Виктор Мишин - Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой

– В тылу можно много пользы принести, но сохранять в тайне наше местонахождение будет тяжело. Нужно постоянно передвигаться, техника не выдержит. Осень скоро закончится, сами понимаете, прятаться будет невозможно. С выходом на Большую землю тоже не все гладко. Во-первых, дойдет в лучшем случае половина, думаю, даже меньше, а во-вторых…

– Что же во-вторых? – с нетерпением спросил еще кто-то из присутствующих.

– Нас раскидают по разным частям, какой от того толк будет? Сколько таких частей, а мы уже привыкать стали друг к другу, взаимодействие налаживается. Считаю, что пользы наше подразделение принесет больше в тылах противника. Мы должны вовсю использовать тот факт, что мы одно подразделение.

Надо отметить, что слушали меня внимательно. Все сидели молча и явно думали о том же, о чем я им и говорил. Ну а что, ведь правда, вернись мы на свою территорию, кстати, там скоро мясорубка под Москвой начнется, недолго осталось, нас просто пошлют на убой. Скажете, что я трус, боец не должен выбирать, где ему воевать? Так я на это отвечу. Если бы не знал, ЧТО будет, то может, и не придумывал бы таких планов. Но сейчас, я знаю, КАК и ЧТО будет. Поэтому, думаю, я прав, предлагая веселиться именно тут, в немецких тылах. Тем самым мы поможем фронту, причем гораздо больше, чем если бы мы были там.

Сложность возникла у танкистов. Во-первых, нам их теперь не хватало. А во-вторых, немецкие танки Т-4 почему-то показались нашей «мазуте» сложными. Вроде бы какая нафиг разница? Ну, размеры чуть другие, орудие большего калибра. В чем проблема-то? Командиры долго пытались объяснить танкистам, что сложность вся лишь в том, что машины незнакомые, но людям дадут время на изучение. Я же, услышав возню, заметил просто:

– Мужики, хотите воевать на кастрюлях? Пожалуйста, оставляйте нормальные танки для тех, кто не испугается новинок. Здесь броня раза в три толще, чем у «двоек», пушка такая, что любой танк протыкает издалека, но если вам сложно и вы боитесь… Что ж, когда освободим людей из лагеря, наверняка там найдутся мужики, готовые воевать на всем, что дадут.

Этого хватило. Танкисты, услышав, что танк на самом деле очень мощный и защищенный, мгновенно согласились. Внутри во всех машинах были инструкции на немецком, но наши переводчики справились, всего за ночь перевели эти книжечки и выдали перевод бойцам. Дело сдвинулось с мертвой точки. Буквально через сутки танкисты сами удивлялись, чего они тут кочевряжились, отличные машины, да к тому же и удобные, не наши железные чемоданы, именующиеся танками. А нам действительно хотелось атаковать лагерь именно на немецкой технике, так больше шансов на удачу.

После освоения новой и неизвестной ранее техники появилась другая проблема. Теперь всем захотелось непременно сесть на Т-4, «двойки» и «тройки» уже не впечатляли. Но с этим быстро справились. Капитан уже просто рявкнул, и танкистам пришлось заткнуться. Всего в операции планировалось задействовать два Т-4, одну «тройку» и две «двоечки», плюсом шел бэтээр с установленным на нем «Флак-38». Кстати, бэтээр какой-то смешной, он не бронирован, у него нет кабины как таковой, не «Ганомаг» это, что-то маленькое. Пехоты набрали всего двадцать бойцов, остальные пошли в экипажи танков. Да, не больно хорошо это, но опытных танкистов было мало, вот и разбавили экипажи, как смогли. Заряжающими пошли артиллеристы, командирами – сержанты. Главное, мехводы все были танкистами, хоть с этим повезло. Да и оба Т-4 были полностью укомплектованы нормальными полноценными экипажами. На них и надежда.

Когда наша куцая колонна выдвинулась в направлении лагеря для военнопленных, нас попытались прощупать немцы. Пара истребителей словно сидела где-то рядом в засаде и ждала нас. В этот раз не бомбили и не стреляли, но по головам походили. Просто мы в этот раз шли уже не разношерстной командой, а вполне себе подразделением немецкой армии. Косяк был только в одном: шли не в ту сторону. Но когда «мессеры» начали на нас заходить, я, да еще и капитан поддержал, приветливо помахали летчикам ручками из кузова бэтээра. Те сделали свечку, прошли еще раз и ушли со снижением на запад.

