Алиимир Злотарёв - Поглотители

Фокин и Коновалов, обескураженные гневом Броднина, долго смотрели на него молча.

– Ярослав, но ведь нельзя же из-за своей травмы рушить чужие жизни, – сказал замполит.

Броднин посмотрел на него с искаженным от злобы лицом.

– Лес рубят, щепки летят.

Командир роты резко поднялся из-за стола и, вытащив пистолет, направил на Броднина.

– Я не позволю тебе расходовать моих людей! – рубанул он на весь кабинет.

Ярослав фыркнул и, медленно обойдя стол, уперся лбом в дуло.

– И что? Застрелишь лучшего следопыта в армии? Дерзай.

Коновалов перевел предохранитель в положение стрельбы.

– Слава, не надо, оставь его. Он того не стоит, – сказал замполит, положив Коновалову ладонь на руку с пистолетом.

Броднин увидел, как в глазах Коновалова медленно угасает желание его застрелить. Командир опустил пистолет и отвернулся к окну. Броднин облегченно выдохнул. Сердце билось в груди, как попрыгунчик в банке.

– Вы правы, товарищ капитан. Я стою гораздо дороже, – сказал Броднин. – Разрешите идти, товарищ майор?

Коновалов кивнул. Улыбнувшись Фокину, Броднин развернулся к выходу.

– Это не сойдет тебе с рук. Я не оставлю. И комбат не поможет, и чутье твое мнимое, – сказал командир, когда Броднин открыл дверь.

Ярослав на секунду остановился.

– Безусловно.

Бурля от гнева, Броднин вышел на крыльцо, и в глаза ему тут же ударило солнце, находящееся почти в зените, а ветер жестким порывом взрыхлил волосы. Зажмурившись, Ярослав глубоко вдохнул. Злость на мгновение утихла, но тут же поднялась обратно.

Рядом стоял Кирилюк с сигаретой во рту. Разомкнув глаза, Броднин повернул к нему голову.

– Дай сигарету, – сказал он, хотя, вообще-то, не курил.

Достав из кармана пачку, Кирилюк молча протянул ее Броднину. Ярослав взял сигарету, подкурил и с наслаждением затянулся. Кирилюк также молча забрал пачку и ушел. С презрением проводив сослуживца, Броднин затянулся еще раз и выкинул только что начатую сигарету.

– Дерьмо.

Чувствуя, что не может успокоиться, он решил пойти в спортзал и выпустить пар.

Взяв дома вещи, Броднин вышел на центральную улицу поселка и наткнулся на собрание людей. Военные и гражданские, перемешавшись и задрав головы, слушали батюшку, декламирующего что-то со сцены о спасении души. Захлестнуло непреодолимое желание сбежать. Сморщив нос, Броднин перешел на соседнюю улицу, хотя так идти было гораздо дольше.

Здесь он почувствовал, что за ним наблюдают. Остановившись и сделав вид, будто завязывает шнурки, он осмотрелся. Никого…

Спортзал состоял из трех комнат. В одной находился стол для пинг-понга, в другой тренажеры, в третьей располагался борцовский ковер. Раньше здесь было какое-то производственное помещение. Переодевшись, Броднин десять минут попрыгал на скакалке и отправился разогревать мышцы на ковре.

В борцовской отрабатывали броски трое знакомых пехотинцев. Мимолетно им кивнув, Ярослав подошел к шведской стенке, закинул правую ногу и, покачиваясь, наклонился корпусом к носку.

Пока он растягивался в комнату вошел незнакомец. Брюнет среднего роста с орлиным носом и благородным лицом. Он бегло осмотрел пехотинцев и задержался взглядом на Ярославе. Броднин, не обращая на него внимания, продолжил тренировку.

Следом за незнакомцем вошел еще один спортсмен. Пехотинцы загалдели и бросились приветствовать друга. Как выяснилось из разговора, во время операции его чуть не поглотила тень (вытащить успели в последний момент), и последние три месяца он провел в госпитале.

