Галина Громова - По законам военного времени

Береговой стационарный ракетный дивизион «Объект – 100» в поселке Гончарном уже был готов применить все свои тридцать две ракеты комплексов «Утес» и «Прогресс» против вражеских кораблей, которые появятся ближе чем двести километров от берега. 25-й береговой мобильный ракетный дивизион установил свои стартовые позиции возле бухты Казачья. Но все равно, ВМС Окраинской республики больше чем двеннадцать ракет «Термит» и нескольких «Оса-МА2» за один залп выставить ничего не может. Остается надежда только на ПВО. Горько было осознавать нашу неготовность к войне. Об этом мне частенько приходилось слышать из уст офицеров комплектуемых частей. Видимо в очередной раз придется нашему народу ценой крови своих граждан учить военачальников воевать.

В Адриатике с крейсера ракетного оружия «Гонсалес» и подводных лодок были сделаны первые пуски крылатых ракет «Томагавк». Часть из них была перехвачена нашими СУ-27, а остальные – противоракетными комплексами. Первый удар вроде отразили. Потом в бой пошли «ударники» пендосов. Наши летуны дрались как могли. Могли они, честно говоря, никак. Сказывалось мало число налетанных часов и отсутствие боевого опыта. В результате, были уничтожена почти вся авиация украинских ВВС и ВМС. Частично пострадали боевые порядки противовоздушной обороны. Тем не менее, американцы и турки тоже понесли потери: три F/A-18 «Хорнет», два F-14 «Томкэт», один EA-6B «Праулер», один «Викинг» и еще пару самолетов турецких ВВС. Но больше окраинцам противостоять ударам альянса было нечем.

Поражение наших воздушных сил внесло смятение в души граждан Окраины. Чуть позже пришло сообщение, что польские, венгерские и румынские войска перешли госграницу. Эти уроды-оппозиционеры их поддержали и начали теснить наши правительственные войска.

После того, как авиация и ПВО (частично) Кырымского направления была уничтожена – натовцы начали бомбардировки крупных городов страны: Киева, Елисаветграда, Юзовки, Севастополиса и других областных центров Левобережья. Появились конечно же жертвы среди мирного населения. Любви в народе к захватчикам и Юле с ее приспешниками не добавило. В Центральной Окраине мужики начали собираться отряды самообороны. Позже, поступая по принципу: «Когда безобразие нельзя предотвратить – его возглавляют», было решено взять этих «партизан» в состав действующих частей.

Бомбежка застала, когда возвращался с Дергачей. Тормознул какого-то таксиста при выезде из города и ему пришлось меня подвезти. Получилось, кстати, как в боевике: встал посреди дороге, а водила ехал прямо на меня. Он остановился и вылез с монтировкой разбираться, правда, не хотелось что-то сегодня получить по башке. Пока тот приближался, сдернул с плеча автомат, щелкнул предохранителем, дернул затвор и направил на водилу. Сказал мол, что он и его машина национализированы на время особого периода и если попытается что-нибудь выкинуть, то на месте пристрелю. Таксоиду ничего не оставалось, как снова сесть за руль, завести мотор и ехать.

На дорогах города не протолкнешься из-за гражданского транспорта. Суматоха и крики стояли как в аду. Американцы сбрасывали свой смертоносный груз как раз на Сапун-гору, где стояли позиции ЗРК С-200. Так что можете себе представить, что там творилось. Выкорчеванные с корнем деревья, земля перекопанная воронками, покореженные пылающие останки машин и непохороненные трупы. Люди сделали все, что могли для защиты своей земли. Под ударами вражеской авиации пэвэошники пытались спасти и замаскировать в сосновых лесах Сапун-горы оставшуюся технику.

