Александр Пономарев - Ликвидатор. Тяжелый пепел

– А с двумя другими как справился?

– Не знаю. Последнее, что я помню, это как нюхач сбил меня с ног и как сильно несло тухлятиной из его гнилой пасти под обрывками противогаза.

– Ясно. В любом случае все уже позади. Сейчас я обработаю твои раны, наложу швы. В общем, как смогу, подлатаю тебя. Через пару дней будешь как новенький.

Внезапно Лекарь замер, словно пораженный громом. В его глазах засветился странный огонек. Он приблизился к операционному столу, наклонился и прошептал на ухо сталкеру:

– Скажи, тебе не надоело топтать Зону и собирать артефакты?

– Будто у меня выбор есть, – сипло прохрипел тот, облизнув пересохшие губы.

– А разве нет? Право выбирать судьбу есть у каждого из нас, даже если наградой за выбор станет смерть. Тебе ли этого не знать?

– Дочка у меня там, на Большой земле, страдает от саркомы большеберцовой кости. Вылечить ее можно, да только вот денег на операцию надо много. Я бы даже сказал до хрена. Я потому сюда и пришел, что там их столько не заработать, а здесь у меня есть шанс разбогатеть. – Сталкер помолчал, переводя дух, а потом заговорил дрожащим от с трудом скрываемых слез голосом: – Если б я их не бросил почти сразу после рождения моей девочки, может, все было бы иначе, но я оказался последней скотиной. Испугался ответственности, сбежал от семьи куда подальше. Совесть меня мучает, понимаешь?

– Понимаю, потому и хочу предложить тебе выгодную сделку. Я договорюсь с нужными людьми. Они найдут твою жену и передадут ей всю необходимую для лечения дочери сумму. Если хочешь, скажут, что деньги от тебя.

Сталкер поджал губы и помотал головой.

– Я так и думал, – кивнул Лекарь. – Не беспокойся, она и так догадается, кто помог вашей девочке.

– А я и не беспокоюсь. С чего ты взял? Лучше скажи, что я должен сделать?

– Да ничего особенного. – Лекарь снова наклонился к пациенту и что-то прошептал тому на ухо.

– И только-то? А чего так скромно? Почему бы сразу не попросить мою душу взамен?

– Ну, если так настаиваешь, я подумаю о твоем предложении, – улыбнулся хозяин дома на болоте.

На изможденном лице сталкера появилось сомнение.

– А вдруг ты меня обманешь? Скажешь, что передал моей жене деньги, а сам этого не сделаешь.

Болотный Лекарь потемнел лицом и так глянул на сталкера, что тот поспешил отвести глаза в сторону.

– Я никогда никого не обманываю, – сказал он ледяным тоном. – Мое слово тверже камня, но если ты такой Фома неверующий, можешь не заключать со мной сделку. Сейчас я тебя подлатаю, ты уйдешь отсюда, и мы оба забудем об этом разговоре.

Лекарь порывисто шагнул к стоящему в углу шкафу со стеклянными дверками. Достал оттуда одноразовую пеленку, ловким движением рук расстелил ее на верхней столешнице передвижного столика. Подкатив похожую на этажерку мебель к стерилизатору, вынул из барабана устройства сверкающий в ярком свете ламп бокс из нержавеющей стали. Снял крышку и стал, один за другим, раскладывать на пеленке хирургические инструменты.

– Я согласен, – глухо пробурчал сталкер, наблюдая за манипуляциями Болотного Лекаря. Тот никак не отреагировал на его слова. Сталкер откашлялся и повторил, теперь уже громче: – Я согласен.

Лекарь положил хирургические щипцы на пеленку, повернулся к пациенту и, склонив голову набок, пристально посмотрел тому в глаза.

Сталкер выдержал долгий испытующий взгляд. Он смотрел на Лекаря не моргая, словно боясь, что тот передумает и его дочь лишится шанса наконец-то зажить нормальной жизнью. Без постоянных болей, бесконечных лекарств и выматывающего душу страха умереть молодой. Наконец, губы Лекаря шевельнулись, и сталкер услышал, пожалуй, самое важное для него сейчас слово:

– Договорились.

Низкое свинцовое небо сверкало молниями. Подсвеченные яркими вспышками бесформенные тучи быстро плыли над мачтовыми соснами, цепляясь косматыми боками за стонущие под порывами ветра макушки деревьев. Хвойный лес рос на другом берегу глубокой лощины и был передо мной как на ладони.

Стоя на краю крутого обрыва, я еще несколько мгновений любовался буйством стихии, а потом опустил взгляд и увидел поистине грандиозную картину. Внизу шумно плескалась бурная река. Белые барашки волн гнались друг за другом, с грохотом и брызгами разбиваясь о выступающие посреди неистового потока высокие камни.

Поначалу я принял их за выступы скальной породы, но, когда пригляделся, понял, что ошибаюсь. Торчащие из хаотического нагромождения камней ржавые, перекрученные железяки яснее ясного указывали на искусственное происхождение преграды.

Скорее всего, это были остатки плотины старой гидроэлектростанции. Одно время по всей стране, в пригодных для такого строительства местах, массово возводили малые ГЭС, выполняя план всеобщей электрификации. Потом, когда у государства появилось достаточно ресурсов для возведения грандиозных по размаху и мощности гидро-, тепло-, а затем и атомных электростанций, нужда в местечковых источниках энергии отпала сама собой.

Естественно, никто и не думал специально разрушать уже построенные мини-электростанции. Они продолжали функционировать до полного износа турбин. Затем физически и морально устаревшее оборудование сняли. Все, что можно было еще использовать, наверняка применили в деле, остальное пустили на переплавку. Плотины оставили как есть, предоставив природе решать их судьбу, чем она сразу и занялась.

Удивительное дело, что бы ни сделал человек, по долговечности не идет ни в какое сравнение с творениями природы. Горы, вон, миллионы лет стоят как ни в чем не бывало, если не брать в расчет естественные процессы разрушения. Разве человек способен создать что-либо такое же долгоживущее? Нет, конечно.

От человеческой цивилизации, в случае ее внезапной гибели, уже через каких-то жалких десять тысяч лет ничего не останется, кроме отдельных строений типа тех же пирамид. Опять же, чего греха таить, те самые памятники древнеегипетской культуры так долго простояли благодаря сухому климату. Будь там все это время другие погодные условия, неизвестно, что бы с ними за это время произошло.

Конечно, в джунглях Индии и Южной Америки, как и на дне морей, сокрыты вполне неплохо сохранившиеся древние города, но ведь они как малые дети супротив тех же пресловутых пирамид. Это во-первых. А во-вторых, кто скажет, что с ними будет через тридцать тысяч лет, например? То-то же. А горы как стояли, так и будут стоять, и ничего экстраординарного с ними за это время не случится. Разве что часть склонов разрушится во время землетрясений, да извержение вулканов немного подправит внешний вид скалистых отрогов и предгорий.