Андрей Земляной - Проект «Оборотень»: Проект «Оборотень». Успеть до радуги. День драконов

За моей спиной на небольшом подиуме стояли два монументальных кресла из черного дерева. Настоящие троны. Сходство добавляли подлокотники, выполненные в виде крылатых пантер. Поражало мастерство резьбы. Под короткой, слегка вздыбленной шерстью кошек ясно проглядывали бугры налитых яростной мощью мышц. Я любовался этой потрясающей работой, когда ко мне подскочил разодетый в белоснежный смокинг неуклюжий толстяк, сделал смешной неловкий реверанс и важно произнес, придыхая и глотая кусочки слов:

– Геерал! Крлева жжет Всс…

Генерал? Я покосился на эполет. Звездочек, естественно, не увидел и немного неуверенно подвигал шеей.

– Королева, говоришь? – Я кивнул головой. – Веди!

Он чуть не поперхнулся. И вытаращился на меня, словно я сказал несусветную глупость.

– Как это «веди»? Вы… вы должны сами выбрать ее!

Продолжая улыбаться, я ласково положил руку ему на плечо и склонился так, что мог посмотреть в его глаза.

– За что такая честь?

– Вы гость!

– А остальные?

– Ну… Они… как бы вам сказать… – Он неуверенно помялся, подбирая слова, а затем, видимо найдя их и довольно улыбнувшись, произнес: – Они… члены… ммм… клуба.

– Я, что же, единственный гость? – я немного подозрительно оглядел его мешковатую фигуру.

– Нет! – неожиданно твердо и торжественно сказал он. – Но выбор за вами.

– И я могу выбрать любую даму на празднике?

– Разумеется!

Он нетерпеливо подвигал копытами.

– А пригласившую меня?

– Попробуйте, – толстяк несмело улыбнулся. Он обвел зал рукой: – Они ждут, Ваше Превосходительство…

Предоставленный самому себе, я бродил по залу, лениво перебрасываясь дежурными фразами с гостями, чем-то неуловимо похожими друг на друга. Все они, даже пожилые, были гибкие, подтянутые и грациозные, словно кошки. Создавалось впечатление, будто я попал на вечеринку спортивного клуба.

Мне улыбались, словно старому знакомому, иногда обращаясь ко мне с пустяковыми фразами на языках, точно соответствующих костюму говорившего.

Пожилой загорелый господин в роскошном шелковом кимоно говорил на чистом японском, правда, с легким непонятным акцентом. Он пожелал мне удачного выбора. И я не нашел ничего лучше, чем ответить ему старинной танкой Басё на императорском диалекте, которым владел довольно сносно. В результате мы обменялись церемониальными поклонами и разошлись, довольные друг другом. Другой господин в расшитом золотом камзоле времен короля Людовика XIV, оживленно болтавший на незнакомом мне языке с девушкой в тонкой нежно-голубой накидке-пеплосе, посетовал на жаркую погоду, правда, перейдя для этого на древнеславянский. Сомневаюсь, что фраза «У природы нет плохой погоды» в моем переводе на старофранцузский выглядела вполне пристойно, но он меня понял.

Женщины в кринолинах, декольте, туниках и еще черт знает в чем, были молоды, если судить по голосам и манере двигаться, и хороши собой, что вытекало из того, как уверенно они держались с собеседниками. Ничего больше сказать было нельзя, так как лица полностью закрывали тонко сделанные маски, многие из которых были настоящим произведением ювелирного искусства. Но той, которую я искал, не было. Это я знал точно, потому что тогда, днем, хорошо запомнил ее запах. А это, как известно, не лицо. Его не скроешь.

В растерянности я оглянулся и поискал глазами того толстяка, а он, встретившись со мной взглядом, мгновенно бросил своего собеседника и подскочил ко мне.

– Господин генерал?

– Все женщины, приглашенные на бал, находятся здесь?

– Есть еще сад, оранжерея, лужайка перед домом…

Я прервал его короткой командой:

– Показывай!

Он только коротко кивнул, проговорил нечто неразборчивое и мелко засеменил в сторону. Не раздумывая, я отправился следом.

Тускло освещенная оранжерея была пуста, если не считать парочки, притаившейся в темноте между розовым кустом и раскидистым авокадо. Я втянул носом густо сдобренный запахом пряностей влажный воздух и прошел мимо. Женщина в объятиях кавалера была молода и возбуждена. Но… не она.

Не нашел я ее и в саду. Зато почти сразу увидел на лужайке, где начались танцы. Одетая в черную бархатную амазонку, и убрав волосы в плотный жгут на затылке, Елена ловко танцевала гавот, ярко блестя своей маской, украшенной мелкими бриллиантами и сапфирами.

Не успели ливрейные музыканты закончить танец, как свет над маленькой сценой погас, и включился другой, освещая такую же сцену, но с вполне современными ребятами с электрогитарами в руках. Лихо и бесшабашно они врезали такой рок-н-ролл, что у меня ноги сами стали приплясывать. А Лена, казалось, вообще взвилась, как фейерверочная ракета. И ее партнер, высокий крепкий мужчина в костюме американского фермера, того стоил. Танцевали они просто замечательно. Да и все остальные гости двигались с грацией профессиональных танцоров. Ощущения были, как на чемпионате по бальным танцам. Так все было здорово.

И вновь свет стал гаснуть, но я был уже готов, и, оказавшись рядом с Леной, склонил голову в коротком поклоне.

– Сударыня позволит?

Ни одним жестом не показывая, что узнала меня, она тихо проговорила на валлийском, изменив по возможности голос.

– Невозможно отказать такому галантному кавалеру, милорд.

Музыканты на первой эстраде могли заиграть все, что угодно. Ну, например, краковяк. Но, видно, судьба была милостива ко мне в этот вечер, и, взлетев над садом легким скрипичным аккордом, в воздухе заискрился лучистый вихрь от маэстро Штрауса.

Легкой лодочкой я вел свою очаровательную, но вдруг ставшую такой задумчивой партнершу сквозь волны «Голубого Дуная», а ее упругое и молодое тело нестерпимо жгло мне руки через бархат, словно раскаленная сталь.

– Лена, вы не подскажете, какова дальнейшая программа увеселений?

У нее даже шаг не сбился. Она изящно откинула свою прелестную головку и, не глядя на меня, тихо, но четко и внятно произнесла, как пропела, в ритме вальса:

– Все зависит от вашего желания рискнуть собственной шкурой, генерал!

– Это в честь чего, извините? – улыбнулся я.

– После выбора королевы вам предстоит ритуальный поединок. Только один из вас проведет ночь с королевой.

Почему-то я поверил ей сразу и во всем. Может быть потому, что она говорила о смерти, как говорят хирурги и солдаты. Грустно, но неизбежно.

– А я могу уйти?

– Ну конечно! – она как-то натянуто засмеялась и отвернулась, чтобы не было видно лица. – Хоть сейчас…

– Послушай, – я был терпелив, как любящий отец. – Ни ты, ни твои друзья не выглядят ни придурками, ни маньяками. Что, острых ощущений маловато?

Неожиданно она остановилась и тихо спросила:

– А выжить – это много или мало?