По Горпищенко возвратиться в город не удалось из-за большого наплыва людей и техники. Войска прибывали из глубины Окраины, высаживалась с кораблей в городе и спешно уходили, видимо, спасаясь от бомбежек, либо чтобы успеть занять оборону на побережье, для отражения возможного десанта. Над городом стоял смог, облака пыли и матюги. На Ялтинском кольце нас завернули на проспект Победы. Бомбежка Дергачей, Горпухи и Прекса (пр. Победы) началась как раз в тот момент, когда проехали арку. Тут водитель остановился. На обочины съезжали машины и бронетехника, народ врассыпную убегал при реве реактивных самолетов и прятался где только мог. Многие пытались найти укрытие под выступами известняка в Лабораторной балке. Там замысловатой змеей пролегало шоссе на выезд из города окруженное каньоном. На Лабораторке тоже все было забито. Кое-где на дорогах машины просто оставляли и убегали. Мы тоже остановились. Мимо пробегали гражданские и военные, кое-кто с перекошенными от крика или страха лицами.

– Дальше не поеду – там бомбят! – сказал таксист

– А ну езжай, сука! Пристрелю як пса скаженого!, – крикнул я, приставив пистолет к его голове. Кстати, сам не знаю чего это перешел на украинский язык.

– А, хрен с тобой! Что там погибнем, что здесь пристрелят! – сокрушенно мотнул головой водила, запуская мотор, – а ты, прапор, я смотрю отчаянный.

– У нас другие не служат, – удовлетворенно сказал я.

И все – таки пришлось завернуть на улицу Коли Пищенко, а там, на Рассветную, чтобы затеряться в деревьях. Видимо, американский летчик увидел этот маневр и начал за нами охоту. Мы продолжали движение пока впереди, в метрах двадцати, взрывом не разворотило дом. Крикнул водителю, чтоб тормозил. Оба выпрыгнули из машины и залегли, как оказалось не зря, – метрах в десяти с огромным грохотом что-то рвануло. Быстро вскочили и забежали в первый же двор. Случайно уткнулся в дверь погреба, а на ней навесной замок. Краем глаза заметил какое-то движение в доме. Заскакиваю туда, большая комната, в углу, забились и выли от страха женщина лет сорока, пятилетний мальчик и девчонка лет семнадцати-восемнадцати. Увидев меня, с автоматом на груди, завыли еще пуще прежнего.

– А ну, не реветь! Где ключи от подвала? – крикнул я, стараясь перекричать гул самолетов и грохот разрывов, которые ложились все ближе и ближе к дому.

– Там, я покажу. – вызвалась девчонка, – А вы из военкомата? – радостно проговорила она.

– Давай быстрее, а то нас здесь сейчас американцы похоронят.

– Идемте.

Выбежали во двор, ключ оказался в нише под порогом входа в подвал. Девчонка быстро открыла замок и распахнула дверь. Крикнул ей, чтобы спускалась вниз и не вылезала, а сам, тем временем махнул водиле, который приталися за углом дома и поглядывал на небо. Тот в несколько прыжков заскочил внутрь погреба. Только я успел повернуться, чтобы рвануть в дом за оставшимися членами семьи девчонки, как раздался шорох и дымный след НУРСа. Уже сделал три шага и был отброшен взрывом. А дальше – темнота и боль в спине. Перед мысленным взором начали всплывать эпизоды из жизни. Вот стою у доски в своей средней школе № 4 города Каховки Херсонской области и решаю какую-то задачу по физике на определение дальности полета снаряда под действием силы тяжести. Потом увидел проводы в армию, которые проходили на последнем концерте с моим участием группы «Звуковой барьер», в которой играл на бас-гитаре. Одет, правда, был немного странно: байковая рубашка в черно-белую клетку навыпуск, спортивные штаны заправленные в берцы и песочный фурик. Уже был «готовым» и только ежедневные шестичасовые репетиции, доведшие до автоматизма все движения, заставляли играть как положено. А вот и первый отпуск на срочной службе, часть которого провел в Херсоне у одногруппницы бывшего одноклассника. Мы лежим в постели, и девушка начала жарко целовать, сначала в губы, потом почему-то перевернула меня на живот и стала проводить языком по спине, но ее ласки теперь приносили острую боль, которая отдавалась во всех уголках тела. Очнулся от того, что водила меня затаскивал в подвал. Краем глаза увидел, что от дома осталась дымящаяся воронка.