Алиимир Злотарёв - Поглотители

В темноте он разглядел расплывчатые человеческие фигуры, окутанные черным дымом. Штук тридцать. Плотной группой они бежали по тропе со всех ног, издавая гиканье и утробные звуки. Казалось, огромное древнее существо из преисподней вырвалось на свободу и опьяненное вольным воздухом и голодом надвигается на добычу. До Кольцова оставалось пятнадцать метров.

– Сейчас! – дал команду Броднин и спрыгнул с окна.

Бойцы выпрыгнули следом и, стреляя на ходу, побежали наперерез теням. Улица наполнилась отчаянным воплем. Твари бросились врассыпную, пытаясь окружить подразделение.

В груди бурлило. Броднин в эйфории целился в одну, в другую, в третью тварь и спускал курок. Тени по две или по три особи выбегали с разных сторон и натыкались на пули. Получив смертельное ранение, они превращались в клуб дыма и растворялись в воздухе. Остальные бойцы не отставали. Перемещаясь с места на место, они также методично отстреливали надвигавшихся с разных сторон исчадий.

– Отвяжите меня, суки! Отвяжите меня! – хрипло кричал Кольцов, дёргая ногами.

Экзекуция продолжалась двадцать минут, за которые теням так и не удалось окружить бойцов. Застрелив последнюю тварь, Броднин облегченно выдохнул. Лицо его растеклось в блаженной улыбке. Он хлопнул любопытного парнишку по плечу и осмотрел подразделение.

– Молодцы, парни! Это было красиво, – сказал он.

– Красиво будет, когда твою жопу на кол посадят! – выплюнул Кольцов.

Нахмурившись, Броднин повернулся к младшему сержанту. Оценив его яростный взгляд, он сел на корточки напротив него и посмотрел Кольцову в глаза.

– Сейчас тебя отвяжут. Ты спокойно встанешь, спокойно возьмешь автомат, и мы спокойно вернемся обратно. Ты понял?

Кольцов с гневом посмотрел командиру в глаза и с шумом выпустил воздух из носа.

– Хорошо. Только не думай, что на этом все закончится.

Броднин, глядя Кольцову в глаза, поднялся и указал Кирилюку на связанные руки.

Еще несколько лет назад при расквартировании батальона в Губатове комбат назначил улицу Красносельскую местом построений. Тогда же Броднину досталась квартира, окна которой выходили на эту улицу.

Спустя два дня после тревоги в 9 утра на Красносельской раздался гремящий гимн Российской Федерации. Строй военных подхватил мелодию и начал петь. Броднин в это время дрых у себя в квартире. Вскочив с кровати, он испуганно осмотрелся по сторонам. Лишь через минуту до него дошло, что он опоздал на построение. Опять. Сладко потянувшись, Броднин подошел к окну, посмотрел на поющих и, почесав пах, отправился в ванную. Умывшись и надев форму, он снова посмотрел в окно. Построение подходило к концу. Гнетущее чувство в груди испарилось, и, улыбаясь, Броднин вышел из квартиры.

Его рота, как обычно, когда все уже расходились по местам службы, все еще стояла на месте и слушала командира. Тот любил поразглагольствовать. Вздохнув, Броднин пристроился в последней шеренге. Он никогда не слушал, о чем говорил ротный, и пробуждался, только услышав команду «Разойдись». В этот раз его разбудила другая фраза – «Сержант Броднин, зайдите ко мне через час».

На секунду Броднину показалось, будто он стоит на пьедестале, освещенный фонарями. До сих пор, когда он регулярно опаздывал, командир делал вид, что не замечает. Что изменилось? Броднин улыбнулся и отыскал глазами Кольцова. Парень стоял на другом конце строя и старательно изображал невозмутимость.

Ровно в 10:20 Броднин закрыл за собой дверь в кабинете командира роты. Во главе т-образного стола сидел майор Коновалов, командир, по правую руку от него капитан Фокин, замполит, рядом с ним Кольцов. Окатив компанию ледяным взглядом, Броднин сел напротив Кольцова.

– Опаздываете, товарищ сержант, – заметил Фокин.

– Никак нет, товарищ капитан. Я прибыл ровно через час.

– Броднин, ты совершил грубый дисциплинарный проступок, за который давным-давно должен был торчать в дисбате, – пробасил командир. – Я бы на твоем месте был повежливее. Учитывая твои заслуги и способности, мы с замполитом решили сначала разобраться в ситуации. Ты можешь объяснить, что произошло во время тревоги?

В груди сдавило. Броднин сжал кулаки, положил их на стол и исподлобья посмотрел на Кольцова. Во взгляде парня горела ярость.

– Я жду объяснений, Ярослав, – потребовал командир.

Поочередно осмотрев собравшихся, Броднин отвернулся. Пару секунд подумав, он посмотрел на Коновалова.

– Во время тревоги я действовал согласно инструкции командира батальона, – сказал он, нажимая на последние слова.

В батальоне все знали, что комбат ему покровительствует.

– Если коротко, она сводится к тому, что увидев тень или их группу, надо их сразу же уничтожить. Или доложить об их присутствии, если нечем. Так как заметил их кто-то другой, то мне оставалось только уничтожить.

– Ах ты, сука! – зарычал Кольцов.

Он схватил Броднина за шиворот и попытался свалить на пол. Замполит, заламывая Кольцову руки, начал оттаскивать его назад.

– Смирно! – раздался, будто гром, бас Коновалова.

Потасовщики мигом отпустили друг друга и разошлись в стороны.

– Товарищ капитан, выведите младшего сержанта Кольцова за дверь, – приказал командир.

Кольцов, подталкиваемый Фокиным, бросил на Броднина полный ненависти взгляд и вышел из кабинета. Фокин закрыл за ним дверь. Ухмыльнувшись, Броднин вновь сделал каменное лицо.

– Сядьте, – сказал Коновалов.

Командир подошел к окну, достал сигарету из пачки и закурил. Потом взял пепельницу со шкафа и сел в кресло. Сердце учащенно билось, но несмотря на волнение, Броднин улыбался. Вальяжно закинув руку на спинку стула, он отсутствующим взглядом смотрел в стену.

– Ты знал, что у него жена и две дочери? – Коновалов указал на дверь. – Они живут сейчас в Нижневартовске, в лагере беженцев.

Броднин поднял брови. Совсем молодой, а уже две дочери. Шустрый.

– Нет. Не знал.

Командир долго и упорно смотрел на тлеющий окурок. Наконец, раздавил его в пепельнице.

– Ради чего мы здесь, Ярослав?

Броднин посмотрел на майора с недоверием и, промолчав, вернулся к созерцанию стены.

– Мы здесь ради того, чтобы защищать людей. Мы не знаем, с чем воюем, но мы знаем ради кого воюем.

Коновалов начал свою старую песню. Броднин слышал ее уже сотни раз, но не обращал внимания. Сейчас же она его взбесила. Кулаки задрожали, и он вскочил со стула. Стул отлетел и опрокинулся на спинку.

– Да мне насрать на людей, – процедил Броднин, яростно глядя на командира. – Тени забрали мою память. Я не помню своих родителей, друзей. Может, у меня тоже были жена и дети. Я не знаю! У меня отняли все… Кроме жажды мести. И пока она горит, я буду мстить. Если для этого надо выкурить тварей из норы, я это сделаю. И буду делать! Снова и снова, если понадобится.