Натали Р. - Враг моего врага. «Конец фильма»

Адмирал стряхнул наваждение. Не хватало еще робеть перед каким-то инородцем!

– Земляне разрешают погрязшим во грехе кровохлёбам приближаться к Нлакису, – сказал Ен Пиран. – Райский линкор уже проходил к планете, наверняка его ждут снова. У вашего флота на вооружении такие же линкоры. Одну и ту же технологию купили и менять не стали, – он усмехнулся. – Всего и дел: навешать на ваш линкор сверху электрической бутафории, как у шшерцев, перекрасить и намалевать название на шитанн.

– На шитанн? – только и переспросил мересанец. – Среди наших никто не знает письменности шитанн. А у вас?

– Разумеется, нет, – делать больше гъдеанам нечего, учить всякие варварские языки. Адмирал и хантского не учил бы, но надо же как-то общаться с чужаками. Однако сбить его с курса было непросто. – А какая разница? Земляне тоже ведь не читают на шитанн. Скопируем любую завитушку из райских роликов, чтобы было похоже – скушают, как миленькие.

– Продолжайте, – координатор заинтересовался.

Чего же дальше непонятного? Т’Согидин прикидывается дурачком, чтобы выиграть время на размышление, как лучше отказать? Нет, вряд ли. Мересанцу у себя дома нет нужды хитрить. Неужели великодушно поощряет его раскрыть свой замысел во всей красе, отрезая для себя возможность присвоить его авторство?

– Линкор пройдет мимо землян, займет низкую стационарную орбиту и высадит десант, который захватит один из рудников. Лучше земной.

Ен Пиран безошибочно определил, с кем сражается в изменившейся войне. Главный враг – земляне. Если десант возьмет в заложники шшерцев или тсетиан, земная эскадра у Нлакиса запросто может сровнять захваченный рудник с поверхностью, не особенно беспокоясь по поводу гибели инопланетян. Это мы уже проходили с «БМ-65». Проклятый Гржельчик сделал вид, что принял ультиматум, а потом подло ударил – как раз в тот момент, когда все расслабились, считая, что фишки в кармане. Плевать ему было на «БМ».

Но на своих они не наплюют. Из кожи вон вылезут, чтобы выручить соотечественников. Если их координатор этого не сделает, ей наверняка выразят вотум недоверия. Кому нужен координатор, который не защищает собственных граждан? Салима обязательно клюнет на крючок.

– Когда мы это провернем, земляне согласятся на… разумные условия, – он хотел сказать «любые», но не стал грешить против истины. Увы, не на любые. Он уже понимал: есть то, на что они не пойдут никогда, даже если поджаривать их по кускам на их же глазах. Упертые варвары! Но все, что можно выторговать, он готов был выторговать. Половина Нлакиса для Гъде – цена, которую земляне должны счесть приемлемой. Ну, и еще по мелочи.

Т’Согидин медленно кивнул.

– Действуйте.

Адмирал т’Лехин волновался, как… как влюбленный перед первым свиданием. И неважно, что он вовсе не был влюблен и что пятнадцатиминутная аудиенция в секретариате ООН – еще не свидание. Просто от результата этой аудиенции зависело очень многое. Куда больше, чем интимное будущее пылкого юноши.

– Заказать вам цветы? – предложил господин Веранну.

– Мне? – не понял т’Лехин. – Зачем?

– Для Салимы ханум, – снисходительно пояснил посол. – Букет цветов – пристойный заменитель пары-тройки чересчур прямых выражений, которые пришлось вычеркнуть из вашего письма.

Он заказал букет – пышный, в обертке с ленточками и звездочками. И новый костюм. Здешний климат был слишком холоден для халата, к тому же земляне свысока косились на одежду, подобную которой здесь носили только в домашней обстановке. Имелась и третья причина, почему он надел все земное – пальто, ботинки, рубашку, пиджак, брюки, вплоть до белья: ему не хотелось выглядеть чужаком. Голубую кожу, гарнитуру и крупноватый по местным меркам череп никуда не денешь, но хоть так.

Секретарша, вместо того чтобы доложить о его приходе, вытаращилась на букет и машинально протянула руку. Он возмущенно убрал букет за спину, чувствуя затылком, как охранники сдерживают смех. Девушка спохватилась, нажала кнопку на переговорном устройстве:

– Салима ханум, вам прислали букет.

– Возьмите его, Эстер, и поблагодарите от моего имени.

– Они не отдают!

Салима выглянула из дверей кабинета. Букет действительно бросался в глаза. Невысокого изящного мересанца за ним практически не было видно. Должно быть, Эстер приняла его за посыльного. Но посыльным из цветочных магазинов не наступает на пятки охрана.

– Заходите, адмирал, – с улыбкой пригласила она. – Только вначале отдайте Эстер этот куст, она поставит его в вазу. А вы подождите в приемной.

Конвоиры заворчали: выпускать объект из поля зрения они считали рискованным. Она подняла бровь:

– Полагаете, он сбежит из моего кабинета?

Телохранителям Салимы эта идея тоже не понравилась, они выразили настойчивое нежелание оставлять координатора с вражеским адмиралом один на один.

– Нам предстоит конфиденциальная беседа, – нахмурилась она.

– А мы не будем мешать, – возразил начальник караула. – Просто постоим рядом.

– Свечку подержим, – язвительно продолжила Салима. – Можете обыскать адмирала т’Лехина, если так беспокоитесь, но ждать вы будете за дверью.

Гвардеец поджал губы, но спорить не стал. Зато на мересанце оторвался. Салима скрылась в кабинете, не пожелав усугублять своим присутствием унижение т’Лехина, которого заставили раздеться до исподнего и тщательно обшарили и осмотрели, подсвечивая электрическими фонариками, попутно бесцеремонно комментируя его достоинства. Ничего не нашли, но цель телохранителей состояла не столько в этом, сколько в том, чтобы деморализовать пленника и отвратить его от потенциально неразумных поступков, в чем они и преуспели.

– Салима ханум, адмирал готов войти, – почтительно сообщил начальник караула.

Адмирал уже ни к чему не был готов, больше всего ему хотелось удрать обратно в посольство, подальше от этих дикарей с фонариками и шокерами, и от этой девки-секретарши, с любопытством смотревшей, как его, почти голого, ощупывают ухмыляющиеся варвары. Он содрогнулся от остаточного отвращения, застегивая последнюю пуговицу на пиджаке. Отступать поздно, координатор ожидает. Он собрал жалкие остатки самообладания и вошел в кабинет, стараясь держать спину прямо.

В кабинете горел яркий электрический свет, Салима работала за ноутбуком. Подняв голову, она кивнула адмиралу доброжелательно. Закрыла крышку ноутбука, и кошмарный конгломерат электрических вихрей уснул. Следующим движением она погасила свет. Пасмурный день был темноват, и на столе появилась свеча.

– О, спасибо, – адмирал испытал искреннее облегчение и столь же искреннюю благодарность. Справедливости ради, большинство окружающих вели себя терпимо по отношению к пленнику, но не принимали всерьез его страданий из-за электричества: недоумевали, посмеивались и поплевывали на его дискомфорт.