Андрей Деткин - Потом может не настать

Я подчинился:

– Ты, эцилоп, главное, не нервничай и транклюкатор опусти. Ку, – быстро вспоминал чатланский.

– А где твой цак? – наемник внимательно и с каким-то затаенным интересом взирал на меня.

– На пепелаце. Ы-ы, – продолжал я поддерживать разговор на малоизвестном. В свое время несколько раз пересмотрел нетленку Данелии, и видно, не зря.

– Ку, – стрелок улыбнулся, опустил автомат. – Тентуры наши, смотрю, сошлися.

Через несколько секунд снаружи послышались торопливые шаги, а потом в дверном проеме возник человек с ранцем. Секунду-другую он осматривался. Заметил Чинга, решительно направился к нему, по пути стягивая с плеч лямки.

– Давно без сознания? – спросил меня, опускаясь перед сталкером на колено и заглядывая ему в лицо. «Наверное, врач», – подумал я, а вслух сказал:

– Минут пять-семь. Отошел отлить, осмотреться, а когда вернулся, он уже того.

Доктор взял Чинга за запястье левой рукой.

– Думаю, – продолжал я, – у него…

Доктор не дал договорить, поднял свободную руку, призывая меня умолкнуть. В помещении воцарилась тишина. Я обернулся. Один стрелок остался у входа, а тот, что возник в проломе, куда-то исчез. Доктор быстро вколол Чинга невесть откуда взявшийся шприц-тюбик, отбросил.Отставил штурмовую винтовку к стене, после чего стащил сталкера с обломка на пол. Натянул себе на голову мощный налобный фонарь и принялся вынимать из ранца контейнеры из нержавейки и открывать их.

Я понял, что Чинга будут штопать прямо здесь. Док всучил мне второй фонарь, показал, куда светить. Я старался не смотреть, что происходит под светом, лишь краем глаза следил, чтобы луч не смещался и не дрожал. Думал: «Хорошо, что не стал потрошить шмотник сталкера и тем более торопить события. Некрасиво получилось бы, застань они меня за этим занятием».

Глядя на уверенные движения врача, у меня больше не возникало сомнений насчет пребывания Чинга в этом мире. Прежде чем приступить к операции, доктор извлек из отделения в ранце пакет с бурой жидкостью и соединил капельницей с веной на локтевом сгибе сталкера. Левая моя рука вполне сгодилась под держатель.

Стоя на коленях, низко склоняясь над раной, врач кропотливо работал хирургическим инструментом минут пятнадцать. Я слышал, как он громко сопел в усы, чувствовал запах спирта, краем глаза видел, как подрагивал луч моего фонаря.

В какой-то момент снаружи раздалась автоматная очередь. От неожиданности я вздрогнул.

– Свети, – снизу раздался требовательный голос.

Я поправил свет и боязливо глянул через дверной проем. Ничего не было видно, кроме куска земли, поросшего сухой травой, части полуразвалившейся дежурки с прогнившей и обвалившейся шиферной крышей, изгиба растрескавшейся дороги, перевернутого ЗИЛа и бетонного забора.

Снова ударили из автомата уже справа. Послышались неразборчивые громкие голоса. Как потом оказалось, наемники отгоняли крыс, почуявших кровь.

Мне пришлось нести Чинга и дальше, только не на закорках и не одному. Наемники Тыча и Мороз быстро соорудили из обломков труб и куска брезента с ЗИЛа носилки. Для удобства подвязали к краям веревки, так, чтобы при переноске раненого тяжесть ложилась в основном на плечи. При необходимости можно было вести стрельбу, не опуская носилок.

«Паланкин» несли по очереди, доктор в том числе. Чинга пришел в чувства спустя час после операции. Поднялся на локтях, задвигал рукой вокруг себя в поисках винтовки. Сергеич – так звали медика, дал команду остановиться и опустить раненого на землю. Во время незапланированного привала он рассказал Чинга, что случилось. Тот, понурив голову, – думается, был слаб, к тому же сказывалась анестезия – рассеянным взглядом смотрел куда-то в землю, изредка вскидывал голову и озирал присутствующих мутными глазами. Слово за словом, док достал из аптечки белый шприц-тюбик и с разрешения сталкера кольнул ему в плечо.

Последующие четыре часаЧинга не просыпался. За всю дорогу происшествий не случилось, и только на последнем километре до научной станции на нас напали. Как потом говорили наемники, сноркине никогда не уходили так далеко от своего логова на металлургическом заводе.

В сгущающихся сумерках передний дозорный Тыча не заметил в зарослях ивняка то ли притаившегося, то ли спящего мутанта. Ломая ветки, снорк взметнулся тенью и сверху опустился на человека. Наемник только успел выкрикнуть: «Снорки!». Тварь обрушилась на него всей массой, ударила ногами в грудь, да так, чтоТыча отлетел метра на три, при этом снорк умудрился когтями полоснуть его по лицу. Стрелок мешком упал на спину, бестолково выпуская очередь в темное небо. Из зарослей выскочил другой снорк, набросился на поверженного Тычу, яростно принялся лупить его лапами.

В наших рядах произошли толчея и паника. Карта легла так, что носилки в момент нападения несли я и док. Наемники шли в охранении. Один впереди метрах в десяти-пятнадцати, второй сзади.

Мороз бежал, ломая ветки, и орал, чтобы мы с доком «съебнули» в сторону. Опасаясь ранить нас, он не стрелял. Как перегруженный лесовоз, мы с Сергеичем приставными шагами топтались на месте. Он освобождал путь вправо, а я влево, получалось, что мы, два идиота, не сговариваясь, перегораживали стрелку путь.

– Влево! Влево, док! – крикнул я Сергеичу. Он не сразу сообразил, что делать, и еще два шага забирал вправо. Я уже сам вознамерился идти в ту же сторону, но тут он остановился и, как парализованный, короткими шажками начал переступать влево. Я отпустил трубы, носилки тяжестью повисли на плечах. Потянул с плеча СГИ и уже готов был стрелять в мутанта, убивающего Тычу, как носилки вдруг дернулись, ствол винтовки нырнул вниз. Я уставился на Сергеича. Тот стоял на коленях, таращился на заросли и прижимал к груди руки. К нему шустро, вприпрыжку, боком бежал мутант. Обрывок шланга болтался из стороны в сторону и хлестал по маске противогаза. Доктор выпучил на него глаза и что-то бормотал.

Из-за спины раздались выстрелы. Совсем близко. Они прозвучали оглушительно громко. Я вздрогнул и обернулся. Мороз двигался широким шагом и стрелял. Он прошел мимо, крепко прижимая щеку к прикладу, одиночными прицельно лупил по приближающемуся снорку. Очередная гильза выпорхнула из выбрасывателя и угодила мне в щеку. Затем, горячая, скатилась за воротник. В первое мгновение она ощутилась раскаленной каплей металла. Я вскрикнул, сбрасывая веревку с носилками, сильно наклонился вперед. Не обращая внимания ни на слетевшее кепи, ни на брякнувшегося на землю Чинга, судорожно оттягивал воротник и тряс куртку, стараясь вытряхнуть гильзу.

Тыча стрелял и орал нечеловеческим голосом.