Андрей Дашков - Человек со многими голосами

– Крест, подай брату…

Светили только звезды. Крестоносцу надо было нагнуться, чтобы разглядеть лицо нищего. Он действительно увидел кресты на щеках. Нищий зашевелился, и стало ясно, что у него нет обеих ног.

– Чего смотришь, брат? Когда-нибудь сам таким станешь.

Крестоносец ничего не почувствовал. Кто захочет знать свое будущее? Хотя, если перед ним один из возможных вариантов, к нему стоило присмотреться внимательнее. И он смотрел, пытаясь представить, каково это – сделаться безногим инвалидом и быть выброшенным на покой после долгого пути, полного страданий и лишений. Такой «покой», пожалуй, можно счесть издевательством более жестоким, чем предшествовавшая служба. Ну а разве кто-то обещал благодарность? И разве кто-нибудь ее ждал?

– Ладно, – сказал калека после долгого молчания. – Позволь мне заработать монету. Спроси у меня о чем-нибудь.

Крестоносец был уверен, что нищий давно лишился своего оружия. Впрочем, покончить с собой можно и при помощи подручных средств. Но почему он до сих пор не сдох от голода?

Не дождавшись вопроса, калека выложил свой товар:

– Кажется, я знаю, что тебе нужно. Странные вещи еще случаются, верно? В мое время их было больше… Как насчет младенца без ушей?

Крестоносец покачал головой. Не то.

– Двухголовая собака?

Мимо.

– Говорящее радио?

Снова мимо.

– Шесть самоубийств в один день?

– Где?

– Гони монету.

Крабья клешня схватила металлический диск еще до того, как стихло эхо.

– В Квартале Теней.

Крестоносец двинулся в прежнем направлении. Он всегда продолжал с того места, на котором его прервали. Внутренний порядок хоть в какой-то степени противостоял окружающему хаосу и абсурду.

– Спасибо, брат, – проворчал ему вслед калека, тщетно пытаясь согреть в ладони ледяную монету. Это была монета оттуда , и потому она имела двойную ценность. Слезы покатились по щекам нищего, омывая кресты. У него не хватило духу попросить о большем – о последней услуге, которую он принял бы только от другого крестоносца…

Кстати, этот был третьим на его памяти – двое навеки остались в Камне. Возможно, ждать следующего придется долго, очень долго. И, скорее всего, калека продаст ему то же самое. Лежалый товар, на который не находится других покупателей. Неужели он сам когда-то был таким – рыскал в поисках специфического зла, готовый к любым жертвам и принося жертвы с абсолютной безжалостностью ко всем, не исключая и себя? Уж лучше сдохнуть под забором. Но не сегодня. Благодаря монете он протянет еще пару ночей. Он пополз туда, где можно было обменять презренный и драгоценный металл крестоносцев на тепло, свет и горькое утешение.

На безлюдной улице, носившей название Лунный бульвар, крестоносец обнаружил «почтовый ящик». Это был почти совершенный тайник – невидимый, неуничтожимый и недоступный ни для кого, кроме клейменных. Сейф, вырезанный из пространства и смещенный в область искаженного восприятия. Крестоносец нечасто имел дело с подобными штуками и всякий раз ощущал одно и то же. Очень отдаленно это напоминало прикосновение: будто чей-то ноготь скреб его по спине между лопатками.

Крестоносец остановился. Было бы глупостью игнорировать оставленное кем-то из братьев послание. Правда, ему приходилось слышать об изощренных ловушках, применяемых Черными Ангелами, – ложные «ящики» в лучшем случае выборочно стирали память, а в худшем убивали разум. Но разве старость не делает с человеком то же самое?

Над Лунным бульваром в ту ночь не было луны. Тьма текла подобно черной реке, впадающей в океан отчаяния. В ней иногда попадались утопленники, которых поток выносил затем к берегам дней. От субъективного величия сомнамбулизма и кошмаров – к жалкому погребению. Крестоносец слишком хорошо знал, что такое кошмары. Редкий сон обходился без них. И не было противоядия для подавления того, что гнездилось в подсознании и отравляло существование. А когда крестоносец сунул голову в «ящик», чтобы извлечь информацию, он познал кошмары брата, побывавшего в Камне задолго до него.

Он испытал что-то вроде мощного ментального удара. Слепок прошлого, отпечатавшийся в мозгу, был, несомненно, полезен, ибо содержал сведения о планировке Камня и о том, что представляет собой каждая из его частей. Но, кроме положительного практического знания, он вобрал в себя сгусток страха, тайн, невнятных угроз и предсмертной боли. То, что хранилось в «ящике», нельзя было разделить на явь и галлюцинации, поэтому крестоносец оказался в трудном положении: фильм из чужой жизни, который он просмотрел за долю секунды и который стал частью его самого, напоминал отчет об аварии с многочисленными жертвами, случившейся на перекрестке реальности и сновидений.

Так он узнал, кому принадлежала старая сеть, остатки которой витали на окраинах Камня – зыбкие свидетельства поражения его предшественника. Не исключено, что ему уготована та же участь. Поэтому он оставил в «ящике» сообщение для братьев, что придут следом, и отправился дальше своей извилистой дорогой, опутывая сетью город, мнимый покой которого не мог ввести в заблуждение никого из преследующих и никого из преследуемых.

Месяц – что соответствовало более оптимистичному прогнозу одного из слепых стражников – давно прошел, а Ролло до сих пор не столкнулся ни с чем таким, к чему не был бы готов. Камень, по его мнению, – город как город, ничем не хуже и не лучше многих других. Тут можно сносно существовать, а на большее Ролло пока не замахивается.

Камень огромен, и Ролло надеется, что любопытства здешних обывателей ему хватит надолго. Он устраивает представления всякий раз на новом месте. Выбирает площадь, сквер или просто достаточно широкую улицу, паркует пикап, расставляет нехитрые декорации и готовит реквизит. Каналь, наряженный то восточным принцем, то цыганкой, то пиратом, то монахом, то Смертью (многообразие персонажей неисчерпаемо, как фантазия Ролло и запасы барахла в лавке старьевщика), с успехом заменяет афишу. Он ведет себя в соответствии с заранее отрепетированной ролью, а его тихий шипящий голос лишь подогревает интерес. Даже торговки и тупицы замолкают, пытаясь расслышать, о чем там шепчет странное создание, похожее на экзотическую птичку, залетевшую в Камень прямиком из легенд и сказок, по большей части страшноватых.

Кроме того, хозяин балаганчика тщательно подбирает музыку. Привлечь внимание обывателя не трудно – средний человечишка отчаянно скучает, – труднее удержать его внимание в течение некоторого времени и убедить расстаться с денежками. Это уже дело Ролло, и по части вытряхивания монет из чужих карманов он мастер каких мало.