Константин Логутов - Друг

Тот затих, как отрезало. Ужас… как я ненавижу этого маньяка.

– Он проколол ногу, – сообщил Сальвадор, осматривая тело. – Осторожно, на полу много палок с гвоздями!

– Идите по проводам, – приказал Петро, имея в виду толстые кабели на полу.

Несколько десятков минут мы шли по коридору, стараясь не наступать на строительный мусор и пиная редких крыс, снующих под ногами. Вскоре Петро приказал остановиться, послышался удар металла о металл, затем скрежет, и через пару минут на нас повеяло земляным холодом. Мы выбрались.

* * *

…днем заметно потеплело, снег подтаял, и детвора весело кидалась липкими снежками друг в друга, беззаботно бегая по двору. Дожидаясь монорельса, я с платформы наблюдал за ними в пролет между домами, вспоминая себя в их возрасте и незаметно улыбаясь. День был просто отличный: успешно сдав тему по ксионным полям, я торопился к Светлане. Мы не виделись несколько дней, еще с женского праздника.

Послышался легкий гул, монорельс заискрился и засверкал – поезд подходил на станцию. От созерцания детских игр меня отвлекли шум и возня на платформе: небольшая группа студентов что-то не поделила и теперь громко и матерно спорила по этому поводу. Конфликт достиг своего апогея: один из парней толкнул другого, затем молодецким ударом уложили и первого, и всё, началась потасовка. Постепенно драка размахнулась и докатилась до меня: кто-то врезался мне в спину, затем сбоку посыпались удары, спереди попытались дотянуться до лица. Послышался гудок приближающегося состава, на котором, разумеется, уже заметили происходящее на платформе. Я отбивался, как мог, как вдруг шум драки перекрыл вопль: один из участвующих в потасовке перелетел через ограждающие перила, зацепился за них ногой и упал прямо на контакт монорельса. Раздался треск и шипение, от бедняги повалил пар и посыпались искры. Через секунду его скрыл отчаянно тормозящий поезд.

В этот момент послышался визг тормозов, среди драчунов появились люди в темно-зеленом камуфляже – спецподразделение мобилизационных сил, отлавливающее хулиганов и бандитов для последующей отправки на фронт.

– Морды в пол!!! Всем сидеть и не двигаться!

Сразу сообразив, кто приехал на беспорядки, я не сопротивлялся и честно пытался выполнить приказ, как вдруг меня резко скрутили и бросили на асфальт, попутно угостив парочкой ударов дубинкой.

– Лежать, кому сказали!!!

Вот и всё, приехали.

Натолкав драчунов в два подъехавших тупоносых грузовичка, нас отвезли в местное отделение милиции, где я провел несколько неприятных часов, пытаясь объяснить, кто я такой и что там делал. И ведь нет! меня чуть не отправили в «отстойник» – так называются в народе отделения ОМС, откуда людей, как говорят, без оформления документов отсылают в мобилизационные лагеря. И поехал бы я на фронт, если бы не приезд отца, служащий панацеей от всех существующих проблем. Мне отдали смарт и ключи, напоили чаем и угостили вареньем, и через несколько минут я сидел на уютном сиденье шикарного отцовского электромобиля.

– Ладно, сын, поехали домой! – отец устало плюхнулся за руль и включил питание машины. В отличие от представителей автопрома с двигателем внутреннего сгорания, электромобиль плавно загудел и словно плывя, медленно выехал задом с парковки.

– Стой! стой, мне надо к Свете… – попытался возразить я. – Я должен к ней зайти…

Отец взглянул на меня в зеркало заднего вида, и только сейчас я заметил, как он устал, как сильно покраснели его глаза, как блуждает его взгляд, старательно избегая пересечения с моим.

– Что-то случилось? – черный, холодный, липкий страх внезапно охватил меня.

– Давай домой, – тихо повторил он.

* * *

…я последним вылез из катакомб, придерживая ослабшую повязку на плече, из-под которой по-прежнему текла кровь. Петро нервно крутил дубинкой, Бугай выпрямлял гвозди на палке, делая свое оружие еще смертоносней. Все ждали меня.

