Дмитрий Гришанин - Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Рихтовщик. Пешка в чужой игре

Сзади в забаррикадированную шкафом дверь кто-то яростно ломился. Из-за двери раздавалось голодное утробное рычание.

От вида зарёванного ребёнка у меня сердце сжалось в груди.

– Не плачь, малышка, я тебе помогу, – постарался я её успокоить, присаживаясь на корточки и протягивая руки к ребёнку.

От резкой боли в спине, картинка перед глазами лопнула, как мыльный пузырь…

– Сзади, придурок! Не сиди! Уворачивайся! – резанул по мозгам панический вопль Шпоры. – Активируй второй Дар! Да скорее, придурок!

От разорвавший левый бок вспышки боли, я завалился на труп Вонючки и перекатился к прутьям арены. Увидел сзади шестиуровневого прыгуна с куском окровавленной спецовки в лапе. Тварь поднесла трофей к морде, запихнула в широкую пасть и с довольным урчанием стала жевать.

– Да откуда ты выполз-то, сука? – обречённо простонал я, глядя в пустые глаза своей смерти.

Шкала Здоровья сократилась до жалких шестидесяти семи пунктов. Я был уже практически труп.

– Борись! – надрывалась Шпора. – Не сдавайся!

Морщась от боли, я попытался выдернуть из трупа арматуру.

Какое там. Сил не хватило даже шевельнуть её в затылке Вонючки.

Чувствуя накатывающую волну смертельной слабости, немеющими губами я прошептал:

– Круши!

И арматура поддалась следующему отчаянному рывку.

Активировавшийся Дар Сокрушитель преград превратил меня на десять секунд в супермена.

Застилающая глаза кровавая пелена сгинула без следа. Шкала Бодрости подскочила до максимума. Дикая боль в спине и боку сменилась легко терпимым зудом, как при обезболивающей заморозке.

Я снова прекрасно контролировал тело. Более того, ощутил в руках такую силищу, что бросив почти вытащенный кусок арматуры, решился атаковать обидчика голыми руками.

Заражённый Свин2715

Статус: Активный пожиратель биомассы

Уровень: 6 (Прыгун)

Опыт: 503/640

Убийств – 7

Поглощено биомассы, кг – 72

Показатели:

Атака – 10

Защита – 5

Ловкость – 5

Данные шкафоподобной твари сами собой зафиксировались в мозгу, когда отброшенный ударом моего кулака Свин кулём рухнул на прутья решётки. Остатки недожёванного куска спецовки вывалились у него из пасти вместе с обломками зубов.

Я бросился добивать.

Жалобно повизгивающий заражённый, забившись в угол, попытался заслониться руками от второго удара. Но куда там!

Кулак прошил ладони Свина как бумажный лист, и с сочным хрустом врезался в челюсть, окончательно превращая зубастую пасть в кровавое месиво.

После третьего удара – точно в висок – глаза у твари закатились, из ноздрей и ушей хлынули ручьи крови.

Свин осел в углу сломанной куклой.

Схватив тварь за башку, я крутанул её в сторону, ломая шейные позвонки. Не рассчитал сил и реально сорвал голову с плеч. Из шеи в лицо ударил фонтан горячей крови.

Матерясь и отплёвываясь, я отскочил от агонизирующего трупа. Швырнул ему под ноги оторванную голову и стал обтирать рукавами лицо. И тут действие Дара закончилось.

Из позвоночника будто выдернули невидимый стальной стержень.

Полностью обессилев, я растёкся по полу бесхребетным слизнем. Глаза накрыла кровавя пелена.

– Рихтовщик! Не сдавайся! Борись! – где-то бесконечно далеко бесновалась Шпора.

– Не могу, – кое-как пробормотал непослушными губами. И отключился.

– …адо-надо просыпаться! Эй, вставай! Вставай! Подъём! – бодрая речёвка Шпоры вытащила-таки меня из омута забвения.

