Юрий Соколов - Врата ада

– Первый эшелон – огонь! – скомандовал комбат.

Крупнокалиберные пулеметы «Первопроходцев» и скорострельные пушки «Терминаторов» ударили одновременно. На фоне их свирепого рева наша стрельба из автоматов сквозь бойницы показалась жалкой и ненужной. Но только на первый взгляд – против несущейся на нас хищной массы ни одна выпущенная пуля не была лишней. В горле Трехсвятительской кипел кровавый фейерверк из разлетающихся на куски и брызги тел, а сквозь него и огневой шквал рвались на площадь уцелевшие твари. Некоторые уже огибали наши машины, другие прыгали через них, и вскоре стало казаться, что вездеходы и «Терминаторы» плывут против течения в бурном сером потоке. Сзади открыл огонь второй эшелон, за ним – третий. И это было кстати, потому что у нашего первого вышел весь боезапас. Только «Терминаторы» еще скупо огрызались последними выстрелами из гранатометов, да запускали ракеты куда-то дальше по улице. Вовсю палили с Крещатика и Владимирского спуска. Сверху тоже стреляли, – но как-то жидко и неохотно. Но вот наконец на помощь ко всякой летающей мелочи подоспели большие ударные беспилотники, и Трехсвятительская вздыбилась взрывами по всей длине.

– Го-о-отово! – довольно протянул комбат. – Не прошли, суки!

– Что – никого не пропустили? – недоверчиво спросил Гридин.

– Куда там – никого! Только мимо нас по Грушевского несколько сотен проскочило. Может – тысяч. Кто их считал. Но главное-то сделано.

– У нас – такая же фигня, – сообщили с Крещатика.

– А мимо нас действительно никто не прошел, – похвалились с Владимирского, но тут же смущенно поправились: – Правда, они в нашу сторону и не сворачивали. Перли в основном на Грушевского и в Крещатый парк.

– Отлично, отлично сработали, – похвалил всех оптом координатор. – С такими строителями и боевых частей не надо. Все, спасибо, а теперь стоите и ждете, пока боеприпасы подвезут.

– Сразу по прибытии транспорта к выполнению основной задачи не приступать, – раздался голос Смита. – С места не двигаться. Крошка, с тобой ксенобиологи хотят поговорить. Особенно Квашнин.

На общем канале начались оживленные переговоры на английском, испанском и немецком, а потом кто-то спросил по-русски:

– Крошка, ты ведь там?

– Ну да, и как вы догадались? – улыбнулась она. – Здравствуйте, Михаил Ильич.

– Здравствуй, милая! Будь добра, пройдись по местности. Хотя бы коротко, поверхностно. Нас сильно интересует эта миграция. Такой большой еще не было.

– Задним числом что-то прощупать очень и очень трудно. Но я попробую. Что конкретно вы хотите выяснить?

– Все, – скромно признался ученый. – Мы внимательнейшим образом выслушаем все, что ты нам скажешь.

Вскоре подвезли боеприпасы. Спецназ встал в оцепление. Строители слажено взялись за разгрузку, растаскивали ящики по машинам, сбрасывали дохлых крысаков с брони, добивали раненых. Мы вылезли из вездехода – снаружи жутко и тяжело пахло бойней. Крошка медленно, будто во сне, побрела по площади, часто останавливаясь; сделала круг, другой, и направилась на Трехсвятительскую. Она шла чуть пошатываясь, почти закрыв глаза. Мы с Дашей неотступно следовали за ней, держась по обеим сторонам. Гридин прикрывал наш тыл; Даго и Пашич шли впереди метрах в десяти друг от друга; Артем и Зунг следовали таким же порядком сзади.

Там и сям на асфальте копошились и порывались встать издыхающие, но все еще опасные твари. Мы обходили их, не желая стрелять у Крошки над ухом. Даша то и дело осторожно подталкивала ее то в одну, то в другую сторону, внимательно следя, чтобы девушка не поставила ногу прямо в чью-нибудь оскаленную пасть. Я мимоходом разглядывал более-менее целые трупы – от двадцати до сорока килограммов сплошных мускулов. Голая серая кожа. Зубы больше всего напоминали акульи.

Машины на стоянке перед Украинским домом изувечило обстрелом до неузнаваемости – некоторые перевернуло на крышу и снесло в сторону. Трехсвятительская была сплошь залита кровью и завалена нашпигованным пулями и осколками мясом. Крошка шла по этому месиву, не обращая ни на что внимания, спотыкаясь и оскальзываясь. Даша ухватила ее за шиворот и вела словно на поводке, оттаскивая от оставшихся после бомбежки воронок.

Мы брели зигзагом от одного края улицы к другому, как не в меру поддавшая компания. Со всех сторон доносился голодный вой мутантов, почуявших запах изобильной еды и стягивавшихся теперь со всей округи к Европейской площади. Кое-где на растерзанные тела уже опускались первые птицеры. Ребята поглядывали на нас – не пора ли заканчивать с прогулками? Оно понятно, целым батальоном и с только что обновленным боекомплектом мы от кого хочешь отобьемся – да стоят ли интересы научников таких трудов? Словно почувствовав наше беспокойство, а может, и почувствовав, Крошка остановилась, широко распахнула глаза, несколько раз глубоко вздохнула и огляделась вокруг, будто не понимая, с какого перепуга оказалась в столь неприятном месте. Передернулась от отвращения. Грустно посмотрела на свои измазанные кровью ботинки, потом на Дашу, потом на меня.

– Об-божаю общественно-полезные нагрузки, – сказала она. – Особенно такие. Квашнин будет у меня в большом долгу за это. И Смит тоже.

– Мы все тому свидетели, – подтвердил я. – Предъяви им счет посерьезнее.

Выглядела девушка до предела утомленной, как если бы ее заставили прошагать километров пятьдесят. Мы повернули и пошли обратно. Крошка на ходу неспешно и обстоятельно излагала Квашнину свое мнение о крысаках, миграциях, а также ксенобиологах. Квашнин задавал уточняющие вопросы по первым двум темам, а под конец спросил, нельзя ли сделать еще один заход.

– Не-е-ет! – взвыла Крошка, на секунду потеряв самоконтроль. – Я больше туда не пойду!..

– Она устала, – твердо сказал Гридин ученому. – И вообще-то она с нами работает, а не с вами.

Мы забрались в вездеход, расселись по местам, и дожидавшаяся только нас колонна тронулась по Крещатику. Даго прибавил освещения, достал Библию и уткнулся в нее. Зунг перекатывал в руке массажные шарики. Крошка устало привалилась к Даше. Та ласково обняла ее за плечи.

– Если хочешь, забери у меня кусочек энергии, – сказала она.

– Неужели ты веришь в такие глупости? – удивилась Крошка.

– Не верю. Но с удовольствием бы тебе помогла.

– Подпитка извне для нас невозможна. Мы пользуется только своей энергией, а не чужой. Но все равно спасибо. И да, ты уже помогаешь.

Сразу за Майданом Незалежности по правой стороне Крещатика началась зона сплошных руин – чуть дальше все разрушил рождающийся хоул, а его окрестности разбомбили ВВС ОСП, тщетно пытаясь подавить главный очаг мутагенеза.

– Здесь все погибли, – пробормотала постепенно приходящая в себя Крошка. – Тысячи людей. Которые были еще людьми, а не пожирателями.