Натали Р. - Враг моего врага. «Конец фильма»

Родители жили в пригороде Инсбрука, в том самом частном доме, где сорок девять лет назад родился Хайнрих. Домик был небольшим: здесь никогда не обитало более трех человек, и Пауль Шварц не видел смысла сооружать пристройки, подобно многодетным соседям. Но выглядел дом солидно и недешево, обставлен был в консервативном стиле. Раньше кованый забор венчала вывеска: «Линда Шварц, логопед». Мама принимала маленьких пациентов на дому, папа – кардиохирург – работал в больнице. Средства на поддержание дома не экономили. Нынче мама обзавелась вставной челюстью и оставила практику, а у папы дрожали руки. Старость – не радость, а родители были именно что стары, единственный ребенок родился, когда Линде было уже под сорок, а Паулю и того больше. Однако дом продолжал стоять крепко и становился даже краше: старики, не привыкшие считать деньги, увлеченно тратили на благоустройство немалую долю жалованья сына.

Хайнрих сунул купюру таксисту в форменной тирольской шапочке и, не забирая сдачу, хлопнул дверцей. Металлические завитушки на заборе блестели в лучах холодного ноябрьского солнца. С самолета он видел заснеженные горные склоны, но в городе снег не лежал еще с той зимы, улицы чистенькие и сухие. Только ветки кустов и деревьев голые, и солнце не хочет греть. Хайнрих не слишком любил приезжать на Землю, когда в родных краях осень, предпочитал весну или лето. Негреющее солнце он и у себя с орбитальной станции каждый день видит – с четырех тысяч гигаметров оно кажется не диском, а звездочкой, разве что ярче остальных. В прошлый раз Хайнрих был на родине в отпуске в апреле.

Толкнув ажурную калитку, он скорчил рожу Боцману. Пес, узнав своего, гавкнул пару раз для порядку и убрался в конуру. Поборов искушение передразнить животину – мама услышит, начнет выговаривать, – Хайнрих поднялся на облицованное гранитом крыльцо и позвонил. Он слышал, как мама внутри, шаркая тапочками, произнесла:

– Кого там черти принесли? – щелкнул замок, и недовольная интонация тут же сменилась восторженным изумлением: – Хайни!

Мама была маленькой и сухонькой. Когда-то она казалась ему полной и высокой; то ли он вырос, то ли она съежилась, не поймешь. Но эта маленькая старушка вцепилась в него с энергией пяти молодых и не выпустила из рук, пока не затискала и не зацеловала со всех сторон.

– Пауль! Смотри, кто к нам приехал! – только после этого она сочла возможным поделиться радостью.

Пришаркал отец, долго тряс ему руку, хлопал по спине и плечам. Наконец, церемония встречи завершилась, его втащили в прихожую, мама повесила в шкаф его плащ, а папа выдал мохнатые тапочки. Пока он переобувался, мама с восторгом пялилась на мундир.

– Хайни, какая красивая звездочка! Почему ты раньше ее не носил?

– Мам, это знак различия, – смущаясь, ответил он. – Звезда адмирала. Меня ж повысили.

– Я всегда говорил, что в конце концов из тебя выйдет толк, – проворчал отец.

– А вот эта? – мама ткнула в мальтийский крест. – Тоже очень миленькая.

– А это мне вручил сам великий магистр мальтийского ордена, – Хайнрих не удержался от хвастовства. – Я теперь рыцарь-командор.

– Ох, Хайни! – мама сложила ладошки с мягким упреком. – Когда же ты повзрослеешь? Все играешь в рыцарей…

– Мам, да я серьезно, – обиделся он. – Я в Рим ездил, в резиденцию мальтийцев. Меня сочли достойным.

Мама капризно поджала губки.

– Нет чтобы сразу домой, к родителям, ты по всяким Римам разъезжаешь!

Хайнрих молча закатил глаза. В силу некоторых непреодолимых причин высказать ей то, что он обязательно вывалил бы на любого другого, предъявившего ему необоснованную претензию, было никак нельзя. Он уже жалел, что сказал о поездке в Рим. И радовался, что не заикнулся о визите к координатору. Служба – для родителей не оправдание.

– Совсем о нас не думаешь, – с укором сказала мама и обернулась к папе за поддержкой.

– Да, – пробурчал тот.

– Мам, пап… ну, я больше не буду, – бороться с этим невозможно, лучше сдаться сразу и добровольно. – Я исправлюсь, честное слово.

– Вот то-то же, – мама стукнула его пальчиком по носу и поволокла к столу. – У нас жареные колбаски. Надеюсь, у тебя хватило ума не перебивать аппетит?

– Я все съем, – клятвенно пообещал он.

Они с папой наворачивали колбаски под пиво, а мама без перерыва болтала, подкладывая гарнир.

– Хайни, как здорово, что ты приехал! Дядя Берти сейчас в Инсбруке, он будет рад с тобой повидаться…

– Мам, я ненадолго, – предупредил он.

– Дорогой, ну о чем ты говоришь? Тебе обязательно надо встретиться с дядей Берти. А с ним Лаура и Ганс. Они приехали на свадьбу Барбары… Кстати, ты тоже должен пойти, вот удачно, что ты приехал!

Хайнрих помнил дядю Берти, маминого младшего двоюродного брата, но кто такие Лаура с Гансом, не имел понятия. Или просто забыл? Еще и Барбара какая-то. О Боже, они потащат его на свадьбу. Они же знают, как он ненавидит все эти свадьбы, крестины, дни рождения…

– Там будут незамужние подруги Барбары, – намекнула мама.

Поэтому он их и ненавидит!

– Ты знаешь, Хайни, мы не думали, что ты приедешь, и не присмотрели для тебя девушку…

Вот счастье-то!

– Но Барбара очень милая, и ее подруги тоже. Образованные, воспитанные девушки из приличных семей. Они тебе понравятся. Дорогой, не гримасничай, матери лучше знать! Ты уже большой мальчик, тебе давно пора завести невесту, а там и…

Он тихо застонал.

– Мам…

– Не спорь! Хайни, тебе уже пятьдесят лет, а ты все еще…

– Мне сорок девять, – поправил он.

– Какая разница? – ну да, попробовал бы он сказать маме, что ей девяносто! Не миновать скандала и покаяния, и весь сыр-бор из-за того, что ей восемьдесят восемь с половиной. – Тебе почти пятьдесят, а ты продолжаешь вести себя, как безответственный мальчишка! – она обернулась к папе.

– Да, – проворчал отец.

– Хайни, тебе что, не нравятся женщины? – мама сделала большие глаза. – Ну, надо как-то преодолеть себя! К твоему возрасту женятся даже убежденные гомосексуалисты.

– Я не гомосексуалист! – взвился он. Да что ж это такое? Черт, надо стереть тот проклятый рисунок. – У меня есть женщина. Я люблю ее, и она меня любит. Всё!

Мама уперла руки в боки, не выпуская полотенца и поварешки.

– Что значит – всё, Хайни? У тебя появилась девушка, а мы с папой ничего не знаем? Пауль! – она топнула ногой.

Отец отвлекся от колбаски и хмуро подтвердил:

– Да.

– Дорогой, ты должен все нам рассказать. Где вы познакомились?

– На орбитальной станции, – честно ответил Хайнрих.

– Боже мой! – воскликнула мама. – Ну откуда на вашей станции взяться приличной девушке? Наверняка какая-нибудь авантюристка или развратница, – она скорбно покачала головой. – Как ее зовут?