– Где я? – пробормотал я, не раскрывая глаз, и охнул от двойной вспышки боли в спине и боку.

– О! Кажись, очухался! – обрадовалась наставница. – Молодца, Рихтовщик! Так держать! Я в тебе не сомневалась! Знала, что так легко не сдашься и обязательно выкарабкаешься! Ты у меня парень живучий! Придурок, конечно, – но живучий!..

– Где я?

– Ну чё заладил: где, где… Открой глаза, да посмотри.

– Пытаюсь, не выходит.

– Это потому что веки от крови слиплись. Нефиг бо́шки тварям рвать – перепачкался хуже заражённого.

– Чё, сложно ответить?

– Рукой глаза-то протри, они и откроются.

– Вот зануда…

Кряхтя от боли, я дотянулся руками до лица и стал осторожно разминать запирающую глаза кровавую корку.

– Там же, где и вырубился, – снизошла-таки до ответа Шпора, ровно за секунду до того, как я смог разлепить глаза.

Я лежал на заляпанном кровью бетонном полу, аккурат посередине между трупами Вонючки и Свина.

– Рихтовщик, хорош валяться. Давай уже поднимайся и топай в свой закуток. Там тебе по новой поляну накрыли. Тяпнешь живца, перекусишь…

Повернувшись в указанном Шпорой направлении, я увидел распахнутый проём в шаге от безголового трупа Свина.

Упёршись руками в пол, стал осторожно подниматься. Спину и бок ожидаемо опалило огнём, но вспышка боли оказалась вполне терпимой.

Перейдя в сидячее положение, я покрутил головой из стороны в сторону, с хрустом разминая шею. Пережидая очередную вспышку боли, прошипел сквозь сжатые зубы:

– Я надолго отключился-то?

– Минут двадцать в ауте лежал, – словно чувствуя моё состояние, не стала выкобениваться Шпора. – На мои призывы – ноль реакции. Уж думала, всё, хана пришла моему Рихтовщику. Сейчас рванём на перерождение. Но потом заскрежетала решётка, открывая вход в закуток, и я поняла, что мы ещё повоюем… Кстати, не хочешь объяснить, чего это на тебя вдруг накатило, что ты среди боя присел над трупом Вонючки, стал руками водить и дичь какую-то нести про малышку?

– Мне почудилось, что я оказался в другом месте…

– Нормально тебе так почудилось, – фыркнула Шпора. – На мои призывы обернуться никак не реагировал. И словно специально подставил спину под атаку второго заражённого. Мазохист хренов!

– Видение было очень реалистичным. Клетка вокруг исчезла. Я оказался в квартире. Там была маленькая девочка. Я хотел ей помочь… И тут меня атаковали в спину, и я вернулся обратно в клетку.

– Так ты и был всё время в клетке.

– Там в квартире всё казалось так реалистично…

– Блин, Рихтовщик, ты с ума меня сведёшь своими закидонами… Хорош рассиживаться, вставай давай!

Подтянув ноги, я переместился сперва на колени, потом на корточки…

И меня заштормило.

От позорного падения обратно на задницу спасла Вонючка. Вернее, по-прежнему торчащий у неё из затылка конец арматуры, ухватившись за который я смог сохранить равновесие и усидеть на дрожащих ногах.

– Ух ты, у меня здоровье до двухсот пятидесяти поднялось. А было всего шестьдесят семь, – похвалился я, переводя дух.

– Повезло, – охотно откликнулась Шпора. – Ты, Рихтовщик, шестой уровень за две победы отхватил. Считай, за это разом сотка здоровья капнула. Плюс окатившая тебя кровь заражённого, свернувшись, закупорила раны на спине и на боку. Ты перестал истекать кровью, заработала регенерация. За счёт максимальных показателей шкал Удовольствия, Спорового баланса и Жажды и сытости , она заработала максимально продуктивно. И за двадцать минут добавила ещё почти сто единиц здоровья.