Никита Шарипов - Выжить любой ценой. Другая история

Убедившись в условной безопасности, я кинулся к мертвым сержантам и быстро забрал табельные Макаровы. На поиск запасных обойм, которые выдаются в обязательном порядке, тратить драгоценное время не стал и вернулся к машине. Пашка уже сел за руль и, как только я закрыл дверь, ударил по педали газа.

– У-у-у-у-у… хы-ы-ы-ы… ау-о-о-о… – громко стонет старлей, привалившись спиной к двери. – Рука-а-а-а… все пальцы переломал, гад… бо-о-о-о-о-ольно…

Отсоединив от трофейных пистолетов магазины, я убрал их в бардачок. Автомат положил на пол под ноги, чтобы не мешался, в нём нужды пока нет. Один из трофейных магазинов к пистолету отправил в свой карман, а второй отдал Пашке. Он молча принял его, так же убрал в карман и продолжил внимательно следить за дорогой. Проезжаем перекрёсток, свернув на нём на право, и оказываемся на многополосной дороге.

Машины стоят у обочин и просто на дороге. Одни припаркованы в спешке, но нормально, другие как попало, не обошлось без столкновений со столбами и ограждениями. Бешенных людей просто немерено, они повсюду, словно кто-то намеренно привёз их. Но, увы, это не так, все эти люди – пассажиры и водители автомобилей. В основном молодые парни и девушки, любители ночных покатушек, но и прочего населения хватает, даже парочку безумных дедушек и бабушек успел увидеть. И детей…

– Мамочка родная… – прошептал Костя. – Что же такое твориться-то…

Даже ноющий старлей замолчал и уставился в стекло. Я посмотрел на рацию и понял, что она выключена. Вопрос последовал тут же:

– Паша, кто вырубил рацию?

– Я, – тут ответил он. – Включать её смысла не вижу, эфир перегружен.

– Чем?

– Нашими. – Паша остановил машину и посмотрел на меня так, как никогда прежде не смотрел. Растягивая слова, спросил: – Руслан, ты всё ещё не понял?

– Что я должен понять?

Бешенные люди начали проявлять к нам интерес и стягиваться к машине со всех сторон. Пашка плавно тронулся, объехал старенький лансер, стоящий поперёк дороги, резким выворотом руля ушёл в сторону от бегущего молодого парня с искусанным лицом и начал набирать скорость. Проехав от силы метров сорок, снова сбросил скорость, чтобы объехать грузовик-препятствие, и наконец ответил:

– Всё, что мы сейчас видим, происходит не только в Химмаше. Это твориться во всём городе… и… возможно, в мире.

Я вспомнил про Инстаграм, про сослуживца Толика, и про присланную им видеозапись. Обезумевший старик… Толик так и не перезвонил… Скорее всего Толика больше нет…

Мама! Отец!

Трясущимися руками достал телефон и позвонил. Долгие гудки. Долгие, как вечность…

Третий гудок, сердце ускорилось до невозможного… Мама и отец, они живут в деревне на другом краю страны, я не смогу им помочь, как бы мне этого не хотелось. Ну возьмите, возьмите трубку!

А может пронесло? Может там нет такого? Может всё спокойно? На Дальнем Востоке уже утро… Может это происходит только ночью?

– Я жену уже предупредил, а родителей у меня нет, – сказал Пашка, не отрываясь взгляда от дороги. Мы проехали жилой сектор и началась промзона. Бешенных стало вдвое меньше, как и машин. – Предупреждайте своих. Предупреждайте родителей, жён, братьев и сестёр, друзей. Всех, кто дорог…

Последний гудок вызова…

Отец ответил и на душе сразу полегчало.

– Здравствуй, сын.

– Привет, пап, я безумно рад тебя слышать! Пап, что происходит на улице? Что там твориться? Ответь!

– Сын, не паникуй, – спокойным голосом ответил отец. – Лучше скажи, с тобой всё нормально?

Спокойствие отца волшебным способом успокоило и меня. Он военный в отставке, военный инструктор в звании прапорщика, прошёл много всего, мне не стоило бояться, ведь такого человека, как он, трудно застать врасплох.

Телефон что-то пропикал, отец повторил вопрос:

– Сын, у тебя всё нормально?

– Да, пап. А у вас?

– Всё хорошо, сын, о нас не беспокойся, мы не пропадем. За родственников тоже не беспокойся, я предупредил всех, кого смог. Сын?

– Пап?

– Будь осторожен, сын, прошу тебя об этом, ведь случилась большая беда. Ты слышишь меня, сын?

Я хотел ответить, но телефон вновь что-то пропикал и завибрировал. Мой грёбанный Айфон решил сесть в самый неподходящий момент. Так и оставив его в правой ладони, начал колотить по нему левым кулаком и одновременно орать:

– Сраная американская хрень китайского производства!

Когда успокоился, от телефона остался хлам. Более-менее уцелела только батарея, из-за которой и возникла проблема. На плечо легла Пашкина рука:

– Руслан, дружище, успокойся. Мы живы, а это главное! Слышал твой разговор и могу сказать смело – за отца не беспокойся, он не пропадёт. И мать в обиду не даст…

– Куда едем? – спросил я, пытаясь хоть как-то загрузить свой мозг, чтобы не думать о родителях.

– В город мы едем, куда же ещё, ведь мои там, нужно вытащить их…

Я не возразил, нет смысла, для Пашки это единственная проблема, которую нужно решить как можно скорее. Остановить его сможет только смерть, но сможет ли она это сделать?

Старлей и Костя, слушавшие наш разговор, наконец-то схватились за собственные телефоны…

Кольцово осталось справа – аэропорт, который может унести из этого ада быстро и далеко, но есть ли на земле место, где нет подобного? Существует ли хотя бы островок, который обошла страшная эпидемия бешенства, обрушившаяся на людей как гром среди ясного неба?

Что даст самолёт? Где гарантии, что на самолёте нет зараженных бешенством? И если есть, то что? Стрелять и пытаться убить? Нет, в самолётах стрелять опасно, можно погибнуть, разбиться. Самолёты не любят лишних отверстий, и люди их тоже не любят…

ЕКАД кончился, и мы свернули на Кольцовский тракт. Пашка мнёт руль лады, словно пытается сорвать с него мягкое покрытие. Костя что-то несвязно бормочет и грызёт ногти. Старлей нянчит повреждённую руку. Все словно не замечают хаоса, происходящего на улице.

– Самолёт! – воскликнул Пашка, выглянув в боковое окно. Зашипел, не открывая рта: – Падает… он… сука… падает…

Я быстро поработал мясорубкой на двери и полностью открыл окно. Протиснувшись в него, выбрался в половину туловища и увидел летящий в сторону города пассажирский самолёт.

Сперва показалось, что самолёт летит, но просто очень низко, но потом я понял, что он реально падает и рухнет на землю через секунд тридцать, может чуть больше. Рухнет не просто на землю, а куда-то в город. Возможно, в его центр.

Воздух обдувает лицо, ночной теплый воздух, отличная погода для Урала. Эх, еще бы не было всей этой ереси. Ну почему всё так получилось? За что нам это наказание?

Самолёт упал, зарево взрыва светилось несколько секунд и пропало. Где-то в районе арены Екатеринбург сейчас твориться огненный ад.