Николай Сунцов - Зигзаги времени. Книга 3

– Убедил, лейтенант, командуй. – и он поднялся с пня и лег на свою лежанку, размышляя о том, что он не понял человека и сразу плохо о нем подумал.

Утром отряд поднялся, ездовые запрягли коней и батарея, выросшая за счет окруженцев, двинулась к хутору. Впереди шел дозор из пограничников, справа и слева также шла охрана. Выходить из леса не стали, и я отправился на хутор вдвоем с разведчиком Смирновым. Дед, по-видимому, ждал нас, так как вышел на крыльцо и, узнав меня, помахал рукой. Следом вышла Аленка в простенькой одежде с котомкой за плечами. Дед вынес из сеней свой мешок и старенькую «Берданку» ( охотничья винтовка – прим. автора ). Закинув все это за плечи, он двинулся в сторону огорода. Я махнул рукой, и моя «армия» двинулась вслед за нами. Мы шли по какой-то старой, заросшей мелким кустарником, просеке. Пересекали ручьи, взбирались на косогоры. Утопали в глубоком мху, под которым проступала вода, и наконец вышли к обеду к болоту, края которого было не видать. Дед приказал всем готовить слеги, лошади идут в середине. По каким-то ему известным приметам он нашел только ему знакомую тропу. Осторожно ступил в жижу и, прощупывая перед собой слегой дорогу, пошел, погружаясь по щиколотку в болото. Лошади было заупрямились, но когда их взяли под уздцы, также ступили в воду, сзади орудия толкали расчеты. Медленно, но мы удалялись от берега, и, казалось, болоту нет конца. Время от времени дед останавливался и по каким-то признакам определял направление, и колонна снова двигалась за ним, как нитка за иголкой. Лишь к вечеру мы вышли на остров, выжатые, как лимон. Дед показал родник, где могли помыться те, кто оступился и искупался в болоте. Развели костер, и стали готовить ужин, благо была еще картошка и половина кабанчика.

– Слушай, дед, а как же нам выходить, если вдруг не будет тебя? – спросил я.

– Я поставлю вешки из березы, если пойдете отсюда, держитесь левой стороны, если с того берега, то правой. Ширина гати два метра, поэтому держите другую вешку в поле зрения и направляйтесь в ту сторону, куда показывает ее ветка. – оглаживая свою бороденку, продиктовал мне дед в записную книжку.

Это было важно, и я все записал. Дед поел и тронулся, груженый вешками, которые он ставил через каждые 50 метров. Вскоре он исчез из вида. Мы же намазались его вонючей мазью от комаров, которых тут собралось на пиршество великое множество, наверное, со всего болота. Гул стоял зловещий, как будто эти болотные вампиры говорили, что доберутся до нас. Лошади жались к костру, спасаясь в его дыму от кровососов. Я приказал ездовым разжечь дымокуры лошадям. Только после этого они могли приняться за еду. Я же прошел немного вглубь леса, чтобы быть и недалеко от гати и родника, и чтобы нас не засекли с воздуха. Вскоре нашел такое место в распадке, где можно вырыть землянки, а сверху все прикрывают раскидистые кроны сосен. Да и комаров показалось меньше, чем у болота. Позвал всех перейти после ужина на новое место, да и огни костров будут не так заметны. Так с хлопотами и обустройством пролетела ночь. Утром завтракали картошкой, приправленной чуть тушенкой, с одним сухарем на бойца. Продукты имеют такое свойство, иногда кончаться, что и случилось сейчас. С чаем проблем не было, на полянах росла душица, кипрей (он же иван-чай), зверобой, возле болота – мята, смородина, лабазник. Поставил Алену заготавливать цветущие травы, показал, как резать, как сушить в тени деревьев, развешивая пучками. Дал ей двух бойцов, остальных отправил в разные концы острова искать что-то необычное для этих мест, что выделяется из всего этого.

