Александр Ярославцев - Испытание на прочность

Согласно давно заведенным на Востоке традициям, персы начали вести переговоры чинно и неторопливо, с многочисленными отступлениями, возвращаясь к уже, казалось бы, решенным вопросам. Бартяков иногда просто зверел от подобных действий, но, выполняя волю императора, был вынужден сохранять спокойствие и дружественную улыбку на лице.

Вначале Насер ад-Дин намекал на возможные территориальные уступки со стороны России, в виде возвращения Персии части Нахичеванского ханства, но Бартяков сразу пресек любые попытки вести диалог в этом направлении.

– Ни о каком изменении нынешних границ между двумя странами не может быть и речи. Хочу довести до вашего сведения, что генерал Ермолов, который в свое время требовал передвинуть русские границы далеко на юг и оккупировать Тегеран, по-прежнему пользуется влиянием при дворе и время от времени направляет императору проект ведения новой войны на востоке. Государь Николай Павлович, искренне желая мира и благополучия между нашими странами, твердо стоит за нерушимость нынешних границ и всякий раз остужает воинственный пыл генерала. Однако и у государя может не хватить сил противостоять напору славного героя, если вдруг южные границы будут изменены в пользу Персии.

Услышав имя генерала Ермолова, персы сразу приуныли и больше не пытались увязать поход на Герат с изменением границ. Но, получив отказ в одном, они сразу же стали настойчиво просить о другом. Раз в походе против афганцев они будут союзниками белому царю, то не грех ради общего дела было бы послать в помощь правителю Персии русских солдат. Так говорил шах Насер ад-Дин, так говорили его советники, но и здесь персидскую сторону ждало разочарование.

Готовясь совершить поход на Индию через среднеазиатские ханства, русский император не мог послать своему южному союзнику ни одного воинского соединения, ибо все они были задействованы в войне с британцами и французами в Крыму или с турками на Дунае. Единственное, чем Николай мог помочь своему соседу, так это снабдить его оружием – винтовками, патронами и даже десятком-другим пушек. Большая часть этой военной помощи уже находилась на складах в Астрахани и была готова к отправке в Персию по морю в любой момент.

Когда Насер ад-Дин услышал эти слова, он не смог сдержать радости от того, что безвозмездно получит столь дорогой подарок. Счастливая улыбка расползлась на смуглом лице шахиншаха от мысли, что его войско будет вооружено ружьями и пушками. Подобного везения никогда не выпадало ни одному из правителей Тегерана. Главная ударная сила персов по-прежнему состояла из сабель, копий и луков. Насер ад-Дин был на седьмом небе от столь щедрых милостей царя, но хитрый шах хотел еще большего.

Получив в свое распоряжение огнестрельное оружие и зная о невысоком качестве выучки своих солдат, он попросил прислать в Тегеран в качестве инструкторов русских офицеров.

– Мы будем очень благодарны нашему царственному брату, если он пришлет нам своих блистательных офицеров для обучения моих воинов искусству современного боя.

Шах Насер ад-Дин щедро лил воду лести на уши царского посла, но граф уже хорошо знал, сколь легковесны сладкоречивые речи его собеседников.

Вежливо склонив голову, в витиеватой восточной манере, которой он быстро обучился за время переговоров, Бартяков ответил, что русский император очень хорошо понимает своего царственного брата, и, скорее всего, слова шаха найдут отклик в его безграничном сердце. Однако если просьба о посылке русских инструкторов была вполне ожидаемой, то последующее за ней продолжение стало неожиданностью для царского посланника, считавшего, что тема военного сотрудничества исчерпана.

То ли желая показать степень своего высокого доверия к северному владыке, то ли решив в этот день добиться максимальной пользы от союза с русскими, но шах совершил поступок, который ранее до него никто никогда не делал.

Придав своему лицу многозначительный вид, персидский монарх торжественно произнес, глядя поверх голов своих многочисленных советников.

– Передайте также моему царственному брату и своему государю, что я буду несказанно рад, если походом моих войск на Герат будет командовать русский генерал, которого он сюда пришлет. Если мой брат сделает это, то тогда я совершенно спокоен за наш поход.

Услышав это заявление, Бартяков очень изумился и даже переспросил переводчика, правильно ли он понял слова шаха. Когда же тот слово в слово повторил ранее сказанное монархом, то граф не смог сдержать своего волнения.

– Русский генерал во главе персидского войска? Любой, кого император сочтет нужным назначить? – уточнил посланник, торопливо перебирая в уме возможные кандидатуры на столь важный пост.

– Любой, – подтвердил Насер ад-Дин, радуясь тому эффекту, который произвело его предложение.

– Даже если пришлет генерала Ермолова? – с невозмутимым лицом уточнил Бартяков, не удержавшись от возможности поддеть персов, к которым в его душе накопилась масса недовольства за их многочисленные виляния во время ведения переговоров.

– Господин посол, конечно, шутит. Всем известно, что генерал стар и вряд ли сможет перенести все тяготы предстоящего похода, – поспешно произнес Мохаммед Али, главный советник шаха, и граф больше не упоминал Ермолова, удовлетворившись тем, как вытянулись лица персов при упоминании имени бывшего грозного наместника Кавказа.

– Я сегодня же отошлю специального гонца к государю императору с известием о вашем предложении, и смею надеяться, что оно будет благосклонно рассмотрено, – заверил Бартяков шаха, энергично прижимая правую руку к сердцу, что на языке восточного этикета выражало правдивость и искренность сказанных слов.

Фельдъегерь со срочным письмом от Бартякова застал русского императора в Орле, куда он прибыл с инспекторским визитом по просьбе графа Ардатова. Пока на Финском заливе стояли льды и вопрос о союзном десанте на Петербург временно откладывался, император на время покинул столицу для поднятия духа среди мирного населения.

Псков, Тверь, Москва, Тула, Орел – таковы были этапы большого пути Николая Павловича, который должен был продемонстрировать всем, а в первую очередь внешним врагам, что государь не пал духом от временных неудач в Крыму и не собирается идти на мировую с неприятелем. Напротив, император полностью уверен в своих силах и готов к ведению долгого затяжного военного конфликта.

Предложение Насер ад-Дина прислать к нему русского генерала очень заинтересовало Николая Павловича. Желание шаха поставить во главе своего войска иноземного генерала говорило о том, как далеко собирался персидский монарх шагнуть в отношениях с Россией.