади всех тащат багаж госпожи.

Остановившись на расстоянии десяти шагов, Кристел приклоняет предо мной колено. Остальные адепты повторяют движение женщины.

– Во славу Серого Жнеца! – стандартно приветствует синеглазая.

– Кристел, ты что-то напутала с дворцовым протоколом? – Гляжу на неё с насмешкой. – Адептам Врарио колено дозволительно преклонять только перед действующим патриархом. Моя третья ступень достойна всего лишь неглубокого книксена.

Но Кристел не смущается. Она выпрямляется, гордо вздёрнув подбородок, и уверенно приближается. Моя свита нервно переминается, чувствуя себя неуютно в драных лохмотьях в присутствии уверенной красивой женщины, от манер которой за анталайскую милю тянет высокородным происхождением. Изящного рисунка губы шпионки медленно изгибаются в сдержанной улыбке, а сапфиры её глаз производят гипнотический эффект.

– Месьё. – Кристел небрежным взмахом указывает на зависшие в небе фрегаты. – Я не стала брать в аренду корабли, а купила их для Вас. Если Вам это удобно, то мы можем обсудить дела на одном из Ваших кораблей.

С недоверием смотрю ей в глаза, пытаясь определить, где подвох…

– Мне неудобно. – Сразу отсекаю её предложение. Если дело важное, то лучше беседовать в уже проверенном мной безопасном и защищённом от прослушивания месте. – Следуй за мной. Кстати, зря взяла с собой столько вещей. В одну комнату они не влезут.

Кажется, шпионку передёргивает от мысли, что ей придётся жить в столь стеснённых условиях. «Затэра – это тебе не О’хан», – мысленно усмехаюсь я.

Через кротовую нору мы вышли из скалы Атриума к клановому городу. Вокруг суетятся люди и калийцы, коих тут большинство. Изредка мелькает цветастый мех пардов, и синие ухоносы гаргов. Я не помнил и половины соклановцев в лицо, поэтому прибывших на эсминце определял только по опрятной одежде и ухоженному внешнему виду. Эти люди таскали ящики с оружием и держались ближе к повстанцам.