– Давай живей, малёк, – Бугай нагнулся и помог вылезти из земляной ямы, которой заканчивались подземные ходы.

Я скрипнул зубами: из-за рывка резкой болью напомнил о себе заруб на боку, отозвались побитые ребра.

– Всё, теперь предельно тихо! – прошипел Петро. – Неподалеку от нас блокпост, кто пикнет – на месте урою! Тебя это персонально касается, малёк!

Я опять скрипнул зубами, сжав челюсти.

Сентябрьской ночью в пустыне довольно холодно: песок быстро отдает тепло, в воздухе температура держится около пятнадцати градусов Цельсия – тюремные робы не спасают. Немного поприседав и согревшись, мы поползли в путь. Небо на востоке слегка посветлело: так как на ровной поверхности спрятаться невозможно, мы выбрались из катакомб под утро, когда часовые на блокпосту устанут и не будут пялиться во все стороны. На этот раз меня замыкающим в цепочке не оставили: видимо, скоро развязка, если верить Никите. То, ради чего нас терпят в группе беглецов. Ведет группу, разумеется, Петро, следом невидимой змеей ползет Сальвадор, за ним толстым удавом тащится Бугай, затем я с Никитой, замыкает группу неразговорчивый мрачный тип с жестокими темными глазами. Шесть человек – это все, кто выжил после блужданий по катакомбам, где после Туркменской Войны остались ловушки в виде замаскированных кольев и подстроенных каменных обвалов.

Вскоре мы подползли вплотную к посту: стали слышны громкие выкрики, стук котелка, где часовые греют чай, смех, где-то за постом урчит двигателем машина. Петро повернулся, выразительно провел ребром ладони по горлу, призывая к тишине. От поста в обе стороны тянется хилый забор из колючей проволоки, столбики которого стоят кое-как врытые в песок. Петро дубинкой подбил забор, приподнял проволоку и приказал всем лезть вперед. Перебравшись, мы без особых приключений добежали до единственного в пустоши островка с остатками полузасохшей лесополосы, которую здесь когда-то пытались вырастить. Облегченно выпрямились, скрытые стволами деревьев.

– Фу, привал, ребята, – выдохнул Петро и облокотился на деревце.

Краем глаза я заметил, как напрягся Никита, как обеспокоенно огляделся Бугай. Сальвадор пристроился где-то позади них, молчаливый маньяк присел рядом со мной.

– Знаешь, Сальвадор, думаю, ребятки не понимают, что за всё надо платить, – протянул Петро и взглянул на убийцу. – Что ты скажешь, Саль?..

Несколько секунд молчания. Никита было рванулся вперед, но Петро наставил на него пистолет, отобранный у охранника. Сзади к Никите подошел Сальвадор. Внезапно Бугай взревел, размахнулся своей импровизированной палицей с гвоздями и со всей силы впечатал безымянному маньяку в лицо. На меня брызнула кровь, маньяк отлетел вместе с намертво воткнувшейся в череп палкой. Ошарашенный, я замер в ужасе. Бугай слегка потерял равновесие, и тут хлопнул выстрел: Петро всадил ему пулю в грудь. Здоровяк упал, но и главарю не повезло: на него прыгнул бывший до этого на прицеле Никита. Сальвадор кинулся следом на Никиту, все словно забыли про малька. Словно в кошмарном сне я наблюдал, как Никиту оттаскивают от Петро и начинают пинать. Сальвадор так увлекся дракой, что не заметил, как сзади юркнула тень и замахнулась топором. С каким-то странным упоением и наслаждением я всадил топор этому убийце в ключицу по самую рукоятку. Тот взвыл и сразу обмяк, Никита перекатился, встал и тут же бросился на главаря. Через секунду раздался второй выстрел: физически более сильный Петро оттолкнул Никиту и выстрелил в него в упор. Того отбросило, Петро хотел было встать, но тут же рухнул со стонами обратно на песок: Никита успел сломать ему ногу. Я бросился к напарнику, тот лежал на спине и часто дышал, глядя в рассветное небо. Никита скосил на меня взгляд, слабо улыбнулся, попытался приподнять голову.