Дмитрий Воронин - Арена

Сквозь лесную тень было трудно разобрать детали, но Трошин, до рези в глазах вглядываясь поверх прицела в ту точку, где виднелся приклад упавшей в снег винтовки, мог бы поклясться, что и ее обладатель стал столь же неподвижным, и, похоже, навсегда.

Внезапно из кустов вверх по склону рванулись фигуры. Теперь, когда клонам уже не требовалось изображать из себя людей, демаскирующие их черные куртки полетели в снег, и фигуры, все в белом, в сумраке почти сливались со снегом.

Трошин среагировал мгновенно – вниз, кувыркаясь, полетела граната – последняя. Может быть, бездонные склады Службы, представляемой на этом холме Лиговым, и содержали достаточно такого рода товара, но сейчас ничем помочь не могли – сумка была пробита пулями в двух местах и, по словам самого Дана, когда тот еще имел силы говорить, теперь была ни на что не пригодна.

Громыхнул взрыв, над головой коротко свистнули осколки, потом на спину обрушился град снежных комьев. Атакующих раскидало в разные стороны – двое тут же поднялись и неуверенно, на заплетающихся ногах, снова пошли вперед. Еще двое остались лежать – что ж, лимонка свое дело сделала. И даже куда лучше, чем от нее ожидалось.

Саша дал длинную очередь в упор – видимо, попал удачно, поскольку отлетевшая на несколько шагов назад фигура, упав, больше не шевелилась. Еще одного хладнокровно, как в тире, снял Петр – встал на колено, не обращая внимания на свистящие вокруг пули (клоны глупо, как будто насмотревшись дешевых боевиков, стреляли от бедра), тщательно прицелился и нажал на спуск, но тут же и сам откинулся назад, схватившись за плечо – меж пальцев начала сочиться кровь. Вряд ли рана была особо серьезной, но держать пистолет в правой руке он больше не мог.

Еще одна длинная очередь – грохот выстрелов вдруг сменился сухим щелчком бойка, – рожок опустел. Две-три секунды нужно, чтобы сменить его, но когда враг рядом, эти секунды вполне могут оказаться последними.

Щелкнул магазин, вставая на свое место, рука рванула затвор…

Трошина поразила тишина. Молчали пистолеты Михаила и Петра, еще мгновение назад неловко державшего оружие в левой руке. Не свистели больше над головой пули. Он осторожно приподнялся над краем снежного бруствера – никого. По крайней мере никого стоящего или двигающегося. Только почти сливающиеся со снегом тела в белых комбинезонах.

– Целы? – Саша не оборачивался. Боялся. Боялся увидеть изрешеченные тела товарищей. И не важно, что Лигова вряд ли можно было считать другом, что с частным детективом был знаком лишь шапочно, а Одинцова впервые увидел буквально час назад. Сейчас они все были почти друзьями и уж по-любому – товарищами по оружию. А это иногда связывает гораздо теснее, чем просто дружба.

Он вдруг с пронзительной ясностью ощутил, что здесь, сейчас – все по-настоящему. Это не безопасная драка на Арене, когда смерть товарища превращается лишь в повод для шутки или строгого изучения допущенных ошибок, когда размазанный по стене друг будет буквально через несколько часов угощать тебя пивом, посмеиваясь над собственным невезением. Здесь все иначе. И рана породит не фантомную, а вполне реальную боль, и кровь – не заложенная в матрицу имитация, а самая настоящая, горячая, живая, – и с каждой ее каплей уходит жизнь – навсегда, без возврата.

– Все целы? – глухо повторил он, надеясь все же услышать ответ. Отчаянно надеясь.

– Относительно… – раздался голос слева, оттуда, где лежал в снегу Петр. – Все в этом мире относительно. На кой хрен я в это влез, спрашивается. Сидел бы сейчас в конторе, пил бы кофе и слушал бы отчет про какую-нибудь дуру, наставляющую рога своему благоверному. Относительно такого варианта я очень даже не цел. Я бы даже сказал, что мне хреново. С другой стороны, как говаривал великий Плевако, а ведь могло бы быть и хуже.

– Мишка, ты как?

– Нормально… Патроны почти вышли. Там у этого твоего… в сумке, ничего не осталось?

– Не-а, пусто…

– Дерьмо! Ну, хлопцы, чё делать будем? Может, на прорыв? Скоро совсем стемнеет.

– Эй, там, наверху! – Голос, донесшийся из леса, прозвучал в вечернем воздухе резко, заставив всех вздрогнуть. – Живы?

– Борька, ты, что ли? – Саша даже не шевельнулся, ни на мгновение не подставляясь под выстрел. Кто их знает, этих клонов, на что они способны. Вполне возможно, что сымитировать голос Бориса не представляет для них особой сложности. Хотя стоит отметить, голос весьма похож.

– А то кто ж. Давайте, делаем ноги отсюда. Неровен час менты припрутся, или к этим уродам пополнение прибудет.

Саша на мгновение задумался, затем крикнул:

– Эй, ты… а где мы с тобой последний раз по душам базарили, помнишь?

– Проверяешь… – донесся снизу насмешливый голос. – Эт правильно, узнаю предусмотрительного командира. В «Черном шаре», сразу после ванной. Ну что, ответ засчитан, кэп?

– После ванной… – послышалось хмыканье Петра. – Интересные вещи я о тебе, Трошин, узнаю. Пра-а-ативный…

– Заткнись, – шепотом попросил Трошин и уже громко потребовал: – А ну, выйди на свет.

– Я выйду, кэп, но ты ж меня все равно не разглядишь.

Из-за дерева выступила фигура. Реплика оказалась точной, отсюда, сверху, различить черты лица было попросту невозможно, однако Саше это и не требовалось. Главное, можно было с уверенностью сказать, что фигура не принадлежит клону. Здоровенная, массивная – она была очень похожа на Борькину. Как и голос. Да и место посиделок с пивом было названо верно.

«Так и в паранойю впасть можно, – подумал про себя Трошин. – Нельзя же от каждого куста шарахаться».

– У нас раненые, двое… в общем, трое.

– А, понял. Иду… со мной Женька и Лика. Лика контролирует периметр, мы поднимаемся. Кэп, постарайся воздержаться от стрельбы. Пока вокруг тихо.

Фигура двинулась вверх, и рука Александра дернулась к спусковому крючку автомата – в руках у приближающегося человека была знакомая уже винтовка. Тот, видимо, в последний момент понял, что делает что-то не так, поскольку воткнул винтовку прикладом в снег и двинулся дальше с пустыми руками.

Спустя несколько секунд над снежным бруствером показалась голова Бориса. Трошин облегченно вздохнул и опустил автомат.

– Ну… здорово, ребята. Смотрю, окопались вы знатно.

– Какими судьбами?

– Потом расскажу. Сейчас надо уматывать отсюда. Я вообще не понимаю, тут стрельба, гранаты рвутся – и до сих пор ментов нет. Даже скучно как-то без них. Хотя они умеют приезжать на подобные стрелки с легким опозданием. Это как в той шутке – тише едешь, дольше будешь. В смысле, для здоровья полезно.

Не переставая говорить, он склонился над лежавшим без движения Одинцовым.

– Хреново… кровищи-то… Живой?

– Да, с ним все нормально. Борька, этот вон, рядом лежит, он из Ассамблеи. Тоже цел, но в отключке. У вас машина есть?