– А как это вообще? Когда поглощают, – скомкано спросил один пехотинец.

Пострадавший помрачнел и ответил не сразу.

– Будто тебя рвут на части, одновременно прижигая свежевырванные куски.

Сознание и тело медленно стала окутывать апатия. Тряхнув головой, Ярослав бросил на пострадавшего кислый взгляд и вышел из борцовской.

В тренажерной он завел стоящий на окне патефон, и из рупора вылетела бодрая мелодия Metallici. Одев на штангу для жима восемьдесят килограмм, Броднин лег на скамью.

– Подстраховать? – спросил незнакомец, бесшумно появившийся в комнате.

Ярослав, подняв брови, скосил на него глаза.

– Не надо. Это разминочный подход, – сказал он и сделал двадцать повторений.

Мышцы надулись, по венам полетела кровь, адреналин, подгоняемый аккордами Metallici, жестко промчался по телу. Губы растянулись в ослепительную улыбку и, пританцовывая, Ярослав накинул еще десять килограмм.

– Следующий подход рабочий, тогда и подстрахуешь, – обратился он к незнакомцу, ложась на скамью.

Незнакомец, снимая со стойки блины, кивнул. На третий подход Броднин повесил сто двадцать килограмм и, оглядев брюнета, махнул ему рукой. Тот подошел.

– Сергей, – протянул он руку.

– Очень приятно, – пожал ее Броднин. – Ну что, давай?

Самостоятельно выжав семь раз, еще три он сделал с помощью брюнета. Вскочив, Броднин подлетел к груше и всадил в нее три мощных удара.

– А-а-а! Хорошо пошла!

– Ты с жимом все, Ярослав? – спросил брюнет.

Броднина окатило ледяным потом. Он внимательно посмотрел Сергею в глаза и прокрутил в голове их трехминутное знакомство. Свое имя он точно не называл.

– Да, закончил.

– Подстрахуешь тогда? Я плечо вывихнул месяц назад. Врачи убедили, пока сильно не убиваться, – как будто ничего не заметив, сказал Сергей.

Броднин с улыбкой кивнул. Они повесили семьдесят килограмм, и брюнет сделал пятнадцать повторений. Положив штангу, он встал и начал трясти руками. Ярослав направился к штанге для приседа.

– Как тут у вас вообще? Тихо-спокойно или лезут, сволочи? – спросил Сергей. – Меня неделю назад из соседнего полка перевели. После того, как нас там покусали сильно. Может, слышал, что в Ореховке было?

Броднин вспомнил, что месяц назад им доводили о большом наступлении теней на севере. Два поселка и одну деревню пришлось оставить. Брюнет хорошо осведомлен, но как он допустил такой промах с именем? Или это намеренно?

– Да тихо-спокойно, – сказал Ярослав, закончив подход. – Сидим в нарядах, херней страдаем.

Вспомнилось, что пару месяцев назад им сообщали о новом сектантском движении, зародившемся в РПЦ. Называлось оно «Черный крест». Проповедовали что-то о принятии теней, налаживании с ними контакта и мирном сосуществовании. Броднин сильно не вникал.

– Мы тоже так сначала херней страдали. А потом они, как полезли, – махнул рукой Сергей.

Ярославу надоело играть.

– Куда тебя перевели?

– К связистам во 2-й роте, – без запинки ответил Сергей.

– Нормальный у них командир. Мужик.

– Да. Мне тоже Кузнецов таким показался.

Броднин прищурил глаза и, приподняв левую бровь, посмотрел на мнимого связиста. Фамилия командира взвода связи во 2-й роте и правда была Кузнецов. Ярославу часто приходилось работать с его ребятами. Он знал всех по именам и фамилиям. Брюнет тоже мог их знать. Назвать несуществующего человека? Может сослаться на то, что никого не запомнил. Всего-то неделю там. Но он точно должен знать командира своего отделения, а их там только два.