– Блин, вот сто процентов, у них где-то совсем рядом аэродром. Задницей чую!

– Чего? – не слыша меня толком, перекрикивая шум двигателя, крикнул командир.

– Говорю, – я наклонился к уху капитана и повторил: – Аэродром у них рядом. Как пить дать! Если будут пленные в лагере, нужно разузнать и навестить, если недалеко.

– Поддерживаю! Кстати, Морозов, ты точно простой красноармеец? – Фролов меня уже не в первый раз спрашивает об этом. Сделав вид, что плохо слышу, я просто пожал плечами, всем видом показывая, что не понимаю его. Вот ведь, нет-нет да и прорывается у меня что-то командирское. Тут, видимо, и образование сказывается, все же оно куда лучше, чем у многих бойцов, которые дай бог класса по три-четыре закончили. И соображаю я в разы лучше и быстрее. С этим-то ясно, просто знаю много, вот и получается так. Все же советское образование накладывает свой отпечаток. Кто жил в Союзе, тот помнит, какое было обучение, хоть в школах, хоть в училищах и техникумах. Даже учась по специальности, ты все равно получал дополнительные знания в других дисциплинах. Скажем, любой электрик, если он вообще с руками, всегда сможет поставить унитаз, и наоборот, сантехник всегда может отремонтировать выключатель. Повторюсь, если руки вообще растут из нужного места. А врачей возьмите, ведь учащиеся в медучилищах получали знания по всей медицине, лишь на последнем курсе выбирая основную профессию. Кто-то может сказать, что это плохо, что знания очень скупые, но я все же считаю, что так было лучше. Помню, в детстве у моего друга мама была обычной медсестрой, так к ней половина района ходила совета спросить. И ведь никто не умер, не отравился, всем помогала, и все было в порядке.

К лагерю вышли к обеду. Нас ждали. Немцы ни фига не купились на нашу маскировку. Два наличных танка у охраны лагеря открыли огонь, едва мы показались. Это они зря. Первыми у нас двигались «двоечки», они мигом развернулись и попытались спрятаться в овраге, что был рядом. Одному экипажу удалось это сделать, а вот второму… Снаряд немецкого Т-3 вошел в борт нашей «двойке», когда она маневрировала, и вызвал детонацию. Рвануло приглушенно, но башня у танка сдвинулась и он застыл. Жаль парней, там механ хороший был, на КВ войну начал, все переживал, что тяжело ему с такой подвижностью танка справляться. Да, жаль ребят.

Может, это и поставило бы нас в неудобное положение, но когда в поле зрения немецких танкистов выползли наконец наши Т-4 и «тройка», враги начали движение. До этого они стояли на одном месте, явно не собираясь маневрировать, а тут забегали. Единственные более или менее возможные укрытия это бараки, но они на территории, а туда фрицы явно не поедут. Прыснули в разные стороны, пытаясь занять позицию получше, но наши парни не спали. Экипажи в «четверках», как я и говорил, были опытные. Бойцы уже видели, как был уничтожен один из наших танков, поэтому начали наказывать фрицев со всей своей пролетарской ненавистью. Уже третьим снарядом один из наших танков запалил немца. Пытавшихся выбраться танкистов начала уничтожать пехота. Расчет «Флак-38» не спал, воспользовавшись тем, что танкам не до бэтээра, капитан приказал выходить на прямую наводку и бить по вышкам. Я уже спешился, поэтому наблюдал за этим со стороны. А зрелище было… Куски досок и щепок летели в стороны, вышки просто разрывало, перемалывая дерево и тела пулеметчиков в труху. Жесть, я даже зажмурился вначале. Под вышками стояла суета. Лагерь был большой, на территории наблюдался хаос. Кто-то бегал, не зная куда податься, кто-то, более умный, залегал или полз в укрытие. Как в одном, ранее освобожденном лагере, стрельбы по пленным тут не было, не до этого было фрицам. Да и не такая открытая территория была. Такой шквал огня, что они только пытались отстреливаться от наступающего противника. Я, уйдя со своими ребятами чуть в сторону, наблюдал за выездом из лагеря. И не зря. Черная, красивая машина не стала дожидаться окончания танкового боя и пришла в движение.