Первое, что обнаружили бойцы, была взлетно-посадочная полоса. Полоса была поросшая лишайником и травой, но местами до сих пор проглядывал бетон. С одной стороны, она начиналась от внушительных размеров скал, и заканчивалась, упираясь в лес. Мы прошли к скалам, на которых росли сосны и мелкий кустарник. Что-то было не так, и это что-то уже бросилось в глаза. Подойдя вплотную к скале, я понял: большие громоздкие ворота были замаскированы под скальную породу. В специальных карманах под камень была засыпана земля и высажены кустарника, которые маскировали дверь. Мы попробовали откатить эту воротину, и она неожиданно легко заскользила по рельсу, откатываясь в сторону и открывая проход внутрь. Внутри стоял сумрак, но в падающем от дверного проема свете увидели стоящий «кукурузник» – ПО-2. Возле него, на стеллажах, лежали бомбы и запчасти, с другой стороны бочки, по-видимому, с горючим и маслом. Рядом с ними стоял генератор, от которого провода поднимались к потолку и уходили внутрь штольни. Бойцы стояли, раскрыв рот от такого увиденного.

Заработал генератор, выпуская выхлопные газы в трубу, которая выходила наружу, в гущу кустарника, где дым рассеивался незаметно. Свет осветил рельсы, которые уходили вглубь, за железные двери. Открыв их, увидели длинный коридор, освещенный тускловатыми лампами, по краям решетчатые двери с пломбами. Через решетку мы увидели большое помещение, на деревянных полках в котором стопами лежали кальсоны, гимнастерки, шинели, шапки, телогрейки, матрацы, простыни и прочее имущество. Во втором отсеке – мешки с крупой, мукой, ящики с тушенкой, сигареты, водка, копченые продукты, печенье и многое другое, в третьем – оружие, боеприпасы, мины противотанковые и противопехотные, минометы с запасом мин, пушки 45 мм со штабелями снарядов, в общем, очередная пещера Алладина. С другой стороны были расположены казармы с двух ярусными кроватями. Была продумана система водопровода и канализации. Свежий воздух подавался принудительно через вентиляционные трубы. Продумана система осушения, поэтому везде было сухо, нигде не капало. Железные печи стояли в казармах и штабе. Дымоходы терялись где-то в скале, и я догадывался, что они тоже устроены умно и незаметно.

Ну что ж, мне здесь нравилось, и я подозвал старшину и приказал принять склады под свою ответственность, а поначалу выдать всем сухой паек и по сто грамм горячительного. Не дай Бог, еще заболеют от купания в роднике после болота. Бойцы растопили печь в казарме, чтобы обсушиться и разогреть банки с тушенкой. Некоторые отваривали в котелке гороховый концентрат, добавляя туда в конце варки тушенку. Сухарей им старшина не пожалел, выдал и по пачке папирос «Армейские» по цене 4 коп. 3 сорт Гродненской сигаретно-ферментационной фабрики БССР. По словам старшины, та же самая мохра, но красиво курится.

Поставили караул у ворот с двумя пулеметами, заставив их выложить бруствер из камней и сделать окоп глубиной сантиметров семьдесят, дальше шел камень. Пулемет торчал из амбразуры, выложенной из булыжников, еще бы закрыть в три наката и самый настоящий дзот. Вторую огневую точку организовали на скале, над воротами. Также пришлось выкладывать пулеметное гнездо из камней и прикрывать зеленью, чтобы не бросалось в глаза. Подъем на скалу нашелся случайно, когда один из бойцов пошел по-маленькому в заросли молодых сосенок и обнаружил широкую щель между скалами, где были вырублены ступеньки, ведущие наверх. Сделав пулеметные гнезда, оборудовали их связью – полевыми телефонами, которые старшина выдал начальнику секретной базы, то бишь капитану. Я же напросился в начальники штаба со свободным выходом на операции. В штабе на стене висела большая 2х2 метра «километровка» этого района, где подробно были изображены дороги, реки, мосты, железнодорожные станции и пути, хутора, деревни и другие населенные пункты. Я нашел наш остров, окруженный болотами, которые обозначены, как непроходимые. С другой стороны острова, в километре за болотом проходила автомагистраль Любешов-Маневичи, через 20 километров она пересекала реку по совмещенному с железной дорогой мосту. Понятно, что он охраняется, но уж больно это лакомый кусок. «Но как пересечь болото в этом месте?» – думал я. Вышел на берег и осмотрел в бинокль округу, и тут меня привлек лист, подгоняемый ветерком, он лихо скользил по поверхности. Эврика! Аэроглиссер – это мощный катер, который может идти и по воде, и по земле. То, что мне и нужно, главное найти бухту, где я могу оставить безопасно аэролодку. Сказав часовым, что я обойду остров, в ближайшем лесу перенесся в Москву с пересадкой в Тюмени, где переоделся и захватил десяток пачек «баксов».