Кейт де Кандидо - Тибериумные войны

Особняк показался Аннабелле старомодным. Она подозревала, что его построили в девятнадцатом веке, после гражданской войны, в ходе которой значительная часть города оказалась сожженной силами Союза. [18] Союз — другое название США. Их часто так называли во время гражданской войны: Союз и Конфедерация (The Union and the Confederacy). Огромный гараж, примыкающий к одной из стен дома, относился к более позднему времени и, совершенно очевидно, был спроектирован ВОИ. Особняк окружали вооруженные до зубов бойцы ВОИ в полной броне.

Аннабеллу проводили в роскошный обеденный зал. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, а под ней стоял покрытый желтой кружевной скатертью стол на дюжину человек. Опустив взгляд, Аннабеяла увидала, что ножки стола похожи на деревянные. Это стоило записать на камеру — она не помнила, когда в последний раз видела настоящую древесину.

Еда в основном была традиционной кубинско-китайской, ничего особенного, но довольно вкусно. К удивлению Аннабеллы, Лебниц подал ее сам. Широкоплечий, не толстый, с темными с проседью волосами, мэр напоминал гигантского медведя.

В ответ на обращение «ваша честь» Лебниц тихонько засмеялся, и его щеки затряслись над воротником старомодной рубашки.

— Мы не придаем большого значения всей этой официальной галиматье, мисс By. Здесь меня называют просто Моне.

— Что ж, в таком случае, Моне, меня зовут Аннабелла.

Подняв бокал вина, Лебниц слегка наклонил его в сторону гостьи.

Одна из сотрудниц мэра, моложавая женщина, возраст которой выдавали только морщинки в уголках глаз, сказала:

— Вы так и не ответили на вопрос, мисс By. Зачем вы сюда приехали?

Сладко улыбаясь, Аннабелла произнесла:

— Вообще-то вопрос был иным. Меня спросили, о чем будет мой репортаж. Ответ на оба этих вопроса одинаковый: «Дабл-Ю-Трн-Эн» хочет, чтобы я сделала материал о жизни в Желтой зоне.

Бледный мужчина, сидящий напротив Пателя, посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Что это значит? Наша жизнь — это наша жизнь.

Прежде чем ответить, Аннабелла обмакнула кусочек ло-мейна в чесночно-цитрусовый соус и положила его в рот.

— Да, но люди в Синих зонах ничего о ней не знают. Я уж точно не знаю. Представьте мое удивление, когда в гостинице меня регистрирует человек, а затем я должна пользоваться ключом, чтобы попасть в свой номер.

— В Синих зонах делают не так? — спросил Лебниц.

— Там все автоматическое.

— Это несколько выходит за рамки нашего бюджета.

— Понятно. — Аннабелла проглотила еще немного ло-мейна и продолжила: — К тому же многие Желтые зоны находятся в руках Нод. Я точно не знаю, но думаю, что «Дабл-Ю-Три-Эн» хочет показать, как вы, ребята, боретесь с тибериумом, выступая на стороне ВОИ.

Женщина, утверждавшая, что Аннабелла не ответила на вопрос мэра, пробормотала:

— Мы боремся не с тибериумом.

— Что-что? — спросила Аннабелла.

— Ничего, — быстро ответила женщина. — Полагаю, вы все записываете?

— Да, конечно. Мне сказали, что я могу…

— Все в порядке, Аннабелла Териз всегда ведет себя как заноза в пальце, — быстро произнес Лебниц, глядя на Териз. — Нам нечего скрывать.

Чувствуя необходимость сменить тему, Аннабелла спросила:

— Моне, мы сейчас в резиденции мэра?

Лебниц хихикнул:

— Полагаю, что можно так сказать. Я имею в виду, это место, где сплю я, моя жена и другое семьи.

— Какие «другие семьи»?

— Это большой дом, Аннабелла, и он безопасен, даже несмотря на беду, которая случилась на другой стороне улицы. Мы не можем позволить, чтобы в нем оставались неиспользуемые помещения.

— Сколько людей здесь живет?

— Сейчас пятнадцать семей.

Аннабелла моргнула.

— Где они?

Лебниц тихонько засмеялся, и его щеки снова затряслись.

— Большинство наверху. Некоторые отлучились по работе или другим делам.

— Это обычное явление?

— Наверное. — Лебниц пожал плечами. Аннабелле показалось, что сидящие за столом нервничают — за исключением Териз, которая выглядела разъяренной. Интересно, они считают, что она лукавит, говоря о своих планах, или, может, им не нравятся камеры?

— Вы упомянули о беде на другой стороне улицы. Расскажите подробнее.

Сделав глоток вина, Лебниц откинулся на спинку стула.

— Что ж, об этом стоит рассказать. Видите ли, это, вероятно, лучший пример того, какова жизнь в наших краях.

Аннабелла смотрела прямо на Лебница: она хотела, чтобы он попал в кадр и каждое его слово было зафиксировано. Учитывая замешательство окружающих, она решила ограничиться камерой, встроенной в очки.

— Там жила дюжина семей, примерно как здесь. Пара ребятишек возились, как это делают дети, и один из них умудрился разбить окно. Обычно окна оснащены ставнем, который автоматически опускается и защищает дом. К сожалению… в общем, это оборудование оказалось не таким современным, как утверждает «ПТЗ».

— ПТЗ? — Аннабелла предположила, что это компания, устанавливающая упомянутое оборудование.

Робко улыбаясь, Лебниц ответил:

— Извините, думал, все знают, кто такие «ПТЗ».

— Мы обычно называем их «придурками», — произнес мужчина, сидящий рядом с Пателем.

Лебниц пояснил:

— Это «Перес-Тоскано-Зеленецки». Они получили от ВОИ контракт на строительство всего того, что преграждает путь зеленой смерти.

Аннабелла не стала спрашивать, что означает «зеленая смерть». «И так совершенно очевидно».

— Итак, компания «ПТЗ» напортачила, устанавливая систему ставен в том доме, и она не сработала. И тогда мальчик запаниковал. Хотелось бы, чтобы вы поняли, Аннабелла. Мы стараемся как можно чаще говорить людям о методах борьбы с зеленой смертью. Есть специальные брошюры, массу материалов можно найти во всемирной Сети. Во всех школах рассказывают об этом как минимум раз в неделю, иногда чаще, особенно в это время года, когда особенно велика вероятность того, что люди захотят выйти на улицу.

— Но?…

Сардонически улыбаясь, Лебниц ответил:

— Но люди не перестают делиться собственными соображениями — и умудряются выдать самую нелепую чепуху за достоверный факт. Видите ли, любой, кто работал в области маркетинга или рекламы, скажет вам, что невозможно достучаться до всех. Всегда найдется тот, кто чего-то не слышал или не знает, а природа, как известно, не терпит вакуума. — Лебниц замолчал и сделал глоток вина.

— Значит, этот вакуум заполняется самой нелепой чепухой?

Делая в ее сторону одобрительный жест, Лебниц ответил:

— Именно. А ребенок, разбивший окно, видит, что ставень не опускается. Естественно, он не хочет умирать. Мальчик слышал рассказы о зеленой смерти и не желает, чтобы это случилось с ним, с его семьей и остальными людьми в доме. А еще он помнит, что бабушка говорила ему о «лучшем способе избавления от НЧС» — так ее здесь раньше называли, — быстро добавил он, видя растерянный взгляд Аннабеллы, — нефритовые челюсти смерти. Как бы то ни было, бабушка говорила, что лучшее средство зашиты от НЧС — это разбавитель для краски.